На земле лежали надувной матрас, два спальных мешка и одеяло, которое я смутно узнала. Одеяло из дома Себастьяна. На одной стороне матраса были сложены подушки, а на пластиковом складном столике стоял маленький светодиодный фонарь. В углу ждала еда: чипсы, газированные напитки, контейнеры tupperware[17] и даже пачка кукурузных колечек с луковым вкусом.
В тот момент я осознала, что навеки влюблена в Себастьяна.
Он открыл контейнеры.
– Мама сделала пирожные с зефиром.
У меня от его слов потекли слюнки.
– Пирожные с зефиром? Звучит божественно.
– Когда она сделала их в прошлый раз, я съел так много, что думал, меня стошнит.
Я засмеялась, наблюдая, как он открывает другую крышку. Внутри лежали клубника и кусочки арбуза.
– Сам порезал, – похвастался он. – За это меня нужно погладить.
Усмехнувшись, я погладила его по вязаной шапке и снова осмотрелась. От эмоций перехватывало дыхание. Все было так удивительно, прекрасно и невероятно.
– Это…
– Что?
– Спасибо. – Я опустилась на матрас рядом с ним и заключила его лицо в ладони. – Огромное тебе спасибо. Я не ожидала, что ты сделаешь что-то подобное, ведь после…
– Не надо. – Себастьян положил руки на мои запястья, и наши глаза встретились. – Сегодня мы не будем это обсуждать. Здесь только ты, я и тонна калорий. Ничего больше. Нет прошлого. Нет ничего другого.
Я просто перестала думать. В тот самый момент. В том самом месте.
Я просто действовала.
Я сократила расстояние между нами и поцеловала Себастьяна в губы, вложив в свой поцелуй не только благодарность, но и все чувства. Он ни секунды не колебался. Обхватив рукой мою шею, переместился с матраса на колени передо мной. Его губы одновременно были мягкие и жесткие, и, когда я приоткрыла рот, он поцеловал меня глубже.
Себастьян отстранился первым, его голос стал восхитительно низким:
– Наверное, нам нужно поесть.
– Отлично.
В тот момент я была согласна на все.
Мы закончили поцелуй и перебрали пакеты с чипсами. Пока ели, говорили о всякой ерунде, и это было великолепно, потому что я давно так не… жила. Теперь я могла говорить о своем любимом шоу или о книгах, которые ожидали меня в комнате, слушать рассуждения Себастьяна о том, что он хотел изучать в колледже, не отвлекаясь на мысли о прошлом.
Когда я наелась, а Себастьян закрыл сумки, я поинтересовалась:
– Мы действительно будем спать в палатке?
Себастьян усмехнулся.
– Конечно, – он удивленно поднял голову. – Если только тебе будет удобно.
– Мне удобно.
В тот момент я ощутила как комфорт, так и дискомфорт, потому что находиться здесь с ним всю ночь было совсем не то же самое, что и в детстве.
Его ресницы опустились.
– Ты уверена?
– Да. – Я скатилась вниз. – Любопытно, почему наши родители не возражают.
– Они нам доверяют.
Я фыркнула.
Себастьян растянулся на боку.
– Хочу, чтобы ты знала. Ты не обязана оставаться. Можешь уйти, когда захочешь.
Я расслабилась. Честно говоря, я даже не представляла, что вновь окажусь в палатке. Когда мы были детьми, я не видела его без футболки и не думала о… вещах, которые сейчас приходили мне в голову. Я повернулась на бок, лицом к нему. Я понятия не имела, как долго пробуду здесь, но была уверена, что Себастьян меня поймет в любом случае.
Никаких ожиданий.
Кроме одного.
Еще до того, как вопрос выскользнул из моего рта, я почувствовала жар в щеках.
– Как ты отнесешься к тому, если… я буду твоей девушкой?
Улыбка, которая появилась на его лице, едва не остановила мое дыхание.
– Я хотел, чтобы ты была моей девушкой, еще с тех пор, как понял, что мне вообще нравятся девушки.
Во мне загорелось счастье, и я не могла позволить его погасить. Никому и ничему.
Я положила руку Себастьяну на грудь, и он накрыл ее своей ладонью.
Во мне неожиданно вспыхнула смелость, которая толкнула меня на отчаянный шаг. Я не закрывала глаз, произнося слова, которые хотела сказать много лет и которых, как я думала, я больше не заслуживаю.
– Я люблю тебя. Люблю с тех пор, как мы познакомились.
Себастьян мгновенно приблизился, коснулся моей щеки, и наши губы слились в поцелуе. Мы целовались, и между нами не было лжи. Парень положил под меня одну руку, и мы оказались так близко, что я ощутила жар его тела. Затем он перекатил меня на спину, и тогда наши руки принялись скользить под одеждой в горячем порыве.
Мои руки бродили по всей длине его спины и бокам, а его рука скользнула вниз по моему бедру. Себастьян забросил мою ногу вокруг своей талии, и я оказалась еще ближе к его телу, хотя даже не представляла, что это возможно. Сначала снялась его футболка, а затем – моя, и в тот момент мы оказались по-настоящему близки, как никогда прежде.
Я задрожала, когда его кожа коснулась моей.
На меня обрушилось необузданное желание.
– Я не с этой целью затеял все сегодня, – пробормотал Себастьян непривычным для меня голосом. – Нам не нужно ничего делать. Мы не…
– Знаю. – Я открыла глаза, обхватив рукой его затылок. – Знаю.
Я притянула его к себе, и на этот раз поцелуй изменился.
Он был свободным и… целенаправленным. Я чувствовала безмерные силы, и это было незабываемо. Я понятия не имела, чем закончится вечер, но доверяла Себастьяну. А он доверял мне.
– Я люблю тебя, – прошептала я возле его губ.
Себастьян издал грубый, глубокий стон и опустил бедра между моими ногами. Его грудь прижалась к моей груди. Он двигался, а я падала, плыла, тонула в ощущениях.
Я жила.
Я любила.
И это было более чем хорошо.
Это было прекрасно.
Это было ярко.
Глава 30
Бурые листья летели почти с голых ветвей, тихо падая на землю.
Это была среда перед Днем благодарения.
И в понедельник у меня состоялся последний сеанс с доктором Перри.
Я получила назначения и покорно им следовала.
По вечерам в воскресенье я вспоминала своих друзей. На первых порах это было совсем не просто. С момента аварии я не смотрела их странички в Facebook или Instagram, не читала их старые сообщения в телефоне и не просматривала электронные письма.
В первое воскресенье я продержалась полчаса, а затем отбросила фотоальбом в сторону. Не знаю, почему, но я не роняла слез, даже несмотря на то что мои глаза жгло от боли. Во второй воскресный вечер, зайдя к ним на странички, я потеряла самообладание. Мне было очень тяжело читать их последние статусы.
В тот субботний вечер Меган написала о «Мамах в танцах». Вот о чем она думала и даже не подозревала, что умрет. Мне кажется, именно это подействовало на меня сильнее всего. Ни у кого из нас не было ни малейшего предчувствия, что жизнь безвозвратно изменится. Коди тем вечером выложил пост в Instagram. Он держал в руке красный стаканчик и улыбался в камеру. На фото рядом с ним стоял Крис. Они выглядели яркими и счастливыми. Я сосредоточилась на их улыбках, ведь мне нужно было их запомнить.
Филипп поделился видео с шутками, подписав его как «РЖУ НЕ МОГУ». Это были его последние слова в интернете. «РЖУ НЕ МОГУ».
Тяжелее всего было читать сообщения, оставленные на их страницах после аварии. Все эти слова скорби, #покойсясмиром и весь шок.
Это снова меня сломало.
Я просидела на диване в объятиях мамы, поедая шоколад и разговаривая о ребятах. Проснувшись на следующее утро, я ожидала, что почувствую себя ужасно, но мне стало немного лучше.
Чуть-чуть легче.
Несмотря на это, я до сих пор не сходила к ним на могилы.
Когда я вышла из кабинета, где проходили мои сеансы, улыбка доктора Перри была такой же реальной, как и все предыдущие, но при этом она слегка изменилась.
В ней появилась уверенность.
Не надежда или одобрение, а уверенность. Во мне.
Уверенность, что я обрету некоторое подобие мира. Быть может, я уже нащупала это чувство. Сейчас я была более спокойной, чем могла себе представить.
Себастьян сидел в старом шезлонге, подпирая ногами перила. Я присела сбоку у него на коленях, обвив ногами подлокотник. Мы были накрыты мягким одеялом.
Мы читали. Вместе. И в нашем занятии было что-то настолько занудно-идеальное, что я могла влюбиться заново. Закрыв книгу по парапсихологии, я опустила ее на колени и посмотрела на Себастьяна. Он выглядел сконцентрированным: брови нахмурены, а губы сжаты. Это было мило, даже больше, чем просто мило. Себастьян читал роман в комиксах, одной рукой держа его открытым. Другой рукой он обнимал меня под одеялом за талию. Его пальцы непрерывно двигались по моему бедру, медленно вырисовывая круги. Себастьян как будто давал мне знать, что, несмотря на роман, он полностью осознавал мое присутствие. Однако мне хотелось больше внимания.
Я прижала губы к его гладкой щеке и улыбнулась, услышав звук закрывшейся книги. Себастьян обнял меня крепче.
– Что ты делаешь? – спросил он.
– Ничего, – я поцеловала напряженную линию его подбородка.
Он повернулся ко мне.
– Мне нравится это «ничего».
На этот раз я поцеловала его в губы, и он ответил так, что я пожалела, что мама дома. Я отодвинулась ровно настолько, чтобы все еще касаться лбом его лба.
– Во сколько ваш ужин завтра?
– В шесть. Уверена, что не хочешь прийти?
Его семья отправлялась на День благодарения к бабушке и дедушке.
– Тебе будут более чем рады.
– Знаю, – я провела пальцем по его подбородку. – Я хочу, но завтра приедет папа. Мама разозлится, если я уйду.
Себастьян поцеловал уголок моего рта.
– Верно.
Еще одна пауза, и он поцеловал другую сторону рта.
– Я слегка удивлен, что твоя сестра не пялится на нас, рисуя в воздухе сердечки.
Я засмеялась.
– Это только потому, что они с мамой на кухне пекут пироги.
– Думаю, нам нужно посетить эту кухню, – заявил Себастьян после небольшой паузы.