Прошлой ночью она дошла до края лавандового поля и оказалась у озера, на белой каменной скамье, нагретой солнцем. Вокруг цвели георгины, гладиолусы, ирисы и подсолнухи, и это было удивительно, потому что они не могут цвести одновременно — а поди ж ты, цвели. И вода в озере была прозрачной, в ней сновали стайки рыбок, а рядом на скамье лежал Сэмми, довольно щурясь на солнце. И его шубка была знакомо бархатной и горячей от солнца. И Сима ощутила покой и счастье. Наконец она смогла снова погладить Сэмми, и тот довольно заурчал, знакомо и привычно, и Сима поняла, что никуда не хочет уходить отсюда. Возможно, и Тропа, и ворота были посланы ей для того, чтобы она ушла сюда, когда станет невмоготу.
И она уж совсем было собралась остаться на скамье, но раздался звонок. И Сима целый день думала, что оставила Сэмми одного на той скамье.
Звонок в дверь прозвучал неожиданно. И хотя Сима знала, что это не может быть старуха, в какой-то момент она сжалась и тут же поймала себя на этом и рассердилась. Нет, больше она не будет жертвой. Она и не была, просто пора сменить тактику.
Но за дверью стоит Милош, и Сима уставилась на него во все глаза. Милош никогда не был у нее, как и никто из семьи, кроме Тани.
— Тут мать тебе поесть передала. — Милош вошел в квартиру и огляделся. — Танюшка на работе, Циноти заперлась с бабушкой, а я только приехал, мама говорит: пока не разделся, съезди к Симе, отвези ей обед. Ну вот…
В руках у него корзинка, прикрытая полотенцем.
— Это… это надо на кухню. — Сима отчего-то чувствует неловкость и сама на себя сердится за это. — Я… не стоило, правда, я бы…
— Таня говорила, что ты не готовишь. — Милош вошел на кухню и поставил корзинку на стул. — И я вижу, что это правда.
— Я пиццу заказываю или покупаю готовую еду. — Сима приподняла полотенце, прикрывающее корзинку. — О, запеканка! Так много…
— Горячая еще, ты обедала?
— Да я и не завтракала, работа срочная. А ты… ты голоден?
— Давай поедим, я только вернулся, голоден. — Милош огляделся. — Ванная там? Я руки помою.
Он скрылся в ванной, а Сима принялась вынимать из корзинки еду: запеканку в прозрачной форме, большой кусок пирога с малиной, орешки со сгущенкой, связку бананов, пластиковую емкость с каким-то мясом, запеченным с пряными травами и бобами: это мясо, сдобренное острым красным соусом с кинзой и большими красными фасолинами, Симе очень нравилось.
— Где у тебя тарелки?
Сима молча кивнула в сторону шкафа, прикидывая, что же теперь делать и как не ударить в грязь лицом. С Таней ей было проще, а Милош вызывал чувство тревоги, потому что ей казалось, что парень видит ее насквозь, а это довольно неприятное чувство.
— Так много…
— Поставишь в холодильник и будешь разогревать. — Милош смотрит на Симу с веселой иронией. — Когда ты уже перестанешь дергаться, общаясь со мной?
— Я не дергаюсь, — Сима обиженно надулась. — Просто я не… Я привыкла одна.
— Понятно. — Милош фыркнул. — Ты похожа на котят нашей Тары: они, как только входят люди, бросаются под диван и оттуда шипят. Не привыкли к людям, хотя в таком людном доме, как наш, это трудно представить, но Тара до сих пор никого к ним не подпускает, и они дикие. Ты их видела?
— Нет.
Сима не хотела видеть котят. Был бы жив Сэмми, она бы с удовольствием посмотрела на котят и попробовала поймать с целью последующей глажки, а потом дома говорила бы Сэмми, что это несерьезно и она любит только его. Но теперь — нет, так не могло быть, и ей не нужны были никакие другие котята, ей нужен был только Сэмми.
— Он не хотел бы, чтоб ты так горевала.
— Ты понятия не имеешь, чего бы он хотел… — Сима с тоской посмотрела на Милоша. — Ты думаешь, это глупо, что я вот так убиваюсь из-за него?
— Нет. Я думаю, что это самое тяжкое горе, которое постигло тебя за всю твою жизнь. — Милош дотронулся до ее руки. — Но ты должна понять, сестренка: нужно уметь идти дальше, не растворяться в горе, не топить свою жизнь в слезах — это неправильно. Постарайся отпустить, чтобы он мог вернуться к тебе, он именно этого хочет.
— Не верю я в эту хрень…
— Веришь, конечно. — Милош улыбнулся. — Потому что знаешь нашу бабушку Тули и меня знаешь. Потому ты и дергаешься, что думаешь, я читаю твои мысли.
Он настолько близок к правде, что Сима не нашлась с ответом. Да, именно потому в присутствии Милоша она чувствует неловкость, и вот же он и это знает.
— Скажи лучше, зачем к вам приезжал этот ужасный дядька?
— Какой дядька?
Конечно же, Милоша тогда не было дома, а Сима и забыла!
— Сима, кто приезжал?!
— Таня сказала, что его зовут Мирча Потокар.
Милош сжал кулаки, а в глазах зажегся опасный огонек.
— Что-то не так?
— Все не так. — Милош хмуро смотрит себе под ноги. — Дело в том, что наш баро дал своему брату много воли, и тот творит что хочет. Сейчас же он хочет взять в жены своему сыну нашу Циноти, она последняя незамужняя кровная дочь моего отца. Он хотел Злату, потом Агнессу, но они и смотреть не стали на его сыновей, а сейчас у него остался единственный неженатый сын, и теперь ему во что бы то ни стало нужна Циноти, и он уже предлагал отцу огромный выкуп за нее, но отец сказал, что не торгует своей дочерью. Захочет Циноти — выйдет замуж за его сына, не захочет — так тому и быть. А Циноти не просто не хочет, она в ужасе от самой мысли о таком браке.
— Ему что, девушек мало?
— Сима, ты не понимаешь. — Милош сжал ее пальцы. — Циноти — будущая шувани. Она унаследовала бабушкин дар, и с годами ее сила будет расти. Иметь в семье шувани — большой почет и огромная польза. Баро хочет породниться с шувани, вот Мирча и старается, да попусту. И, конечно, просто похитить мою сестру он не может, он знает, что бабушка проклянет и его, и весь его род, потому что мы им Циноти не оставим и родственниками они не станут. Но я боюсь, как бы он не устроил какую-нибудь подлянку, чтобы вынудить Циноти согласиться.
— Что ты имеешь в виду?
— Например, в прошлом году они подстроили аварию, в которой обвинили меня, и предложили снять обвинения в обмен на Циноти. Отец нанял адвоката, и все разрулили, но я знаю, что сестра пошла бы на это, если бы не было иного выхода, пошла бы. А я этого не хочу.
— Тогда тебе придется остаться здесь. — Сима быстро сообразила, что к чему. — Пока мы не придумаем, как быть, сиди у меня и не высовывайся.
— Но…
— Сам посуди: если ты будешь со мной, тебя не смогут подставить. А мы придумаем, что нам делать, но нужно время. Спать будешь в гостиной на диване, еду закажем, одежду Таня привезет, и мы все вместе посидим, подумаем, как нам быть с этим мерзким типом.
Милош задумался, потом кивнул:
— Наверное, ты права.
У Симы зазвонил телефон, и она узнала номер Реутова.
— Сима, ты дома?
— Ага.
— Тогда я через минуту буду. Мне нужна твоя помощь.
Сима ошалело уставилась на умолкнувший сотовый. Реутов сейчас приедет к ней. Ему нужно, чтоб она ему помогла, но в чем?!
— Уймись. — Милош смеется. — Сима, если ты будешь так дергаться, он все поймет, и ты будешь глупо выглядеть.
Сима понимает, что Милош прав, но ее переполняет желание увидеть Реутова и одновременно страх оттого, что тот поймет, насколько волнует ее душу.
Реутов позвонил в дверь через три минуты, и Сима бросилась открывать.
— Был рядом, вот заехал… — Реутов удивленно вскинул брови, увидев Милоша. — Не помешал?
— Что ты, майор. — Милош пожал протянутую ему руку. — Привез сестре обед, мать велела, а то ведь она за работой поесть забывает. Голоден? Тут хватит на всех.
— Не откажусь. — Реутов сразу вспомнил о пропущенном обеде. — Руки где можно помыть?
Они с Милошем уже говорили, как старые знакомые, а Сима только и могла, что молчать и любоваться своим гостем, ругая себя за косноязычие.
— Так я чего, собственно, пришел. — Реутов поставил опустевшую чашку на стол. — Тут в расследовании всплыла одна книга, и я хотел бы, чтобы ты взглянула на нее. Парень книгу продал, но перед продажей отсканировал и вырвал несколько последних страниц. Сима, если не сможешь разобрать, то поищем еще, но я надеюсь, ты скажешь мне, что это такое.
— А где книга?
— На флешке. — Реутов достал из кармана флешку на шнурке. — Держи.
Сима взяла ее и ушла к себе. Вставив флешку в разъем ноутбука, она скопировала документ и открыла его. Конечно, книга была очень старая: страницы почти коричневые, обложка черная, с какими-то знаками, а корешок книги из какого-то металла, и Сима предположила, что это серебро. Посредине корешка виднеется небольшое круглое отверстие, словно червоточина, но оно правильной конфигурации и явно рукотворное.
Страницы исписаны очень густо, здесь же рисунки — какие-то круги, звезды, знаки. Но текст узнаваем.
— Это латынь, но очень странная. — Сима вернула Реутову флешку. — Книга является сборником каких-то религиозных текстов, написанных на латыни.
— А прочитать ты сможешь?
— Все европейские языки произошли от латыни, в той или иной степени. — Сима улыбнулась. — Да, смогу, но не прямо сейчас. Это очень старая книга, и не все слова хорошо видны, да и сама латынь здесь не та, что я изучала… В общем, надо почитать, присмотреться, порыться в словарях, — словом, пройдет какое-то время, прежде чем я переведу. Очень старый текст, а я не спец в латыни.
— Нет, конечно, не сейчас. — Реутов с уважением смотрит на Симу. — Просто в общих чертах понять бы, что это за документ.
— Там в корешке сделано гнездо, как для ключа. Корешок металлический, и в нем…
— Что?!
Это Милош вскинулся, услышав слова Симы, и она удивленно смотрит на парня.
— Ну, посмотри сам.
Они гурьбой идут к ней в спальню и склоняются к экрану ноутбука, и Сима увеличивает изображение.
— Вот, смотрите, это специально сделано, словно замочная скважина. — Сима наводит курсор на корешок книги. — Никогда такого не видела.
— И не должна была. — Милош хмуро смотрит на экран. — Где теперь эта книга?