— С дискредитацией — понятно. Но избавляться-то зачем?
— Затем, что с главной задачей ты все равно не справилась, — вновь пожала плечами Лейла. — Так какой смысл держать тебя рядом?
Нет. Все-таки не романы. Все-таки галлюциноген!
— Лейла, ты в своем уме? — поинтересовалась я осторожно.
И так как вопрос чувств и взаимных симпатий подруга не рассматривала, я привела самый простой из аргументов:
— Допустим, ты права. Но как в таком случае быть с оказанной помощью? Тамир, если ты забыла, бросил часть армейского ресурса на то, чтобы помочь мне с переездом и обустройством. Потратил время, силы и, как понимаю, деньги.
— Банальный отвод глаз, — хмыкнула подруга.
Я тихонько застонала и, уже сознавая, что зря согласилась на этот параноидальный разговор, второй довод привела:
— Лейла, я не обычный человек. Я — довольно известная в Альянсе личность. Плюс до сих пор являюсь подданной Занриса. Мое исчезновение гарантированно заметят, и это обязательно выльется в проблемы.
— Это всего лишь усиливает вероятность того, что избавляться будут не сразу, а чуть позже. Когда страсти немного улягутся и…
— И? — подтолкнула я раздраженно.
Лейла на миг зажмурилась и тяжело вздохнула. Выдержала очередную паузу и только после этого заговорила вновь:
— Эсми, ты ведь уже знаешь, как здесь обстоят дела с музыкой? Ты в курсе, что на Риторе предпочитают другие жанры. Да, у тебя большая известность в Альянсе, но тут твоя музыка считается низовой. Не хочу быть пессимистом, но подобное отношение рано или поздно скажется. Одно дело работать в атмосфере всеобщего восхищения, и совсем другое — в обстановке презрения и прессинга.
Я невольно скривилась. Да, это понятно, но…
— К тому же ты теперь замужем, — продолжила подруга. — И не хуже меня знаешь, что такая перемена отпугнет часть поклонников. Людям не нравится, когда звезды вешают на себя табличку со словом «занято». Мечтать о замужней женщине на порядок сложнее, нежели о свободной.
Я скривилась снова. И опять-таки да, но…
— Ну и еще кое-что, — не пожелала угомониться Лейла. — Статус твоего мужа, Эсми. Ты сама говорила, что тебе придется пересмотреть часть номеров и сценических образов. И как бы неприятно ни звучало, но, дорогая… — Подруга наклонилась вперед и понизила голос до шепота: — Прыгая по сцене в трусах, ты обеспечиваешь себе дополнительные рейтинги. Убрав все «неприличное», ты лишишь себя значительной части аудитории. Понимаешь, к чему это приведет?
Разумеется, я понимала. Более того, я понимала все это с самого начала. Да, проседание рейтинга и падение популярности неизбежно, но что делать? Положить всю жизнь на алтарь популярности, чтобы состариться в одиночестве и сдохнуть в обнимку с заработанными миллионами?
Не спорю, работа — это важно. Но в жизни должно быть что-то еще. Что-то, что придает ей смысл!
— Лейла, а давай без драмы? — предложила я. — Полностью утратить популярность я не смогу. То есть исчезновение все-таки заметят.
— Полная утрата популярности — это вопрос времени, — заявила собеседница упрямо, а я…
Я откинулась на спинку стула, одарила Лейлу усталым взглядом и спросила:
— Если все так плохо, то зачем ты поддержала мою идею с переездом на Ритору? И зачем всю команду приволокла?
— На момент отлета я об этих вещах не задумывалась, — напомнила блондинка. — А теперь… Эсми, мы будем бороться. Поживем, посмотрим, и если возникнут более серьезные подозрения, то…
— Я живу на этой планете месяц. Неужели ты считаешь, что я настолько глупа, чтобы не заметить опасные предпосылки?
Лейла посмотрела с сочувствием и грустно поджала губы.
— Ты влюблена, Эсми. И именно здесь заключается главная проблема.
Я прикусила губу. Нет, отрицать факт влюбленности не собиралась, просто не думала, что это настолько заметно.
— Это так заметно? — спросила уже вслух.
Собеседница фыркнула и впервые за время разговора развеселилась.
— О! Ты бы видела себя со стороны! — заявила она. — Ты же от самого факта его присутствия млеешь!
Я испытала смешанные чувства. Действительно не знала, как к подобному откровению относиться. Это было и приятно, и чуточку странно. То есть, учитывая наши с Тамиром отношения, все закономерно, вот только…
— Любовь всегда застилает глаза, — вырываясь из водоворота эмоций, сказала Лейла. — Она делает нас слепыми и беззащитными.
Настала моя очередь фыркать. Правда, я, в отличие от подруги, не веселилась, а совсем наоборот.
Ну да, ну да… Разумеется, я ослепла! А ответные взгляды Тамира, его прикосновения, отношение и искренность — лишь мерещатся. И вообще, все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Самое время запаниковать и поискать отрицательный подтекст!
И пусть озвучивать свои мысли я не стала, Лейла поняла…
— Эсми, ты ведешь себя очень неосмотрительно, — сообщила она.
— Реально считаешь, что позиция параноика лучше?
Подруга закатила глаза и продолжила гнуть свое:
— Есть субъективные впечатления, а есть факты. Нравится тебе или нет, но факты свидетельствуют о том, что…
Все. Вот теперь я не выдержала. Залпом допила кофе и, забыв про поданное к кофе пирожное, встала.
— Лучше подумай о том, как будем наверстывать проваленный график, — сказала я. — Как по мне, это единственное, что в данный момент важно.
Лейла в который раз вздохнула и промолчала, а я вздернула подбородок и, отметив, что Грум тоже поднялся, направилась к выходу. Тратить время на продолжение этого разговора не хотелось категорически — при всей моей любви к Лейле, она несла чушь.
Из кофейни я вышла в ожидаемом раздражении. Даже парочку нехороших замечаний в адрес подруги и продюсера отпустила — разумеется, лишь мысленно. А чуть позже, когда села в кар, выдохнула и задумалась. Вдруг я действительно ослепла? Вдруг в самом деле чего-то не замечаю?
Нет, поводов сомневаться в Тамире у меня не имелось. Но поводов сомневаться в Лейле было еще меньше. А учитывая, сколько лет мы с Лейлой знакомы и через что вместе прошли, отмахиваться от ее мнения… ну, не этично как минимум.
В том же, что касается мужа, он реально недоговаривал, по крайней мере вначале. Вот и о том, что браки, заключенные на Риторе, могут быть расторгнуты по слову императора, не сказал.
Плюс, если вдуматься, на фоне всей ситуации рассуждения Лейлы выглядели не так уж странно. В том смысле, что странностей и раньше было предостаточно, подруга лишь внесла дополнительный штрих.
Невзирая на то, что желание проникаться чужими подозрениями отсутствовало, какие-то зерна в душу все-таки упали. В итоге в квартиру я вернулась в довольно сумрачном настроении и невольно поморщилась, когда встретивший на пороге муж спросил:
— Что произошло?
Ответить честно? Выдать подругу? Нет, я не могла. Хотя бы потому, что подозрения Лейлы однажды развеются, а осадочек, если признаюсь, останется. А мне совершенно не хотелось, чтобы двое самых близких мне людей испытывали друг к другу неприязнь. Конфликта Лейлы с Джуном вполне хватило.
В итоге я сказала:
— Пока ничего. Но Лейла считает, что переезд на Ритору плохо скажется на моих рейтингах и карьере. Да и на рабочем процессе отразится.
— Как? — поинтересовался Тамир.
— Здесь не лучшая атмосфера для творчества, — пояснила я. — За счет того, что риторцы не слишком жалуют музыку популярных направлений.
Тамир, который от музыки был вообще далек, умничать и переубеждать не стал. Просто шагнул навстречу, поймал за руку и притянул близко-близко.
Когда он зарылся носом в мои волосы, сердце пропустило удар, а окружающий воздух приобрел какую-то особую сладость…
— Думаю, у тебя есть все шансы стать исключением, — прошептал муж. И добавил: — В конце концов, за тобой седьмой Правящий Дом и армия.
Тамир, конечно, иронизировал, и я предсказуемо улыбнулась. Потом вспомнила о риторской прессе, которая ни одного плохого слова за это время не сказала, о реакции местной аристократии и простых людей.
Касаемо последних — в публичных местах я старалась не показываться, но прецеденты были. И я лишь сейчас в полной мере осознала тот факт, что негатива не заметила.
То есть кто-то все-таки морщился, но в целом народ реагировал приветливо. Риторцы глядели скорее с любопытством, нежели презрением, и освистывать точно не собирались.
Это стало поводом для новой улыбки, но легкий поцелуй в шею, которым наградил муж, эту улыбку стер. Радость отступила, ее место заняло другое, не менее приятное чувство.
— Мм-м… — не выдержав, сообщила я.
В результате поймала новый поцелуй, и еще один, и третий, и четвертый. И когда Тамир подхватил на руки, чтобы отнести в спальню, ни малейшего протеста не выказала.
А чуть позже, лежа в его объятиях, чувствуя жар обнаженного мужского тела и слушая мерное дыхание, молчаливо удивлялась сама себе. Как могла усомниться в его искренности? Нет, ну в самом деле, как?
Глава 21
Кабинет рекомендованного Диларой доктора располагался в одной из люксовых клиник, в самом центре гигаполиса. В клиниках такого уровня буквально все, до последней детали, призвано внушить клиенту комфорт, но уж чего, а комфорта я не ощущала.
И дело вовсе не в страхе перед контактом с медиками — осмотр я прошла три дня назад. И даже не в результатах обследования, за которыми в клинику и приехала. Просто я прибыла значительно раньше и, дожидаясь приема, решила заглянуть в материалы, которые накануне прислал по электронной почте Тамир.
Муж сказал, что это не срочно, но важно. Что мне действительно следует ознакомиться и принять к сведению. Доставая коммуникатор и открывая довольно увесистое письмо, я была убеждена, что речь пойдет о каких-нибудь особенностях этикета или традиций, но… Нет. Муж решил донести до меня другую, куда менее приятную информацию.
В письме обнаружились статистические таблицы! А в таблицах… сведения о катастрофах звездолетов за последние тридцать лет. Там было расписано кто, что и сколько. Еще содержались данные об общем количестве перелетов, процентах износа гражданского флота всех входящих в Альянс планет и много чего другого.