Галавизор, украшавший одну из стен репетиционной базы группы Ликрис-Тим, работал, как я поняла, круглосуточно. Правда, это был фоновый режим — беззвучное мелькание картинок, на которое никто не обращал внимания.
Вернее, никто, кроме меня…
Группа еще не собралась, на базе были только я и Тит с Мичем. Тит галантно приготовил кофе, Мич вытащил из рюкзака большую пачку какого-то печенья. И хотя тем для разговоров было предостаточно, я, отхлебнув кофе, кивнула на галавизор.
Попросила:
— А можно сделать погромче?
Мич повел рукой, увеличивая уровень громкости. По галавизору как раз шли новости, причем не любительские, а самые обыкновенные.
В уютную творческую атмосферу тут же ворвались проблемы разной степени масштабности. Исчезновение жены главнокомандующего, расследование покушения на ее жизнь, напряженность в отношениях с Планетарным Альянсом и прочее, прочее, прочее.
Я слушала не слишком внимательно, но тем не менее. Одновременно пыталась понять, где репортеры говорят честно, а где преувеличивают. Вот в плане Альянса точно перегибали — в сообщениях риторских СМИ Стиритт Ларн и его помощники выглядели истинными истеричками. Реально неадекватными.
Информации было много, но все повторялось, шло по кругу. Настоящей новостью стал только один мини-репортаж.
В нем говорилось о риторском сетевом портале для мониторинга общественного мнения. Опросы на этом ресурсе шли постоянно, и последние из них показывали значительное проседание рейтинга Тамира эр Руза.
— Доверие к главнокомандующему падает, — заявил репортер. Молодой, излишне бодрый парень.
Затем он пихнул микрофон с логотипом канала под нос какой-то женщине и продолжил:
— Как думаете, покушение и последующее исчезновение леди Эсми на эту ситуацию повлияли? Каковы ваши прогнозы?
Женщина, как подсказали титры, являлась президентом какого-то аналитического агентства. Правда, выводы, которые озвучила, мог сделать любой.
— Разумеется, повлияли. Ведь безопасность — это профессия лорда эр Руза, и столь дерзкое покушение, да еще с участием одного из приближенных, является серьезным ударом. В том же, что касается прогнозов, предугадать сложно. Многое зависит от того, найдется ли леди Эсми и жива ли она вообще.
Женщина говорила что-то еще, но я уже не слушала. Все и раньше было очевидно, но теперь, когда по галавидению показали цифры…
— Все затеяно ради того, чтобы снизить рейтинг Тамира и его шансы стать императором? — сказала вслух.
— Вероятнее всего, — отозвался Тит.
А Мич кивнул и подхватил кофейник, чтобы наполнить мою опустевшую чашку.
— Кто-то всерьез верит, что Ксанрос будет оглядываться на данные с каких-то сетевых порталов? — фыркнула я.
В памяти всплыло властное лицо императора, его голос и манеры. Хоть убейте, но таким людям, как Ксанрос, опросы безразличны. Они опираются на собственное мнение.
— Но кроме императора есть еще парламент, — парировал Тит.
Я задумалась. Стыдно признать, но в политическое устройство Риторы не вникала и про парламент даже не вспомнила.
А ведь если парламент будет настроен категорически против, то рука Ксанроса может и дрогнуть. Просто называть преемником того, кого отвергает главная структура власти, — очень рискованно. Это может обернуться большими проблемами для планеты.
И — да, кстати…
— Кстати, можете прояснить один момент? — вновь обратилась к парням я. — Я смотрела ваш любительский канал, и диктор открыто называл Тамира будущим императором. Это что? Это как?
Музыканты не удивились, даже заулыбались, причем оба.
— А вот так, — отозвался Мич. — Ксанрос свой выбор еще не сделал, а мы — уже.
— Тамир действительно лучший, — поддержал товарища Тит, а я шумно вздохнула и откинулась на спинку дивана.
Потом попросила:
— А можно мне планшет с выходом в сеть? Я сама, увы, без связи.
Тит кивнул и поднялся, чтобы сходить за гаджетом. Через пару минут я уже исследовала тот самый портал с опросами. Ведь если существует человек, у которого рейтинг падает, то должен быть и другой — у кого растет.
Однако наивная надежда найти таким образом виноватого не оправдалась. Рейтинг действительно поднимался, но незначительно и не у одного, а у троих. Визр, Ронтан и Кьер шли, как лошади на скачках, ноздря в ноздрю. Только до главнокомандующего военных сил Риторы им было далеко.
Интересно, что должно произойти, чтобы вот эта разница в цифрах исчезла? И означает ли это, что нас ждет новая порция проблем?
Остаток дня прошел в состоянии творческого безделья. То есть мы все чем-то занимались, но сколь-нибудь заметных результатов не было. Парни даже свою новую песню так и не отрепетировали. В смысле, ни одного чистого прогона не сыграли.
Я тоже ничего полезного не сделала. Сперва пила кофе, потом бродила по сети, перешучивалась с Бьером и постоянно на что-нибудь отвлекалась.
Лишь к концу дня, когда на мир спустилась ночь, а музыканты Ликрис-Тим покинули репетиционную базу, смогла собраться и напомнить себе, что до концерта всего две недели. А в плане работы это не так уж много.
Вдохновленная этой мыслью, я посетила душ и застелила один из двух диванов свежекупленным постельным бельем. Потом подхватила оставленный Титом планшет и его же, титовские, наушники. Погасила свет, включила в режиме повтора первую из выбранных композиций — нужно было учить слова, а учить вот так, слушая, гораздо проще — и… нет, забираться в постель не стала. Просто песня была чересчур зажигательной. В итоге я принялась даже не ходить, а танцевать по этажу.
Талантливый текст, ритмичные звуки и волшебный голос Бьера Лоноша смешивались в немыслимый коктейль. Я слушала и пьянела, а душа полнилась очень яркими эмоциями. Добавить сюда высокие незашторенные окна, ночь, сияющие вдалеке небоскребы Сити, и все, из реальности я выпала.
Если бы могла увидеть себя со стороны, то наверняка покрутила бы пальцем у виска. Но музыка действительно захватывала, будоражила и завораживала одновременно. И здесь, во «втором гигаполисе», она воспринималась иначе. Трущобы добавляли ей особый шарм, особую актуальность.
В какой-то момент, когда песня пошла на очередной круг, я остановилась и уставилась в окно. Там, вдалеке, по-прежнему сверкал огнями Сити. Бедная часть гигаполиса была освещена на порядок хуже, и это создавало иллюзию мрака.
Здесь виделась своеобразная метафора, эдакое противопоставление, два мира, которые тем не менее умудрялись жить в некоем подобии гармонии. Да, именно подобии, но все же они были гармоничны.
В трущобах содержалась своя, отдельная романтика. Свобода духа, независимость от этикета и социальных статусов. Иная, но не менее интересная жизнь.
Желание остаться во «втором гигаполисе» навсегда? Нет, не возникло. Зато появилось ощущение, будто я понимаю этот мир и людей.
А потом… случилось странное. Мелочь, которая выбила из равновесия и заставила вынырнуть из поглотившего небытия. Над складом пролетел кар.
С одной стороны, ничего особенного, даже при том, что воздушные трассы были уже пусты. А с другой… момент зацепил. Вероятно, тем, что кар пролетел слишком близко. Я даже испугалась и инстинктивно отпрянула от окна.
Ну и еще кое-что. Возле дома, который располагался напротив и до сего момента воспринимался как склад, вспыхнул огонек. Это был большой ручной фонарь, не иначе.
Стоять посреди спящей улицы с ярким фонарем? Это все-таки ненормально. Кар, резко погасивший габаритные огни перед снижением, в привычную картину тоже не вписывался.
Впрочем, не это главное. Собственная реакция, вот что удивило.
Неделю назад я бы, увидав подобное, махнула рукой и отвернулась. Однако игра в прятки и связанная с ней паранойя наложили некоторый отпечаток. В итоге, вместо того чтобы растеряться или уйти, я сняла наушники и обратилась к планшету.
Выключила плеер, за пару секунд отыскала приложение, которое управляло встроенной в планшет камерой, и выставила режим ночной съемки. Затем вывела «зум» на максимум и направила камеру на приземлившийся у соседнего дома кар. И поняла, что… мне дурно. По-настоящему.
Глава 7
Планшет был неплохим, а камера — отличной, поэтому видела я четко, даже лучше, чем хотелось бы.
Первыми в кадр попали двое мужчин — именно они стояли у якобы нежилого дома и светили фонарем.
Выглядели мужчины нетипично, совсем не так, как «среднестатистические» риторцы. Они были ниже и тоньше, однако слабаками точно не являлись. Обтягивающие футболки позволяли различить рельеф мускулатуры, причем внушительной.
Плюс — их позы. Широко расставленные ноги, расправленные плечи, вздернутые подбородки четко свидетельствовали — мужчины предельно уверены в себе. Там, на пустой в этот час улице, стояли два хищника.
Когда кар приземлился, фонарь погас, а изображение на планшете мигнуло — камера подстраивалась под изменение освещения. Спустя несколько секунд я смогла различить еще одного мужчину — он вышел из кара.
«Третий» стоял спиной, однако определить в нем жителя Риторы это не помешало. А неброская, какая-то нарочито простая одежда заставила напрячься сильней.
Кар, на котором прилетел «третий», к числу «простых» тоже не относился. Нет, ничего кричащего, но хорошая техника — как ухоженная женщина, сколько ни маскируй, а все равно заметно.
Наверное, именно эта нарочитая простота заставила меня нажать на кнопку «запись». Теперь я не просто смотрела через встроенную в планшет камеру, а снимала.
Снимала, невзирая на то, что сердце сбилось с ритма, а в душе поселился страх. Не слишком обоснованный, но…
Возможно, причина в прятках. Ведь я скрывалась не абы где, а в трущобах, и делала это довольно успешно. Четвертая группа прибывших на Ритору диверсантов занималась тем же и с таким же успехом. Так что, если мы спрятались в одном «квадрате»?
Понятно, что совпадения в жизни редки, но они все-таки случаются. И если это одно из них, то отворачиваться нельзя.