Такси плавно припарковалось возле одного из низкоэтажных, точно жилых зданий, и я тут же завертела головой. И почти сразу заметила спешащего к кару мужчину. Он, как и остальные, был одет в гражданское, однако спрятать военную выправку не так уж легко.
— Один из твоих парней? — тихо поинтересовалась у мужа я.
Тамир кивнул и открыл дверцу. Выбрался из такси, затем помог выбраться мне. Снова взял за руку, но на этот раз, видимо осознав, что убегать не собираюсь, хватку все-таки ослабил. И одарил очень долгим, очень пристальным взглядом…
Темнота, разбавленная лишь тусклым светом уличных фонарей, скрадывала черты его лица и следы усталости, которые прежде были очень заметны. Ужасно хотелось шагнуть к нему, привстать на цыпочки и прикоснуться к губам, но…
Нет, я опять сдержалась, более того — стыдливо опустила ресницы. Растерялась. Совсем. Окончательно.
— Господин главноко… — воскликнул подскочивший к нам мужчина и тут же осекся. Правда, явно не потому, что увидел перекрашенную и одетую как путало леди. Просто Тамир скривился, непрозрачно намекая, что кричать не нужно. То есть по-прежнему хотел сохранить инкогнито?
Мужчина кашлянул и ответил кивком. Подошел ближе и молча протянул Тамиру ключ-карточку.
— Вон там. — Он указал на дом. — Там отдельный внешний лифт.
— А что-нибудь поесть ты взял? — отозвался Тамир.
— Ну, разумеется!
В голосе собеседника прозвучали нотки возмущения — мол, как могли подумать, что забуду? Однако Тамир от этого возмущения отмахнулся, бросил короткое «благодарю» и повел меня к тому самому лифту.
Поспешная прогулка, неприглядная открытая кабина и медленный подъем на последний, четвертый этаж. Выход на узкую платформу перед дверью, прикосновение карточкой к запирающему устройству, и мы очутились в небольшой, весьма скромной квартире.
Свет уже горел — видимо, назначенный Тамиром помощник оставил. Только не это главное…
Едва дверь закрылась, а запирающий механизм издал неприятный клацающий звук, меня резко развернули и притянули близко-близко. Одна рука главнокомандующего легла на мою талию, пальцы второй моментально запутались в волосах.
Взгляд, которым одарил муж, опалил и вызвал тихий стон, а Тамир… Он наклонился и впился в губы.
Этот поцелуй поднял в душе настоящую бурю. Реальность сразу превратилась в нечто зыбкое, сердце застучало стократ быстрей, дыхание сбилось. А я поняла — таю и умираю одновременно. И остановиться не могу.
Тамир держал крепко. Так, словно ждал, что начну вырываться. Но уж о чем, а о сопротивлении я не думала, совсем наоборот — губы жадно отвечали на каждую его ласку, каждое прикосновение.
Я же по-прежнему таяла и вновь ловила себя на ощущении безмерного, совершенно необъятного счастья. Я действительно была счастливой. Самой-самой.
А потом… все. Тамир отстранился, прерывая поцелуй и позволяя перевести дыхание. Правда, из капкана не выпустил — все так же удерживал, крепко прижимая к себе. И смотрел… Предельно внимательно, очень пристально. Я тоже смотрела и наглядеться не могла.
В какой-то момент, когда повисшая между нами пауза начала напоминать вечность, я не выдержала и спросила:
— Ты сильно волновался?
— А сама-то как думаешь? — помедлив, отозвался Тамир.
В его голосе прозвучала… нет, не насмешка, но ирония. Я мгновенно потупилась и пробормотала:
— Прости. Я действительно не могла поступить иначе.
Вот теперь меня отпустили и даже отступили на два шага. А я шумно выдохнула и приготовилась оправдываться, но муж прервал:
— Эсми, не сейчас.
Учитывая все произошедшее, слова стали неожиданностью и вызвали закономерное удивление.
— Очень хочу в душ, — мимолетно улыбнувшись, пояснил Тамир. — И поесть.
Стало… чуточку стыдно. Я же видела следы усталости на его лице, и эти темные, совершенно неаристократические круги под глазами, а сама…
— Конечно, — выдохнула после паузы.
Муж шагнул навстречу, чтобы подарить новый, легкий поцелуй в губы, и тут же направился в ванную. Правда, на полдороге остановился и огляделся в поисках сменной одежды, доставленной, по всей видимости, тем же помощником.
Стопка чистого белья нашлась на тумбе, установленной возле двери в ванную. Там же лежали свежие полотенца…
Едва за мужем закрылась дверь, я тряхнула головой и окончательно протрезвела. Вынырнула из состояния блаженства, которое подарил тот, предыдущий поцелуй…
Через миг отложила на полку для обуви планшет, который все это время держала в руках, затем стянула кофту и, бросив ее на вешалку, отправилась на кухню. Мне самой есть совершенно не хотелось, но Тамир-то голоден.
Квартира, где мы оказались, была не слишком просторной и выглядела ровно так, как и должна выглядеть квартира, расположенная в небогатом квартале. Зато тут чувствовалось участие клининговой компании, что порадовало.
Пространство было единым, без перегородок, с простым разделением на зоны, так что кухню я отыскала без проблем. А заглянув в холодильник, вспомнила первое знакомство с подчиненными мужа — тогда, на флагмане.
В тот раз они буквально поразили… Мало что подарили букет, так еще и вазу для него подготовили. И даже воды налили!
Нынешняя ситуация была созвучна — на кухне нашлось все, что нужно, и более того…
В холодильнике — несколько контейнеров с готовой едой, которую лишь подогреть. На столешнице — новая кофемашина и упаковка капсул. Рядом с мойкой — опять-таки новый комплект посуды, состоящий из белоснежных фарфоровых тарелок, блюдец и чашек. Ну и столовые приборы в упаковке.
Однако было тут кое-что еще… Нечто, что вызвало искреннее недоумение.
Две бутылки вина. Причем хорошего. Вернее, слишком хорошего, чтобы пить его просто так, без повода.
В этот миг возникло одно подозрение, которое вызвало неоднозначные чувства. Но прежде, чем делать какие-либо выводы, я сполоснула тарелки, распотрошила два контейнера и, запихнув тарелки в сильно устаревшую печку, отправилась искать дополнительные улики.
И нашла!
На кровати — достаточно широкой, чтобы с комфортом уместились двое — лежал объемный пластиковый пакет. А в пакете — вещи! И не абы какие, а мои.
Там было все. Вплоть до женских гигиенических средств. Последнее слегка смутило, но смысл в другом.
От базы Ликрис-Тим до этой квартиры мы летели полчаса, и в момент вылета квартира, как я понимаю, была почти готова. При этом распоряжений о доставке моих вещей муж не давал, то есть их либо уже везли, либо… они были тут.
И это что же получается? Отправляясь на репетиционную базу, Тамир знал, что мы встретимся? Знал, что я там?
Но как?
Разумеется, учитывая его спокойствие в миг появления «блудной» жены, я нечто подобное предполагала. Но догадки — это одно, а факты — совершенно другое, и сейчас передо мной были именно они, факты! И…
Так. Стоп. Прежде чем ломать голову, нужно успокоиться и поесть. Вернее, накормить одного очень замученного сероглазого мужчину.
Придя к этому выводу, я отложила пакет, выдохнула и вновь отправилась на кухню. Пространство уже наполняли очень аппетитные запахи.
Тамир вышел из ванной через несколько минут. Влажный, в мягких штанах и простой футболке. А добравшись до зоны гостиной, где и располагался обеденный стол, окинул этот самый стол взглядом и протянул:
— Ну надо же…
Я улыбнулась и подарила мужу вопросительный взгляд. Просто его удивление было не очень понятно. Да, я подогрела еду и разложила приборы. Поставила вариться кофе, так как нам точно предстоял долгий разговор. Ну и одну из бутылок с кухни принесла — мало ли, вдруг Тамиру бокал вина после трудного дня захочется?
Впрочем, момент с бокалами помощник все-таки упустил — их не нашлось. Вместо бокалов на столе стояли чашки…
Но что тут такого? Что особенного?
— Я просто забыл, что жена может приносить не только проблемы, — по губам Тамира скользнула улыбка, — но и пользу.
Я… опешила на миг, а потом выдохнула.
Ехидничает? Ну ладно. В данной ситуации это простительно. Будь на месте Тамира я, тоже бы что-нибудь эдакое сказала.
Следующие несколько минут прошли в молчании. Тамир не просто ел — глотал! Глядя на этот аппетит, я испытывала угрызения совести и неохотно ковыряла содержимое собственной тарелки. А едва представилась возможность, поинтересовалась:
— Ты записку, отправленную через банкомат, получил?
— Получил. — Тамир кивнул. Потом промокнул губы салфеткой и продолжил: — Спасибо тебе за нее. После этой записки я смог лечь и поспать несколько часов.
Ну вот. Совесть заворочалась снова, но…
— Прости, я правда не могла поступить иначе, — повторила уже звучавшее.
Муж шумно выдохнул и сказал, причем без иронии:
— Я знаю.
За столом снова повисла тишина. Тамир доедал стейк, а я продолжала мучить кусок паровой рыбы. На продолжение разговора пока не надеялась, но главнокомандующий заговорил раньше, чем тарелки опустели…
— Я видел записи с камер кара, Эсми. Запись, сделанную очевидцем в рабочем квартале, тоже. Я понял, что вас преследовали, и в этих обстоятельствах побег был единственно верным решением. Но тебе очень повезло. Люди, которые висели на хвосте, явно были убеждены, что ты тоже мертва. В противном случае они бы настигли кар гораздо раньше, до того, как тот успел приземлиться.
Услышав эти слова, я невольно вытаращилась. Потом вспомнила ту самую запись очевидца и ощутила легкий прилив дурноты.
Кары преследователей точно управлялись профессиональными пилотами, и догнать нас труда не составляло. Но до сего момента я даже не задумывалась, почему они этого не сделали.
— С коммуникатором ты тоже поступила верно, — продолжил муж. — Коммуникатор, даже в выключенном состоянии, можно отследить. Только на будущее знай, на твоем стоит программа блокировки. Тебя отследить очень непросто. Это может сделать лишь тот, у кого есть код.
Я удивилась, хотя информация была логичной и ожидаемой. Да и о том, что на устройства, принадлежащие первым лицам планет, ставят программы, запрещающие слежку, я слышала не раз. Просто как-то не сообразила, что тоже к правящей верхушке отношусь. Ведь я… всего лишь артистка.