Стараясь не обращать внимания на эту вполне интеллигентную перепалку, Ирина Вениаминовна усмехнулась:
– Вот это уже речь не юнца, но мужа!
– А кто что будет играть? – пропустив жбановские «замечания», поинтересовалась Даша.
Она уже догадалась, что участие в конкурсе – штука решённая. Все разговоры затеяны только для того, чтобы поставить учеников в известность.
– Ты – соло и отдельной номинацией – ансамбль с Женей. Женя, ты один не желаешь выступить?
– Ну нет! Это пусть Заяц одна играет. Мне ансамблей достаточно. Я в сольной игре не силён. Чего позориться?
– Ты излишне самокритичен и ленив. Если бы хорошо позанимался, могло бы и получиться.
– Нет, Ирина Вениаминовна. Не буду.
– Как хочешь.
– А я? – Голос Лиды дрогнул.
«Интересно, знает девочка о нашем с её мамой договоре или не знает? Лучше бы не знала. Совершенно не нужно, чтобы в этом возрасте страдала самооценка», – подумала учительница.
– Ты получишь программу сольного выступления. Три разнохарактерных произведения.
– Yes! Ура! – словно маленькая, захлопала в ладоши Лида.
Даша обрадовалась. Может быть, теперь переживания закончатся? То, что Дельцова давно мечтает о настоящем выступлении, о возможности проявить себя, не было секретом ни для кого.
– Только, Лида, обрати внимание, – переждав восторги, предупредила Ирина Вениаминовна, – произведения, которые ты получишь, будут намного сложнее и серьёзнее всего, что ты исполняла до сих пор. Их не возьмёшь штурмом. Придётся поиграть, и немало. Ты готова к такому труду?
– Конечно, готова! Я раньше не особо занималась, потому что всё простое было. Сейчас будет настоящая музыка, и я заниматься буду по-настоящему. Вот увидите.
Ирина Вениаминовна улыбнулась:
– Замечательно! Дальше приходите по расписанию. Я вам репертуар для конкурса подберу. И ансамбли возьмём самые интересные, концертные! Вы уже достаточно сыграны. А сейчас – всё. Бегите домой.
Женя с Лидой пошли из класса. Даша задержалась.
– А урок?
– Дашуня, сегодня урока не будет. У меня есть одно неотложное дело. Я тебя вызову дополнительно. Хорошо?
– Конечно, Ирина Вениаминовна!
– Тогда – до свидания.
В коридоре Даша застала только Лиду. Спрашивать, почему ушёл Женька, не было необходимости. До сих пор его демонстрации просто портили настроение. Теперь, когда Ирина Вениаминовна по уши загрузит их совместной работой, требующей не просто взаимопонимания – чувствования друг друга на почти интуитивном уровне, противостояние может разрушить все планы.
Едва завидев подругу, Лида схватила её под руку и потянула к выходу.
– Дашка, я так рада! Хоть толк теперь будет от нашей музыки. А то ишачим, ишачим… Ты тоже рада? Признавайся!
– Рада. Только боюсь.
– Ой, подумаешь! Я в школу перед конкурсом ходить не буду. Скажу классной, что у меня ответственная подготовка! Круто! Мама пусть новое платье покупает. Или нет, лучше пошить. Длинное, узкое, чтобы по бёдрам шло, а внизу чуточку расходилось. Ну, всё, я в отпаде! А ты?
– Тоже. Лид, а Женя, он что, ушёл? – всё же спросила Даша.
– Наврал, что торопится. Да ну его! Вы вроде не того, не общаетесь?
– Немного.
– Но ты мне когда-нибудь скажешь, из-за чего?
– Да было дело…
– Ну и плюнь. Зачем он тебе нужен?
Тут Лида лукавила. Женька нужен был ей самой. После его таинственной ссоры с Дашей она, по крайней мере, стала меньше изводить себя перед сном безответными вопросами. Почему ничего не делающая для учёбы Дашка стала первой в их классе, а она, староста класса, до тошноты зубрящая всю эту чушь, так и болтается на вторых ролях? И почему если хвалят Заяц, то говорят о способностях и талантах, а если её – то исключительно о трудолюбии? То же самое и в музыкалке – Даша, Даша, Даша… Мама, конечно, отчасти права: гнать её надо от себя подальше. Но сделать это недолго, а потом что? С кем дружить? От Дашки хоть польза есть – уроки и вообще… Живая душа. Не выпендривается… Одноклассники-то в гости на вечеринки толпами прут: пива напьются, потусуются – и всё… Вот и остаётся одна Дашка… То, что она теперь со Жбановым как кошка с собакой – так им и надо. Это просто везуха. И с конкурсом повезёт. А почему бы и нет? Мама же ворчит, что в школе, где всех очаровала выскочка Заяц, нет места другим талантам. Дашка, конечно, не выскочка – это мама так со зла говорит, – но в основном она права: незнакомые люди там, на конкурсе, будут справедливы. И придёт время её, Лиды Дельцовой, триумфа.
Вера Филипповна, едва открыла дверь, сразу же поняла, что что-то произошло: Лида была возбуждена и весела.
– Лидусечка, ты вся светишься. Что там у тебя такое?
– Мам, сколько раз тебе говорить – не называй меня Лидусечкой. Прямо Дусечка какая-то получается.
– Не буду, не буду! Забываю постоянно. Действительно – деревня. Ну так что?
– Ирина сегодня устроила нам общее сборище.
– И?.. – Вера Филипповна отложила в сторону кухонное полотенце и вся подалась к дочери.
– Ой, ну что ты прямо лезешь на меня! «И», «и»!.. Про конкурс объявила. Международный!
– Ты участвуешь? – быстро спросила Вера Филипповна.
– Ну есессно! И я! И Женя! И – куда же без неё?! – Дашка, – с остановками, акцентируя каждого, ответила Лида.
Вера Филипповна с облегчением вздохнула, тщательно перекрестилась:
– Господи, спасибо Тебе! Не забыл Ты рабу Твою Лидию.
– Мам!
– Что – мам? Чем мамкать, лучше бы Богу помолилась, что всё так хорошо складывается! – И пробормотала значительно тише: – Значит, не забыла о своём обещании. Уже хорошо!
– Чего ты там шепчешь? Кто не забыл? О чём?
– Да это я так, так…
– Нет, признавайся! – Отступать Лида не собиралась, поскольку последние слова её заинтересовали не на шутку: хорошо изучив свою мать, она знала, что та способна на многое.
– Лидочка, это такая мелочь. Тебя совершенно не касается, – отвела взгляд Вера Филипповна.
Говорить дочери о её с Ильиной договоре не хотелось. Не то чтобы она ждала особых возражений с Лидочкиной стороны или воплей о несправедливости. Нет, дочь была достаточно сметлива, чтобы закатывать истерики по такому мелкому поводу. Говорить не хотелось, чтобы в случае победы в конкурсе не портить ребёнку праздник. Но в то же время, может, и к лучшему, что Лидочка спросила? Пусть знает, как мать о ней заботится. Вырастет – вспомнит. А то вон какие сейчас дети! В старости стакана воды не подадут родителям!
– Нет, касается! Касается! – В голосе Лиды появились капризные интонации.
Вера Филипповна сдалась:
– Ну, хорошо, скажу. Только успокойся. И естественно, никому не проболтайся. А то народ знаешь какой? В общем, когда твоей Заяц нужно было делать операцию, я посодействовала и нашла хирурга.
– Ты? Зачем? Они бы и сами нашли!
– Конечно. Но, солнышко, это сделала я. И Ирина Вениаминовна мою заботу оценила и пообещала, что ты будешь впредь участвовать во всех мало-мальски значимых конкурсах! Видишь, как мамочка тебя любит!
– Любит?! – взвизгнула Лида. – Любит?! Я-то, дура, думала, что она меня сама выбрала! А это, значит, по твоему с ней уговору? Так?
Вера Филипповна засуетилась. Прекрасно зная, чем может закончиться этот так приятно начавшийся разговор, она попыталась сообразить, как бы отвлечь всё более распалявшуюся дочь.
– Ну что ты! Ласточка…
– Прекрати! Какая я тебе ласточка? Дура! Дура! Поняла!
– Это ты на мать?.. – Вера Филипповна схватилась за сердце.
Но обмануть Лиду было сложно: за много лет сценарий был выучен наизусть.
– Только не устраивай истерик и не говори, что у тебя сейчас будет инфаркт.
– Вот… умру… тогда… увидишь! Истерик… Мать ей и так, и этак. Дрянь неблагодарная!
– Это ты – дрянь! Вечно лезешь, куда тебя не просят. Ну кто тебя просил вмешиваться? Ирина и так меня бы назначила! Хирурга она Дашке нашла! Мать Тереза! Без тебя бы не нашли? Вон она теперь дни и ночи по клавишам стучит! А я…
Не в силах справиться с нахлынувшей обидой, Лида заревела. Это было сигналом к окончанию ссоры: обычно все их размолвки заканчивались или двухдневным молчанием, или вот такими «очистительными» слезами. Вера Филипповна кинулась к дочери, обняла, усадила на диван и примостилась рядышком.
– Ну солнышко, ну доченька, маленькая моя, успокойся! Покричала – и будет. Подумай: разве плохо, что я тебя чуточку подстраховала? Конечно, Ирина Вениаминовна и без этого предложила бы тебе участвовать в конкурсе! Ты же у меня умница. Кстати, конкурс-то стоящий?
– Стоящий! – всхлипнула Лида.
– Вот и замечательно. А как называется?
– «Созвучие». Он престижный. У нас из школы только самых крутых пианистов посылают.
– Вот видишь! Значит, нужно заранее позаботиться…
– О чём?
– О том, чтобы потом не краснеть. А то случайно не на ту клавишу нажмёшь – всякое же бывает – ме́ста не получишь, и начнут кости перемывать. И Дашка эта твоя… Вот если бы она не поехала, как было бы хорошо!
– Ты что! Она обязательно поедет. Уже спит и видит. Думает, наверное, что первое место получит!
– Ну, об этом ей думать пока рановато. Вот ты на меня наорала, дурой обозвала, а я, доченька, не дура. Я жизнь знаю. Если сам о себе не позаботишься, кто же это за тебя сделает? В конкурсе сколько детей будет участвовать? Человек двадцать – тридцать?
– Откуда я знаю. Может, и больше.
– И все неплохо играют. Разве можно кого-то в этой куче заметить? Тем более каждый своего пропихнуть старается. А поэтому…
В голосе матери послышалась интрига. Лида сразу же среагировала:
– Что ты ещё придумала? Опять кого-то просить о чём-то?
– Ни «кого-то» и ни о «чём-то». А о тебе. Я думаю, нам с тобой нужно срочненько разузнать, кто там в жюри главный. Ну, это будет не слишком сложно. А потом я с этим человеком свяжусь…
– Ты что, рехнулась? Ты ему что, взятку за меня сунешь?
– Фу ты, господи, Лида! Это грешно – взятка. Зачем же?! Я попрошу его с тобой несколько раз позаниматься. Прослушать там… Мастер-класс… А потом, на конкурсе, он же не откажется поучаствовать в судьбе собственной ученицы? Вот так-то!