се они решаются психиатрическим каким-то образом, на мой взгляд, абсолютно психиатрическим, спазматическими какими-то действиями. Никакого ума в решении этих конфликтных и прочих проблем нет, никакого выхода из кавказской проблемы, если касаться этой проблемы, нет и не будет, если радикально, кардинально не изменится карта, политическая карта современная. И это приведет, конечно, к полному разрушению не только российского государства, но и, собственно говоря, русского народа как такового. Потому что цепь вот этих вот стратегических, даже не тактических, а стратегических поражений, которые терпит, собственно говоря, эта вот "российскость", она не бесконечна. Это беда, это просто очень и очень большая беда. И если не переменится политическая карта, эта схема, то, конечно, гибель абсолютно неизбежна, и любой историк, я думаю, вам это скажет, а не только кинорежиссер.
Татьяна Москвина: Александр Николаевич, в вашей картине "Генерал Макартур и император Хирохито" говорится о том, как остановить кровопролитие и огромную потерю человеческих жизней, то есть люди такого уровня, люди высокого уровня, благородные люди могут договориться. Или это все-таки ваша вера скорее, чем реальность?
Александр Сокуров: Исторически, да, действительно, один из очень важных мотивов нашей картины "Солнце" - это история о том, как в самый страшный, самый критический момент доброй волей, доброй силой двух людей было остановлено истребление одного народа и огромные жертвы среди тех американцев, кто с оружием пришел на территорию Японии. Это беспрецедентный и совершенно не имеющий аналогов (в истории XX века точно) вариант решения таких вопросов. Мне кажется, что вообще в истории и властоведении, если так можно сказать, нет таких вопросов, которые невозможно было бы решить словами сначала. Нет такой проблемы, которую люди не могли бы решить, если у них добрая воля, воля добра, сила добра. Нет такой проблемы, но для этого просто надо, чтобы политическая категория какая-то перестала быть выше, чем жизнь человека, вот и все. И в современной русской жизни я не вижу никаких особых сложностей, чтобы можно было прекратить любую войну, любое противостояние, любую конфронтацию. Я не вижу, я не понимаю, почему: Вернее, я понимаю, конечно.
Да, мы эту картину делаем в том числе и потому, что мы показываем, что это тяжело, это непросто для человека, в контексте того, о чем мы только что вели разговор, о роли, значении человеческого характера, что это такое в политической жизни и вообще в жизни людей. На мой взгляд, в государственном управлении, в политической жизни никакого значения не имеют советы консультантов, советы юристов, советы каких-то советников, которые окружают власть предержащих людей. На самом деле никакого значения это - как я, простой гражданин, наблюдаю - не имеет. Имеет значение каприз, воля человека, воля характера конкретного, того или другого, и все. А как это резонирует, что происходит с судьбами людей, огромного числа людей, вообще не имеет никакого значения.
Виктор Резунков: А Путин удовлетворяет этим требованиям?
Александр Сокуров: Трудно мне сказать. Для того чтобы ответить на такой вопрос, мне очень важно лично знать человека. Я очень хорошо лично знал Ельцина, и свидетелем каких-то очень важных государственных ситуаций был сам, видел, как принимались какие-то решения. И если бы вы меня спросили по поводу президента Ельцина, я бы сказал вам честно, хотя в случае с Ельциным стихия воли, стихия характера тоже имела место в значительном числе принимаемых решений. Мне трудно сказать, я не знаком с этим человеком. Я с ним один раз только разговаривал, и мне было как-то тревожно после этого разговора. Но это, на самом деле, ни о чем не говорит.
Марина Коренева: Александр Николаевич, а почему вам было тревожно от этого разговора?
Александр Сокуров: Ну, эмоционально тревожно. Мне показалось, что в этом есть какая-то скрытость, на которую в отношении с гражданином президент права не имеет.
Марина Коренева: Скрытость эмоциональная?
Александр Сокуров: Скрытость какого-то внутреннего мира, внутреннего состояния. Я, как гражданин, должен ясно представлять себе человека, в руках которого находится жизнь народа, частью которого я являюсь. Я встревожен тем, что я этого не почувствовал. Но еще раз подчеркиваю, может быть, я до чего-то не дорос, я чего-то не понимаю, но скажу вам искренне, что это чувство у меня было. Я обращался с просьбой к нему, эта просьба не была удовлетворена, я даже не получил никакого ответа. Наверное, есть государственные задачи, более важные, чем то, о чем я говорил, поэтому отношения как-то не сложились. Но есть другие люди, которые имеют прямой с ним контакт, и это люди из художественного мира тоже. Наверное, он знают и понимают больше о президенте.
Виктор Резунков: Александр Николаевич, вы в свое время сказали, что кино и телевидение опаснее водородной бомбы по силе своей разрушительности человеческого сознания. То, что сейчас происходит в России, какие последствия может иметь? И как бы вы могли это прокомментировать?
Александр Сокуров: Мне кажется, что никто не испытывает такого деструктивного влияния на себя, как та часть общества, которая называется молодежью в стране. Вообще юношество, молодежь - это, конечно, позор России, это стыдно, это очень стыдно. Телевидение как определенная система, будь то частное или государственное, оно имеет гораздо больше ограничений и гораздо больше того, чего нельзя, чем того, что можно, мне так кажется. Телевидение - это хирургия, а здесь без анестезии, без осторожности, без того, платят тебе за операцию или нет, все равно надо делать ее сообразно клятве Гиппократа и знаниями медицины. Телевидение в России представляет собой хаос, телевидение ориентирует человека, тем более молодого, только на какие-то развлечения, только на безграничность вне всяких моральных норм, вне всяких требований время препровождения, и это, конечно, смертельно опасно. Потому что если не внедрять молодому человеку, что его задача - строительство, созидание: И в первую очередь я могу сказать, конечно, о ребятах, потому что помню себя в таком возрасте и не знаю, как там мамы с девочками общаются.
Татьяна Москвина: Ну, что бы, девочки - это вообще не люди. Для них такой мир построен, что вы бы ужаснулись, если бы посмотрели журналы, передачи для девочек, книги для девочек. Это просто страшно, это кукольный мир.
Александр Сокуров: Да, мир построен тяжелый. А мальчишкам надо внедрять в сознание, что ты - строитель, ты должен построить дом, ты должен многое делать руками и должен быть очень осторожен в жизни - осторожен с девушками, осторожен с жизнью. Ты должен все время думать о своем физическом здоровье, все время понимать, что тебе придется кого-то защищать: отдельно взятого человека, свою семью или отечество. И это задача, которая стоит перед телевидением, не назидательная, не какая-то такая идиотически учительская, а она должна жизнь защищать человека. Естественно, этого не происходит. Я считаю, что действия телевидения вызывают необратимые последствия, и в этом смысле я не оптимист, потому что то, что вовремя не сделано, наверстать это будет уже невозможно.
Телевидение - это система подмены, это создание новой физиологии в человеке, абсолютно новой физиологии. Телевидение - это создание абсолютно искаженных, абсолютно несамостоятельных, деструктивных образчиков (не образцов даже). И конечно, это увод человека от литературы, от чтения. Мне кажется, что абсолютно неправильно понимание демократии в этом случае. У государства есть ответственность перед гражданами, у людей, которые понимают, что происходит в стране. Есть ответственность перед собственной жизнью, и это уже не вопрос демократии - запрещение целого ряда форм телевизионного вещания. Надо в стране вообще ограничивать время телевизионного вещания, резко ограничивать, ограничивать выход и образование новых телевизионных станций. Нужно, без всякого сомнения, проводить жесточайшую цензуру на кинопоказ, на мой взгляд. Без всякого сомнения! Потому что вопрос идет просто уже о выживаемости людей.
Если мы полагаем, что 11 сентября в Америке это произошло, потому что кто-то сошел с ума, мы глубоко заблуждаемся. У определенной группы людей нет терпения уже все это выносить, нет терпения терпеть эти, простите за это выражение, спутники, висящие над миром, которые вне всяких границ начинают разрушать и национальные, и религиозные какие-то уклады, разрушают целые цивилизации. Нет возможности договориться с этой колоссальной машиной, которая проводит деструктивную работу. Во всем мире это вещи совершенно кризисные. Но очень ясно и очень понятно, почему бы России ни начать с себя? Но для этого надо, наверное, чтобы в стране существовала определенная атмосфера, чтобы страной руководили люди, которые поставили бы гуманитарные задачи в качестве главных задач, основных, корневых задач - гуманитарные задачи развития общества. Через гуманитарные задачи можно - я уверен в этом - прийти к решению любых политических вопросов и любых национальных вопросов.
Марина Коренева: Александр Николаевич, вы, наверное, слышали, что фильм "Ночной дозор" побил все немыслимые рекорды посещаемости.
Александр Сокуров: Да нет, ну, на "Ночной дозор", наверное, пошли люди, которые пошли бы туда в любом случае.
Марина Коренева: А вы его смотрели?
Александр Сокуров: Нет, я не смотрел. Я попросил записать мне на кассету несколько спецэффектов, технических, которые там сделаны, чтобы понять, кто это делал и где. Потому что мне для картины нужные серьезные работы, серьезные специалисты, и когда я посмотрел, я понял, что половина того, что сделано там, сделано в Америке, а не в России, и по-прежнему на самом деле не все правда, конечно. Но если профессионально наши режиссеры, наши монтажеры могут такое сделать, то, в общем, они еще раз только подтверждают то, что такого рода коммерческие вещи совершенно не являются чем-то очень уж сложным и сложно достижимым. Ну, как вам сказать, это вода, это просто вот течет и течет, такая она или другая.