– Но… Ты и Росс? Что это было? – спросила Соланж.
– Что значит «ты и Росс»? – удивился Чезаре. – Как это понимать?
Рози посмотрела на мать, и Нката понял, что известие о внуке, которого ему родят Рози и Росс, еще не дошло до Чезаре. Интересно, почему мать с дочерью скрывали это от него? Чтобы он не слишком волновался? Хотели уберечь от сильных эмоций, чтобы не спровоцировать еще один инсульт? Нката видел, что они боялись. И подумал, что не будет ничего объяснять – пусть разбираются сами.
– Нам нужно знать, куда доставить ее тело. Чтобы подготовить… не знаю, что вы планируете. Можете позвонить мне или в морг. – Нката записал оба номера телефона на листке блокнота и протянул Соланж. Та взяла листок и аккуратно сложила его пополам.
– Росс. Что он знает? – спросила она.
– Моя коллега информирует его точно так же, как я информирую вас.
– Я должна ему позвонить, – сказала Рози. – Он очень расстроится.
– После того, как я с вами поговорю, – остановил ее Нката.
– Со мной? Почему?
– Подумайте хорошенько, и, мне кажется, вы найдете ответ на этот вопрос, – ответил он.
Барбара Хейверс позвонила Россу Карверу накануне вечером и поэтому знала, что он уже переехал в свою прежнюю квартиру. По телефону она сообщила ему об аресте и о признании. Все остальное, сказала Барбара, она предпочитает сообщить лично. Оставив свою «Мини» перед похоронным бюро братьев Максвелл, Хейверс перешла на другую сторону улицы и нажала кнопку звонка рядом с фамилией Бонтемпи. У нее мелькнула мысль, что скоро «Бонтемпи», наверное, снова сменится на «Карвер».
– Сержант Хейверс? – спросил Росс через переговорное устройство.
– Собственной персоной, – ответила она, и Карвер впустил ее в дом.
Он уже оделся, чтобы идти на работу, и пил кофе. На предложение кофе из новенькой навороченной кофемашины она отрицательно покачала головой.
– Мне жаль, но это была хирург. Женщина, которая должна была делать ей реконструктивную хирургию.
Карвер опустил чашку, которую уже поднес ко рту, и жестом указал на стол, за которым они сидели в прошлый раз. Барбара заметила, что десятую копию «Стоящего воина» ему еще не вернули. Значит, начинать нужно с этого.
– Мы нашли «Стоящего воина». Того, что принадлежал Тео. Фигурку подарили женщине, одной из пациенток хирурга. Мы увидели ее на фотографии, проверили, и это действительно была она. Что привело нас прямо к хирургу. Теперь скульптура у криминалистов.
– Почему? – спросил он. – Какого черта она ее ударила?
– Тео выяснила, что у хирурга были две клиники, а не одна: в одной та восстанавливала изуродованных женщин, а в другой делала женское обрезание.
– Что?.. Что она делала? Готовила себе будущих пациенток для восстановления?
Барбара покачала головой.
– Вы не возражаете, если я открою… – она махнула в сторону балконной двери.
– Конечно, – сказал Карвер.
Несмотря на ранний час, проникавший в квартиру солнечный свет превратил ее в настоящую сауну. Хейверс вернулась к столу.
– В некоторых странах это называется медикализированным обрезанием. Процедуру проводят в операционной с соблюдением всех современных медицинских стандартов – под общей анестезией и с послеоперационным уходом. В некоторых странах это разрешено законом. У нас – нет. Тео следила за клиникой в Долстоне. И когда увидела достаточно, сообщила местным копам, которые прикрыли это место. Она была там, когда это произошло.
– И увидела хирурга?
– Не совсем. Эту женщину зовут Филиппа Уэзеролл. Она – хирург – не была в клинике, когда туда нагрянули местные копы, и поэтому ее не арестовали. Но она шла туда, и Тео ее заметила. Сложила два и два – и дала хирургу понять, что все знает. Тео раскусила ее – доктора Уэзеролл, – и это означало конец ее врачебной карьеры, чего она не могла позволить. Она несколько раз звонила Тео, пыталась поговорить…
Карвер опустил взгляд в кофейную чашку. Круговыми движениями он взбалтывал напиток в чашке, но пить, похоже, не собирался.
– Почему Тео впустила врача в дом? Она должна была понимать, что это опасно. Она не была дурой.
– Тео ее не впускала, – ответила Барбара. – Мы не сомневаемся, что доктор Уэзеролл проникла в дом вместе с группой людей, входивших в подъезд. После нашего разговора я обойду соседей, покажу ее фотографию. Кто-нибудь ее узнает.
– Но даже в квартиру… Я не понимаю, почему Тео позволила ей войти.
– Наверное, удивилась, увидев ее, но, очевидно, не считала доктора Уэзеролл опасной. По словам хирурга, она пришла поговорить. Но вышла из себя, когда Тео не поддалась на уговоры. В приступе ярости схватила бронзовую фигурку и ударила Тео по голове.
– Тогда почему она не прикончила Тео? Она же врач. Она должна была видеть, что Тео жива.
«А вот это самое трудное», – подумала Барбара. Ей очень не хотелось ему этого рассказывать.
– Вы знали, что ее ударили, – сказал Нката Рози. Они вышли в большой сад перед домом. Спустившись с крыльца, сержант повел ее под раскидистой глицинией по дорожке по краю лужайки. Посредине дорожки стояла старая деревянная скамья, вся в пятнах мха. Нката указал на скамью, и Рози послушно села. Он сел рядом. – Скульптура валялась на полу, а Тео была без сознания; так вы ее и оставили.
Рози посмотрела ему в глаза, но ничего не ответила.
– Чего я не могу понять, так это причины, по которой вы не позвонили в «три девятки».
– Я не знаю, о чем вы говорите, – сказала Рози.
Нката достал копию кадра из записи камеры видеонаблюдения, на котором она выходила из дома Тео.
– Думаю, вы знаете, в какой день это было снято.
Она взяла снимок и внимательно изучила его.
– Вообще-то нет. Может, просветите?
– В тот вечер, когда Тео ударили по голове, вот когда. Сержант Хейверс – вы уже с ней знакомы – обойдет с этим снимком квартиры в Стритэме. Хотя это уже формальность. Вы были там и видели ее лежащей на полу.
– Если даже она была без сознания, как вы это докажете?
– Это было бы непросто, – согласился Нката. – Но так получилось, что Тео была в квартире не одна. Женщина, ударившая ее скульптурой по голове, не успела уйти.
– Я вам не верю. Вы пытаетесь…
– Она слышала, как вы постучали, Рози. Слышала, как открылась дверь, как вы вошли. Но к тому моменту она уже спряталась в спальне. Она слышала, как вы подошли к Тео и окликнули ее. Пару раз. Но не слышала, чтобы вы звонили в службу спасения. И не слышала, что вы пытаетесь как-то помочь сестре. А потом услышала, как вы уходите. И вскоре последовала за вами, поскольку боялась, что придет кто-то еще.
– Даже если я это сделала, даже если оставила там Тео, это не преступление.
– Не прийти на помощь? Да, вы правы. Это не преступление. Но, мне кажется, не каждый человек способен оставить кого-то – тем более сестру – в беспомощном состоянии. Это заставляет меня думать, что вы… Не знаю… Боялись? У меня есть кое-какие догадки, и они так и останутся догадками, если вы мне не расскажете.
Рози отвела взгляд. Потом махнула рукой, приветствуя кого-то из соседей по Нью-Энд-сквер.
– Она собиралась его вернуть. Можете представить, что я чувствовала?
– Вы говорите о Россе Карвере?
– А о ком же еще?
– Почему вы так решили? Она вам сказала?
– Я увидела.
– По ней?
– По Россу. Она написала ему, что хочет поговорить, и я все поняла по его лицу. Я поняла, что стоит ей поманить его пальцем, как он прибежит. Так было всегда. Она знала, что я беременна от него, и собиралась разрушить мою жизнь. Поэтому когда я увидела ее там, на полу, то ушла, предоставив решать все судьбе.
– Вам повезло, правда? А самое главное везение заключается в том, что Росс Карвер не понял, что происходит с Тео, когда нашел ее. Вместо того чтобы вызвать «скорую», он уложил ее в кровать. И случилось то, что случилось.
– Я не причинила ей вреда, – сказала Рози. – Даже не прикасалась к ней. – Она накрыла ладонь Нкаты своей. – Я не хотела, чтобы она умерла. Как я могла? Она же моя сестра. – Ее голос дрожал, и сержант подумал, что слезы вот-вот скатятся у нее по щекам и упадут на комбинезон. Но вдруг понял, что не испытывает сочувствия. И ему это не понравилось – тот факт, что его не трогало чужое горе.
Но затем Рози одним вопросом очистила его совесть.
– Вы не расскажете моим родителям, что я сделала, правда?
И Нката понял, что и дрожащий голос, и слезы на глазах были неотъемлемой частью спектакля, который она с таким мастерством разыграла.
– Мой коллега поехал к семье, – закончила свой рассказ Барбара. – Он поговорит и с Рози. Но у нас почти нет сомнений, что это была она. – Барбара протянула ему снимок камеры видеонаблюдения. – Маловероятно, что она приехала туда, чтобы просто прогуляться вокруг дома. По свидетельству доктора Уэзеролл, женщина постучала в дверь и, не дождавшись ответа, вошла. Ключ ей был не нужен, потому что Тео не заперла дверь, когда впустила доктора Уэзеролл.
– Если бы Рози что-то предприняла, увидев ее…
Барбара вздохнула.
– Если бы попыталась помочь… Трудно сказать. Возможно, если б Тео сразу доставили в больницу, ничего не изменилось бы. А возможно, она выжила бы, если б они сразу понизили черепное давление.
– Ничего на сделать. Ничего не сказать. Просто оставить ее. Как я должен это понимать – что Рози хотела ее смерти?
– Что вам на это ответить?.. Это выходит за пределы моей компетенции. Думаю только, что вы сами знаете. У нее были на вас виды. Много лет она надеялась – и вот теперь забеременела от вас. Нужно быть святым, чтобы не думать, как все может измениться, если просто оставить Тео и уйти. Может, она подумала, что просто подождет, что будет дальше.
– И все же… – произнес он и умолк. Барбара не торопила его. Если Рози облажалась, то и он тоже. И Хейверс подозревала, что он об этом знает.