– Чтобы передать в СМИ, сэр? – спросил он.
– Чтобы сделать с ними то, что я посчитаю нужным.
– Понимаете… – Нката не знал, как правильно разыграть эту сцену.
– Что? – Хиллиер умел ставить подчиненных на место. В его тоне проступили стальные нотки.
– Инспектор Линли не хочет, чтобы виновный в преступлении знал, что у нас есть снимки хорошего качества, сэр.
– Вы меня слышали? – спросил Хиллиер. – Это было не предложение, сержант.
– Да. Конечно. Только если снимки обнародуют и на одном, на двух или на нескольких есть убийца, мы раньше времени раскроем карты.
– Это одна из возможных интерпретаций, – сказал Хиллиер. – Есть и другие, но я сомневаюсь, что они вам известны.
– Да, сэр, – сказал Нката.
– И позвольте спросить, – продолжил Хиллиер, – зачем Линли два сержанта, если ему нужен всего один? Я спрашивал его, но он уклонился от ответа. И я не могу представить, чтобы сержант Хейверс искала другую работу, хотя это было бы очень желательно.
– Проблема с сокращениями. – Нката обрадовался смене темы, но в то же время твердо решил увести разговор от Барбары. – Прямо сейчас? Когда столько работы с убийством сержанта Бонтемпи? Мы пытаемся собрать все фрагменты вместе, но у нас всего два констебля, которых нам выделил инспектор Хейл. Один из них просматривает записи камер видеонаблюдения с дома, где жила сержант Бонтемпи, и с двух магазинов на противоположной стороне улицы. Второй изучает записи со Стритэм-Хай-роуд для идентификации машин и такси вокруг ее дома в день нападения. В тот день мы ничего не нашли и поэтому стали двигаться назад во времени, захватив два предыдущих дня. Констебль регистрирует номерные знаки, отправляет их в Суонси и получает информацию от них. В этом районе нет камеры автоматического распознавания автомобильных номеров.
– А что Суонси? – спросил Хиллиер. – Сержант, я предпочел бы не вытягивать из вас информацию. Говорите всё.
– Есть один интересный момент. Мы обнаружили, что машина, зарегистрированная на Марка Финни – начальника Тео Бонтемпи до ее перевода, – несколько раз проезжала рядом с домом. А он живет далеко от Стритэма. Его также зафиксировала камера видеонаблюдения на доме.
– Как эти даты связаны с тем, что с ней случилось?
– Две даты полностью соответствуют тому, что он нам рассказывал. Третья и четвертая – нет.
– Тогда займитесь этим.
– Подозреваю, инспектор Линли как раз над этим работает, сэр. Как я уже говорил, утром он поехал поговорить с Финни.
Хиллиер пристально смотрел на Нкату, и сержант подумал, что помощник комиссара прибегает к такому взгляду всегда, когда хочет кого-то запугать.
– Что-нибудь еще?
– Мы проверяем книгу записей на прием, найденную в закрытой клинике, с которой была связана сержант Бонтемпи. Это всё женщины, что вполне логично, поскольку две арестованные женщины утверждали, что клиника специализируется на женских проблемах. Но тут есть одна интересная деталь, сэр. Ни одна из женщин, с которыми мы говорили, не пожелала сказать, по какому поводу обращалась к врачу. Кроме того, рядом с именем каждой женщины стояло другое имя, в скобках. Тоже женские имена. Мы полагаем, что жертва убийства сообщила местным копам, что клиника занимается женским обрезанием, и поэтому в журнале записаны имена матерей, которые приводили своих дочерей на обрезание, а имена в скобках – это девочки. Разумеется, мы точно не знаем, но в данный момент ищем женщину, которая там работала.
– И как успехи?
– Она скрывается. Кроме того, она пользовалась чужим именем. Сейчас мы разыскиваем владельца здания – того, в котором располагалась клиника, – и как только узнаем его имя и адрес, доберемся и до нее.
– Кто над этим работает?
– Работала Барб Хейверс… работает. Но… понимаете… если честно, дополнительная помощь нам не помешала бы. Только просмотр записей камер видеонаблюдения отнимает уйму времени, а без них мы не можем провести ни один допрос.
Хиллиер снова с прищуром посмотрел на него.
– Вы только что сказали, что у вас есть два констебля.
– Да, и они молодцы. Но нам нужно больше людей, потому что как только мы натыкаемся на новое имя, появляется еще один человек, которого нужно проверить. И еще поработать с фотографиями, как только мы получим достаточное количество копий. Вы знаете процедуру. – Последние слова Уинстон произнес без особой уверенности. Нката сомневался, что блестящая карьера сэра Дэвида Хиллиера включала расследования убийств. «Но попробовать стоило», – подумал он. Нужно использовать любой шанс.
И эта попытка оказалась успешной.
– Я могу выделить вам еще двоих максимум, – сказал Хиллиер. – Над этим делом будут работать семь человек – больше мы себе позволить не можем. Это же не серийный убийца. Если инспектор Линли не раскроет дело с таким количеством людей, у нас будут серьезные неприятности – и у него тоже. Так что передайте мне эти снимки, и нам остается лишь молиться, что произойдет нечто такое, что переключит на себя внимание таблоидов. Лично я не отказался бы от природной катастрофы.
Нката обнаружил, что, пожалуй, согласен с ним.
Когда Тани покинул квартиру, Софи пошла вместе с ним. Но сначала он достал рюкзак с вещами Симисолы и показал Софи. Она перебрала вещи, посоветовала добавить еще две футболки и сандалии, если они есть. Тани достал из шкафа футболки и взял пару красных кроксов. Софи прибавила одну из мягких игрушек Сими, тигра без одного глаза, – больше ничего в рюкзак не лезло. Потом они по предложению Софи отправились на рынок на Ридли-роуд. «Велика вероятность, – сказала она, – что Монифа повела Сими туда».
У входа на рынок они разделились. Софи пошла по той стороне улицы, где находились мясная лавка и рыбный прилавок Абео. Тани взял на себя другую. Через полчаса они встретились в другом конце рынка. Симисолы они не видели. В «Товарах из Африки» и мясной лавке Тани также не видел Абео. Это было еще более необычно, чем отсутствие Монифы и Симисолы.
– Они ушли больше трех часов назад, – сказал Тани. – Что, если Сими прямо сейчас делают обрезание? Соф, я ее брат. Я хочу сказать, что…
– Всё в порядке, – сказала Софи. – Не волнуйся. Вероятно, они просто пошли… – Естественно, она, как и он, не могла придумать место, куда бы они могли направиться. – Они обязательно вернутся. Постарайся сохранять спокойствие.
– Я должен был проследить за ними. Я слышал, как они уходят. Но подумал, что не смогу забрать Сими на улице. А теперь думаю, какого черта.
– Ты все сделал правильно. Далеко они не могли уйти. Они скоро вернутся.
Это произошло быстрее, чем ожидал Тани. Они с Софи сидели на кровати Тани. Не прошло и десяти минут после их возвращения с рынка, как послышался голос его отца, который становился громче по мере того, как тот поднимался по лестнице. Говорил Абео отрывисто.
– А теперь вот что, – услышал Тани. – Ты не вмешиваешься. Ты не…
– Ты делаешь ей больно, папа! – Голос Симисолы.
– Закрой рот! – рявкнул Абео.
Тани и Софи переглянулись. Тани встал с кровати и закрыл дверь спальни, оставив узкую щель, чтобы они могли слышать, что происходит в квартире. Потом вернулся к Софи. Звук открывающейся входной двери. Шаги, затем дверь снова закрылась.
– Теперь посмотри, что ты наделала, – сказал Абео.
– Я уберегла Симисолу от беды.
– И ты знаешь, что будет дальше. Я сегодня же куплю билеты. Благодарить за это ты должна себя.
– Я не позволю тебе увезти ее из страны, Абео. Я тебя остановлю.
– Папа, я не хочу никуда уезжать, – заплакала Сими.
– И как ты меня остановишь? – спросил Абео.
– Позвоню в полицию.
Он коротко рассмеялся.
– И что потом? Они приходят, грозят мне пальцем. Говорят: «Не делайте этого, сэр». И ждут, что я их послушаюсь. Думаешь, так ты меня остановишь?
– Они тебя арестуют!
– Мама, куда он меня увозит?
– Он хочет отвезти тебя в Нигерию. Там он договорится, чтобы…
– Глупая женщина! – закричал Абео, и Тани с Софи услышали звук пощечины. – Не тебе решать, что будет с любым членом этой семьи.
– Абео, ты не должен…
– Заткнись. Я уже наслушался твоих разговоров.
– Я не позволю…
– Ты меня не слышишь? – Грохот упавшей на пол мебели. – Тут я позволяю. Или не позволяю. Что я должен сделать, чтобы заставить тебя это понять?
– Папа…
– Симисола, пожалуйста, уходи.
– Нет! Она останется здесь. Будет смотреть и запоминать, чтобы в следующий раз делать то, что ей говорят.
– Абео, не надо.
– Ни слова больше.
– Пожалуйста…
– Что я сказал? Ты меня не слышишь? – Снова звук удара, потом стон, еще удар, приглушенные протесты, крик Симисолы:
– Перестань, папа! Ты делаешь маме больно!
– Так поступают мужья с непослушными женами. Слушай и смотри… Ты думаешь… Я не закончил.
Звук падающего тела, потом еще раз, с глухим ударом об пол.
– Абео, прекрати. Ты пугаешь…
– Я тебе покажу… – Потом слышалось только рычание Абео, звуки ударов, стоны Монифы и плач Сими.
– Нет! Нет! Папа!
– Не лезь в это дело. Видишь, что ты из нее сделала? Теперь ты видишь? Ты портишь все, к чему прикасаешься. Симисола, не смей… ах ты чертова маленькая…
Визг Сими, крик Монифы. Тани вскочил и бросился к двери спальни. Софи схватила его за руку.
– Стой, стой, – прошептала она. – Если ты попытаешься это прекратить, тебе тоже достанется.
– Убирайся в свою комнату и сиди там, или я убью твою мать, прямо здесь и сейчас! – проревел Абео.
– Папа… – всхлипнула Сими.
– Хочешь, чтобы я ее убил?
Торопливые шаги, еще один всхлип, и Сими вбежала в комнату и захлопнула за собой дверь. Тани схватил ее и крепко обнял, а Софи прижала палец к губам, призывая к молчанию. Из гостиной доносились звуки ударов и плач.
– Он бьет маму! – сказала Симисола, уткнувшись лицом в грудь брата. – Тани!..