Доротея с прищуром посмотрела на него.
– Вы смеетесь надо мной, исполняющий обязанности старшего суперинтенданта?
– Упаси бог, – ответил он.
Она притопнула ногой; лицо ее приняло задумчивое выражение.
– Понимаете, я не хочу ставить ее в положение, что ей придется рассказать мне. То есть она может мне рассказать. Я готова узнать, если она хочет, чтобы я знала. Но я не хочу, чтобы она чувствовала себя обязанной сказать мне, чтобы я перестала донимать ее «Груп мит».
– Гм… Да. Но вы забыли, что с таким же успехом Барбара может встретить на «Груп мит» женщину, правда? В том случае, если ее интересуют женщины. А если нет, она может встретить мужчину. – «Или, – подумал он, – ежика с тремя лапами, хотя это маловероятно». – Думаю, Ди, вы еще не нашли для нее подходящее занятие.
– Вы намекаете, что мне нужно продолжать? Что я должна искать другие возможности на сайте «Груп мит»?
Линли вовсе не это имел в виду – ему было трудно представить, что Барбара занимается восстановлением кладбищ, – но он не хотел разрушать надежды или благие намерения Ди в отношении своей давней коллеги.
– Может, сначала стоит оценить ее уровень интереса к тому или иному виду деятельности? – предположил он.
– Она их все ненавидит.
– Ну, не все. Чечеткой-то она занимается, правда?
– Да. Конечно. Но я подозреваю, что из-за карри. Думаю, она рассматривает карри как вознаграждение.
– Ну вот, – сказал он.
– Что «вот»?
– Вы нашли ответ. Ей требуется вознаграждение. Как и всем нам.
– Еще карри?
– Вероятно, нет. – Двери лифта открылись. Линли нажал кнопку автостоянки и, чтобы Доротея не вскочила в лифт и не продолжила дискуссию, прибавил: – Ди, вы всегда можете обратиться ко мне по любому вопросу.
Сев за руль, он поехал к реке и опустил стекла в надежде поймать освежающий ветерок от воды. Быстро добрался до Челси, и хотя ему пришлось оставить машину в начале Бреймертон-стрит, до дома Сент-Джеймсов было недалеко, и совсем скоро Томас уже поднялся на крыльцо и нажал кнопку звонка.
Послышался собачий лай: Пич, как обычно, шумно приветствовала гостей. Чей-то голос попытался ее утихомирить, но Пич никогда не была послушной собакой. Такса как-никак.
Дверь открылась, и Пич бросилась к нему, чтобы проинспектировать его щиколотки. Решив, что их можно впускать, она потрусила назад в дом.
– Настоящий дьявол, а не собака, – сказал Джозеф Коттер, распахивая дверь, чтобы впустить гостя.
– Думаю, она надежнее охранной сигнализации. – Линли нагнулся, позволив собаке обнюхать его пальцы и радуясь, что тщательно вымыл руки после того, как перед уходом съел половину вчерашнего сэндвича с тунцом и салатом.
– Боюсь, его нет, – сообщил Коттер. – Саймон сказал, что ему нужно с кем-то поговорить в Ламбете.
– Ага. Скоро суд?
– Да. У него всегда скоро суд. Работает круглые сутки, без выходных. Собственно, Деб не лучше.
– Значит, она здесь? На самом деле мне нужно поговорить с ней, а не с Саймоном.
– С Деб? Понятно. Да, она наверху. Могу позвать. Она там что-то делает со своими фотографиями. Не спрашивай что.
Линли сказал, что поднимется к ней, чтобы не отрывать ее от работы. По лестнице он взобрался на верхний этаж дома. Там под огромным световым люком часто работали Дебора и Саймон: она разбиралась со своими фотографиями, а он – с запросами на экспертизу доказательств, которые будут – или не будут – использоваться в суде.
Дебора сидела за одним из рабочих столов, на котором были разложены фотографии. Ее густые волосы были заплетены в смешные косички – вне всякого сомнения, по причине жары, – а уши закрыты огромными наушниками. Плечи двигались в такт музыке, которую она слушала. Томасу не хотелось пугать ее, и он пересек комнату и остановился по другую сторону стола, за которым она работала. Похоже, Дебора заметила какое-то движение, но не оторвала взгляда от фотографий, а подняла руку – жест, обозначающий: «Минутку». Потом взяла две фотографии и убрала в толстую папку. Закончив, подняла голову. Похоже, она удивилась, увидев его, и быстро огляделась по сторонам, явно в поисках Саймона. Сняв наушники – Линли услышал звуки рока, жуткое, похожее на зубовный скрежет гитарное соло, – большим пальцем щелкнула переключателем, чтобы отключить музыку.
– Что это, черт возьми?
Дебора рассмеялась.
– «Скорпионс». «Rock You Like a Hurricane». Это всего лишь вступление. Ты полный профан в хэви-метал, Томми.
– Надеюсь таковым и остаться. Это не поддается описанию. Ты не повредишь себе слух?
– Уровнем громкости? – Она посмотрела на наушники, слишком нежно, по его мнению. – Обычно я не слушаю музыку на такой громкости, но время от времени, очень редко, мне нужен металлический рок на максимуме.
– Зачем? Для удаления зубного камня?
Она снова рассмеялась.
– Думаю, Барбара одобрила бы мой выбор.
– Только в том случае, если Бадди Холли восстанет из мертвых и присоединится к группе.
Дебора махнула рукой.
– Наверное, ты уже знаешь, что Саймона нет дома. Папа должен был тебе сказать.
– Я не вовремя? – Томас показал на фотографии. Это были портреты одной женщины, по всей видимости сделанные дома. Она была черной и явно стеснялась. Женщина сидела, а за ее спиной на одной стене была развешана коллекция африканского искусства. В основном маски. Они были не в фокусе, причем это сделали намеренно, но все равно можно было понять, что это маски. – Кто это?
– Ее зовут Лейло. Я отвезла ей более ранний портрет, но тогда она выглядела совсем иначе. Увидев ее снова, я захотела сделать еще один, для контраста. Но я никак не могу понять, какой из них эффектнее.
– Для чего?
– Для сравнения. Она восстанавливалась после операции. На других, более ранних снимках она готовится к операции.
– К операции?
– Ну да. Ребенком ей изуродовали половые органы, и она решилась на восстановительную хирургию.
– Удивительное совпадение. – Линли принялся рассматривать фотографии.
– Почему «удивительное совпадение»?
– По всей видимости, Тео Бонтемпи тоже готовилась к восстановительной хирургии. – Он постучал пальцами по краю одного из снимков. – Если хочешь знать мое мнение, мне нравится этот.
– А фон тебя не отвлекает?
– Немного.
Она вздохнула.
– Черт. Я думала, что разобралась с этим, сместив один из самых больших предметов в сторону…
– Кто будет оперировать? Лейло тебе сказала?
– В этом не было нужды. Я была там, когда ее оперировали. Хирург не захотела, чтобы я ее фотографировала, но согласилась на съемку во время операции – в хирургическом халате, в маске и все такое. К сожалению, эти фотографии… ну… в общем, они ужасны. Мне нужно было уговорить ее сфотографироваться в другой обстановке.
– Значит, это женщина. Хирург.
– Да. Ее зовут Филиппа Уэзеролл.
Услышав это имя, Линли насторожился.
– Ты как будто удивлен, Томми.
– Ее имя недавно уже всплывало, – ответил он. – Филиппа Уэзеролл…
– Она как-то связана с твоим расследованием? Замешана?
– Похоже, но косвенно. Скорее всего, нет. – Линли рассеянно взял со стола бронзовую фигурку, прижимавшую стопку распечаток на краю стола. Повертел в руках. Это была фигурка крокодила.
– Гирька для золота, – объяснила Дебора, заметив его интерес. – Лейло подарила ее мне в знак благодарности, когда я привезла ее портрет. Я такого никогда не видела, а у нее их целая коллекция.
– Гирька для золота? – переспросил Линли.
– Ее использовали именно так, как и предполагает название: для взвешивания золотой пыли. В те времена, когда в африканских странах не было бумажных денег. У Лейло таких много.
Линли снова прижал крокодилом стопку распечаток.
– Как вам удалось найти Филиппу Уэзеролл, Деб?
– О ней мне рассказала Нарисса Кэмерон. – Дебора напомнила ему о документальном фильме, который снимала Нарисса, и буклете, который делала она сама по заказу Министерства образования. Нарисса хотела включить в фильм интервью с доктором Уэзеролл. – Ты думаешь, что она имеет какое-то отношение к смерти Тео Бонтемпи?
– Только в том смысле, что, решившись на операцию, Тео могла дать кому-то мотив для ее убийства.
Дебора сдвинула фотографии в сторону.
– Я знаю, что доктор Уэзеролл сама опасалась стать объектом нападения.
– Она объяснила почему?
– Сказала, что все дело в мести. Мужья, отцы, бойфренды, семья. Некоторые люди выступают против каких-либо ограничений женского обрезания, в том числе попыток помочь женщинам, которые перенесли эту операцию. – Дебора включила вентилятор, принявшийся гонять по комнате горячий воздух. – Может, пойдем вниз? В кабинете Саймона чуть прохладнее. Зная отца, можно не сомневаться, что он заваривает тебе чай.
Они спустились на первый этаж. Окно в кабинете было распахнуто настежь, и на подоконнике стоял вентилятор, которого не было, когда Линли приходил в прошлый раз. Дебора включила вентилятор, но прохладнее от него не стало. Она села в одно из старых кожаных кресел у камина, Томас – в другое.
Дебора посмотрела на него долгим взглядом. Внезапно его охватило полубезумное желание дотронуться до ее волос – заплетенных в косы, – как это уже было однажды, много лет назад, как прелюдия и обещание. Животный инстинкт и человеческое желание. «Не так легко отделить страсть от любви», – подумал он.
Дебора словно что-то почувствовала.
– Расскажи мне о Дейдре, – поспешно сказала она. – Ты опять умудрился все испортить?
– Ты слишком хорошо меня знаешь, – он улыбнулся.
– О, Томми… Что ты натворил?
– Был пылок до неприличия. Это мой недостаток.
– Какой же это недостаток? Пылкость ведет к искренности, разве нет? Я хочу сказать, невозможно быть пылким так, чтобы этого не замечали.
– Именно это я и имел в виду.
– Ага. Понятно. Пылкость привела к чрезмерной честности. Да… И все же пылкость в качестве слабости гораздо лучше, чем слабость к… не знаю… к шоколадному кексу?