Ларк переместила лед с затылка на грудь. Потом хмуро посмотрела на Тани и снова приложила лед к затылку. Взгляд ее переместился на явно страдающее от жажды растение в горшке, стоящем на подоконнике, и задержался там. Затем Ларк заинтересовал диван, и она долго смотрела в ту сторону.
Тани понял, что она пытается его обмануть. И выиграть время. Куда же он не должен смотреть? Ответом могло стать единственное мгновение ее нерешительности, когда она приняла неверное решение, а затем это осознала и попыталась скрыть.
Тани направился к холодильнику. Послышался скрежет ножек стула, который Ларк отодвигала от стола. Тани сунул руку в морозилку и стал сбрасывать ее содержимое на линолеум. Вот они.
У его ног среди замороженных чипсов, трех пластиковых формочек для льда, двух пакетов овощей, полуфабрикатов, упаковки пончиков и двух упаковок рыбных палочек лежала маленькая коробка, в которой обычно хранят сэндвичи. Внутри лежали паспорта, темные обложки которых выделялись на фоне инея, покрывавшего коробку. «Наверное, они лежали тут не один месяц, – подумал Тани. – Или даже не один год».
Он взял паспорта.
– Оставь их. – Ларк уже была на ногах. Он, не ответив, открыл коробку и достал паспорта. – Оставь их, я сказала. Оставь.
Тани не обращал на нее внимания. Он раскрыл каждый паспорт, чтобы убедиться, что это они, и бросил коробку для сэндвичей на пол, к остальному содержимому морозилки. Ларк шагнула к нему. Потом еще. Подняла руку.
Он сунул паспорта в задний карман джинсов.
– Я бы не поднял на тебя руку, но, если нужно, я это сделаю. Поняла?
– Плевать. Давай.
– Не глупи.
– Ударь! Докажи, что ты такой, как он говорит; что не остановишься ни перед чем, чтобы получить то, что тебе нужно.
– Это неправда, – ответил Тани. – Но тебе лучше не валять дурака и послушать, что я говорю. Я это сделаю. И лучше не связываться со мной – наверное, он говорил тебе, что я и дерусь нечестно.
Ларк попыталась схватить паспорта, но Тани попятился. Она надвигалась прямо на него. Он отступил в сторону. Ларк схватила его за плечо, впившись в него ногтями. Тани сбросил ее руку. Она загородила выход из кухни и принялась звать на помощь. Полицию. Его отца. Ее избивают. Вор! Грабитель! Насильник! Убийца!
Выбраться из квартиры он мог только тем же путем, что пришел. Нужно как-то убрать ее с дороги. Ларк загораживала ему дорогу и кричала прямо в лицо. И Тани сделал то, что должен был сделать. Оттолкнул ее. Она упала на пол.
Он не стал смотреть, куда она упала и нужна ли ей помощь. Нужно было убираться отсюда. Что он и сделал.
Удостоверения сотрудника столичной полиции оказалось достаточно, чтобы пройти пункт охраны. Когда Линли наконец добрался сюда с севера Лондона и поднялся на семнадцатый этаж, Марк Финни сидел за столом сержанта Хопвуд.
– Послушайте, если вы хотите знать мое мнение, шеф… – говорила та, качая головой.
– Конечно, – ответил Финни.
– Тогда я вот что вам скажу. Никакое принудительное просвещение не поможет, если мужчины будут молчать. Я говорю о нигерийских мужчинах, а не просто о черных парнях с улицы. Пока они не выйдут вперед и не заявят, что хотят и будут счастливы жениться на женщине, которой не делали обрезание, ничего не изменится.
– Это настоящий сдвиг парадигмы, – заметил Марк Финни.
– Называйте как хотите. Если мне будет позволено дать вам совет…
– Вперед.
– Вам для этой работы понадобятся черные сотрудники вместо белых парней. Знаете, это абсурд, если они будут рассказывать черным мужчинам – нигерийцам или кому-то другому, – что те должны поменять свое отношение к черным женщинам. – Она увидела Томаса. – Полагаю, старший суперинтендант Линли со мной согласится.
– Звучит логично, – подтвердил тот. – Но я слышал только несколько последних фраз и не знаю, о чем шла речь раньше. – Потом повернулся к Марку. – Мне нужно с вами поговорить, если не возражаете.
Финни сказал сержанту Хопвуд, чтобы продолжала, и повел Линли в свой кабинет. Там Томас спросил его о машине брата. Выяснилось, что ему повезло. Финни беседовал с Джейд Хопвуд и не проверял сообщения на телефоне. При упоминании о машине он это сделал. Но сначала закрыл дверь кабинета.
– Я ее брал. – Подошел к своему столу, но не стал садиться, а сместился к окну, в которое в это время дня били солнечные лучи, так что лицо Финни оставалось в тени, и его выражение было сложнее прочесть. – Думаю, у меня не оставалось выбора. Я боялся, что она опять поедет к Тео. Смысла в этом не было. Это только расстроило бы ее. Расстроило Тео. Я несколько раз уговаривал Пит. Говорил, что все кончено, и я не лгал ей. Я говорил, что никогда не брошу ее и Лилибет. Как я буду после этого жить? Мне казалось, что все уже сказано. То есть о Тео. Обо мне и Тео. Я мог все это повторять до бесконечности, но какой смысл?
Кабинет Финни был большим. Он прислонился к подоконнику. За его спиной синее небо приобретало желтоватый оттенок от поднимающегося с земли смога, еще один признак того, что Лондон – да и вся страна – отчаянно нуждается в дожде.
– Несколько лет она раз в неделю встречалась с подругой. Единственное общение с внешним миром, на которое она соглашалась. Подругу зовут Грир. Она акушерка и должна была принимать роды у Лилибет. Вышло иначе, но они с Пит сблизились. Иногда обсуждают книги, иногда идут куда-нибудь выпить или поужинать, посмотреть фильм… В тот раз, сказала Пит, они встречались в винном баре.
– Насколько я понимаю, встречи не было?
– Был стук в дверь и Грир на ступеньках крыльца. Была в нашем районе и заскочила на минутку. Поначалу я подумал, что она перепутала место встречи. Или Пит перепутала. Но потом выяснилось, что они вообще перестали встречаться. Пит позвонила и положила этому конец месяца три назад. Я удивился. Что вполне естественно. Я подумал, что если она перестала встречаться с Грир, но каждую неделю куда-то уезжала, есть только два возможных объяснения, где она была и что делала в те вечера. Либо у нее был любовник, либо она… не знаю… преследовала Тео. Следила за ней. Ждала, что однажды я все-таки объявлюсь.
– Это серьезный шаг, правда? – спросил Линли.
– Почему?
– Похоже, вы пришли к выводу, что у нее есть кто-то еще, любовник, и только потом вам пришла в голову мысль, что она преследует Тео Бонтемпи.
– Я просто не представлял, что у нее есть любовник. Никаких признаков этого я не видел, но их не могло не быть. Новая прическа? Макияж? Торопливые телефонные звонки? Текстовые сообщения на ее телефоне? Кроме того, она была – и остается – полностью занята уходом за Лилибет. Я не представлял, что у нее есть кто-то на стороне. С другой стороны, она знала о нас с Тео, так что я подумал… Собственно, я не знал. Я подумал, что она могла поехать в Стритэм. Если это было что-то другое – какие-нибудь занятия, посещение библиотеки, хоровое пение или бог знает что еще, – почему она мне не сказала? Но Пит всегда говорила, что проведет вечер с Грир. Поэтому когда мы расстались – с Грир, – я позвонил Поли. Он согласился посидеть с Лилибет, а я взял его машину. Хотел проверить, не поехала ли Пит к Тео еще раз.
– Значит, Тео сообщила, что к ней уже приходила ваша жена?
– Да, конечно. Но вы об этом уже знаете. У вас есть ее снимок с камеры видеонаблюдения. Вы поняли, что это Пит, как только увидели ее в то утро.
Линли не ответил на это.
– Почему вы просто не позвонили ей на мобильный? – спросил он.
– Я звонил. Но она его выключила, и я не знал почему. И теперь не знаю. – Финни отвернулся и посмотрел в окно. – Пока я сидел в машине Поли, ждал и думал, что делать дальше, появился Росс Карвер. Я видел его фотографии. Я… нашел его в социальных сетях, когда мы с Тео впервые… ну, вы понимаете, стали встречаться. Он вошел в здание, и всё.
– У него был ключ. А у вас?
– Нет. Я же вам говорил, что позвонил консьержу, когда приехал узнать, почему она не вышла на новую работу.
– Сколько вы там стояли? Я имею в виду, на парковке.
– Вероятно, четверть часа. Возможно, чуть меньше. Я ждал, когда появится Пит. Вряд ли она захотела бы остаться после прихода Карвера.
– Она появилась?
– Нет. И насколько я могу судить, ее там вообще не было. Когда я вернулся домой, Поли уже ушел, а она лежала в постели. Спала или притворялась – не знаю.
– А на следующий день вы не спросили ее, где она была?
Марк посмотрел себе под ноги и покачал головой.
– Я думал, Грир расскажет ей, что ее обман раскрыт, что она придет ко мне и… Как это назвать? Признается? Она этого не сделала. Думаю, на самом деле я не хотел знать, где она была… И дело в том… – Марк посмотрел на Линли. На его лице проступило страдание, которое он так долго сдерживал.
– Дело в том?.. – подсказал Томас.
– Я не видел машину. То есть нашу машину. Ее не было поблизости, можете мне поверить. Я специально смотрел. Я не видел, как она прячет машину. Зачем ей это делать? Она не могла знать, что Грир раскрыла обман. Она не могла знать, что я приеду в Стритэм. У нее не было никаких причин прятать машину.
«С одной стороны, – подумал Линли, – она – жена копа. Она лучше других представляет, как работает полиция. И еще одно соображение: она могла приехать в Стритэм и уехать оттуда за то время, которое потребовалось ее мужу, чтобы взять машину брата и добраться до южной части Лондона». Но он не стал говорить об этом старшему суперинтенданту. Финни не дурак. Он уже сам обо всем догадался.
– Нам придется взять у нее отпечатки пальцев, Марк, – сказал Линли. – И образец ДНК. Если она действительно была в квартире Тео, вне зависимости от того, что произошло между ними в тот вечер, нам нужно исключить ее из списка подозреваемых.
Финни кивнул. Лицо его осталось бесстрастным.
– Я ей сообщу. Но пожалуйста, поймите: она не могла причинить вред Тео. Она не такая. Это не в ее духе.