– Я обязательно расспрошу ее, когда она вернется. Думаю, это будет бесценный опыт.
Глава четырнадцатая
Семья Роберта приехала за день до окончания школьных каникул. Уже через два часа после приезда он сидел в моей комнате и внимательно слушал восторженный рассказ о практике в университете. Я так увлекся, что даже не вспомнил о своем намерении прикалываться над его коровьим досугом. Особое впечатление на Роберта произвело описание опыта с кровавыми руками.
– Я знаю этот фокус, – говорил он сквозь смех, – представляю себе их физиономии.
– Физиономии он представляет! Да я от визга чуть не оглох, – приукрасил я для большего эффекта.
– Похоже, я многое пропустил, Макс.
– Ничего, наверстаешь.
Позже, когда Роберт уже собрался уходить, мне вдруг приспичило прогуляться до магазина, купить что-нибудь сладкое. Я хорошо себя знаю – если уж втемяшилось в башку, не усну, пока не поем. На обратном пути в подъезде я неожиданно встретил Антона и Дашку.
– Вам что, погреться негде?
– Мы здесь тебя дожидаемся, – ласково обратилась ко мне Дашка.
– Я весь внимание.
– Ты такой грубый, Макс… – Она театрально надула губы.
Антоха перебил ее:
– У нас это… лишний билет на ночной сеанс. Мы хотели позвать тебя.
– Меня-то зачем… – начал было я, но тут увидел умоляющую Антохину физиономию.
Я вспомнил, что мы давно никуда не выбирались вместе, что обещал ему откликнуться в любую минуту…
– Хорошо, только родителей предупрежу.
Через полчаса неспешным шагом мы добрались до кинотеатра. Я забрал куртки у своих спутников и направился к гардеробу. Там собралась большая очередь, и, стоя с охапкой верхней одежды, я принялся разглядывать посетителей. В основном это были парочки, влюбленно держащиеся за руки. Как же сильно отличались они от моих голубков! Антон уставился в пол, как наказанный первоклассник; его прекрасная половина, усиленно жестикулируя, отчитывала его за какую-то провинность. «На чем только держатся эти отношения?» – подумал я. Наконец, избавившись от вороха вещей, я прошел вместе с остальными зрителями в маленький кинозал. Дашка уселась в середине, мы с Антохой по краям от нее. Фильм был так себе. В какой-то момент я потерял сюжетную нить и принялся размышлять о Евгении. Интересно, сколько ей лет? Можно подсчитать. Вот только как долго они вообще учатся, эти хирурги, пока их не подпустят к людям? Ведь оперировала же она. И отец остался очень доволен ее работой – я его таким редко вижу. Что-то неприятное было в этих воспоминаниях. В том, с каким обожанием она на него смотрела. Нет, я ни в чем его не подозревал, просто все это как-то… Похоже, я привык, что он мой. Мне никогда не приходилось делить его с другими. А еще в тот день я впервые захотел оказаться на его месте. Наверное, я не только слабак, но и моральный урод.
Внезапно я почувствовал прикосновение к тыльной стороне ладони. Я отдернул руку, резко повернулся и оказался лицом к лицу с Дашкой. Место Антона пустовало – видимо, ушел в туалет. Сколько себя помню, он вечно пропадал там в самое неподходящее время.
– Я так соскучилась по тебе, – прошептала она, дотянувшись до моего уха.
– Что за фокусы, Даш? – Я постарался максимально отстраниться от нее.
– Я давно тебя не видела. Ты поступил очень эффектно, уйдя от наших придурков, не то что этот. – Она махнула рукой в сторону Антохиного кресла. – Только и знает, что на побегушках быть.
Вновь подкатило мое противное безымянное чувство.
– «Этот» – твой парень, так-то, – прошипел я, беспокойно озираясь по сторонам.
Она разозлилась.
– Да какой из него парень! В щечку целует так старательно, будто подпись в ЗАГСе ставит. Он меня уже через неделю достал.
– Что ж ты ему об этом не скажешь?
– А ты не догадываешься?
– Я вообще не догадливый.
– Из-за тебя, Макс. – Она обратила на меня томный взгляд. – Как еще я могу с тобой видеться?
Я мысленно застонал: столько драм, и все на мою голову. Я успел хорошо изучить Дашку – чем увереннее будет мое сопротивление, тем сильнее ее давление на нас с Антоном.
– Я не интересуюсь… – Слова вырвались прежде, чем я их обдумал. Хотел добавить: «Такими, как ты», но не успел.
Резко вскочив с места, она ударила меня сумочкой, круто развернулась на каблуках и направилась в сторону выхода. Она провела те же манипуляции с только что появившимся в дверях недоумевающим Антохой и удалилась, гордо вскинув голову. Тоха, как истинный джентльмен, помчался за ней.
Я вытянул ноги и закрыл глаза. До конца сеанса оставалось двадцать минут.
Глава пятнадцатая
– Усмирил свою бешеную? – спросил я Антона при встрече в первый учебный день.
– Что случилось, пока меня не было? – ответил вопросом на вопрос Тоха.
– Может, обиделась на то, что ты исчез, – солгал я.
– Так она сама попросила меня воды купить.
– Ты не замечал, что ей свойственна некоторая истеричность?
– Ну да, Даша вспыльчивая, зато быстро отходит, – оправдывал ее Антон.
– И как, уже отошла?
– Я не видел ее два дня.
– Неужели не звонил?
– Она говорит, что пока не хочет общаться.
– И тебе совсем не важно, отчего ты попал в черный список?
– Конечно, важно! Но… что я могу сделать? Не силой же ее на улицу вытаскивать.
– В жизни не поверю, чтобы Дашка два дня не выходила на улицу, – заметил я. – Слушай, Тоха, может, бросить тебе это дело? Куча девчонок вокруг. Что тебя на этой-то заклинило?
Антон покраснел. Редко кто любит выслушивать правду, когда она не совпадает с собственными ожиданиями.
– Думаешь, я настолько плох для нее? – Он начинал злиться.
– Почему сразу плох?! – возмутился я. – Может, это она тебя недостойна. Вы разные, понимаешь? Допустим, она в тебя влюбится…
– Допустим?! Хочешь сказать… Тебе так трудно поверить, что меня можно любить? – перебил меня Антон на полуслове. – Я думал, ты будешь рад за меня, тем более между вами давно все кончено.
Настала моя очередь злиться.
– Вот только меня сюда не нужно приплетать, – сказал я раздраженно. – Мне твоя Даша даром не нужна!
– Что значит даром?! – не на шутку разошелся Антон. – По-твоему, она со мной из-за денег встречается?!
Открывать правду, пока он в таком состоянии, было бессмысленно. Я и так уже наговорил лишнего. Не знаю, в какой момент я потерял контроль над ситуацией, но все однозначно обернулось не так, как должно было. Теперь Антон включил свое бычье упрямство, и переубеждать его бесполезно.
– Ладно, сам разберешься. – Я примирительно поднял вверх ладони. – Только иногда заглядывай дальше собственного носа.
Антон собирался что-то ответить, но передумал и решительно зашагал прочь. Я в задумчивости уставился в окно.
– Как провел выходные?
Эти слова оказались столь неожиданными, что я вздрогнул и резко обернулся.
Передо мной в новеньких ботинках красовался Эдуард. Определенно ждал, когда я останусь один.
– Разве можно так людей пугать?!
– Извини, я не нарочно. На вот, возьми. – Он смущенно протянул мне плитку шоколада.
– Это еще зачем? – удивился я.
– Хотел тебя поблагодарить за тот день, – начал он сбивчиво, одновременно тыча в меня своим шоколадом.
Я вдруг поймал себя на очень поганой мысли: мне жутко не хотелось ничего от него принимать. Если дать самому, так это пожалуйста, не жалко, а вот брать подарок из бородавчатых Эдуардовых рук было противно. Не неудобно, не стыдно, а именно противно. Пренеприятнейшее слово, когда применяешь его к благодарному тебе человеку. Получалось, что я, как и Чибис, не способен нормально относиться к такому парню, как Эдик, и отличаюсь от него только тем, что не проявляю своих чувств открыто и не издеваюсь над беднягой.
– Не стоило, – промямлил я.
Эдуард покраснел и спрятал шоколад за спину. У меня не было никаких сомнений, что он благодарит кого-либо первый раз в жизни. Внезапная волна позора окатила меня с головы до ног и разом смыла отвращение. Остались только стыд и жалость.
– Не стоило, но спасибо! – Я буквально вырвал у него шоколад. – Мой любимый. Хочешь, поделюсь?
Эдуард просиял.
– Нет, нет, это лично тебе. Дома откроешь.
Несомненно, он репетировал эту сцену все выходные, потому что испытал огромное облегчение, избавившись от подарка.
– Так чем ты занимался на каникулах? – повторил свой вопрос Эдуард.
– Ничем особенным, в Интернете сидел, – сказал я первое, что пришло в голову. – Ты, наверное, тоже?
– Я стараюсь находиться за компьютером как можно меньше, только по делу, – возразил Эдуард. – Интернет помогает моему главному врагу и лишает меня основного союзника. В обоих случаях я говорю о времени.
– Ого ты загнул! – удивился я. – Сам додумался?
– А что тут думать? С одной стороны, время – враг. Оно делает нас старше, завершает счастливые мгновения и в конце концов убивает. С другой – отними у человека время, и он лишится главного союзника в этой жизни.
Мне почему-то вспомнился Панглосс. Не жирный кот Синицына, а персонаж из повести Вольтера. Эдик в своем черном припорошенном свитере и с взъерошенным ежиком на голове вполне мог быть на него похож.
– Да ты философ, брат! – усмехнулся я.
Эдуард снова покраснел.
– Какой я тебе философ!
– А правда, чем тогда ты увлекаешься? Расскажи мне.
– В основном читаю книги.
– Ну! Книги бывают разные, – заметил я. – Антон вон комиксы называет книгами.
– Если не брать в учет медицинские справочники, то, как правило, исторические. Мне нравятся описания древних сражений, мировых войн.
Эдуард вопросительно посмотрел на меня. Судя по всему, он ждал ответной реплики.
– Не разделяю твоих интересов. Ни то, ни другое. Кровожадность – это не ко мне. Даже когда я читал «Войну и мир», а я, представляешь, дошел до самого конца, пролистывал те страницы, в которых описывались бои. Хотя кому-то, наверное, интересно размышлять о кровавых реках и разбросанных всюду частях тел.