– Значит, они тебя все-таки развели, – покачала головой Куини, когда я вернулась в деревню и все рассказала.
– Ага.
– И на сколько?
– Ну-у-у… – замялась я.
Сказать правду? Нет. Я даже себе не могла честно признаться – душа не принимала.
– Пару-тройку тысяч, – соврала я.
Я силилась найти объяснение произошедшему. Может, Кристал меня загипнотизировала? Или я просто боялась ее огорчить или разозлить?
Был и еще один момент, который я отказывалась признавать: дело в том, что мне действительно хотелось заполучить этот крем, а главное – хотелось, чтобы он принес результаты.
Мне необходимо было извлечь из этой истории хоть какой-то смысл, чтобы не горевать о полной потере времени и денег.
Использовать косметику оказалось не так-то просто. Согласно инструкции, нужно наносить жидкие маски и лежать с ватными дисками на глазах строго по расписанию.
Каково же было мое изумление, когда выяснилось: крем работает, и главное – именно так, как предсказывала Кристал!
Первые полтора месяца никто ничего не замечал, а потом я пришла на прием к дерматологу, и тот с удивлением отметил, что моя розацеа существенно сократилась. Через три месяца домработница заявила, что я выгляжу гораздо моложе и счастливее. Через четыре месяца я наткнулась на старых друзей, и те утверждали, что совершенно меня не узнали, – до того я помолодела!
Разумеется, я понимала, что эффект не будет длиться вечно. Возник вопрос: что делать, когда крем закончится?
Произошло это раньше, чем я ожидала: ровно в тот момент, когда моя кожа была на пике свежести, разом кончились три продукта. Тогда я сделала то, что на моем месте сделал бы любой разумный человек: посмотрела ингредиенты в Интернете и нашла другие кремы с таким же заявленным эффектом, но гораздо дешевле.
На какое-то время я забыла обо всей истории, пока не наступила долгожданная весна. Начало потихоньку пригревать, и жители «Мира Мэдисон» снова выползли на солнышко.
И опять в витринах сияли драгоценности, а манекены щеголяли в одежде, которую можно носить лишь в воображении.
И все же кое-что изменилось: появилось больше темных пятен, пустых магазинов с витринами, загороженными строительным картоном.
Со странным чувством облегчения я обнаружила, что русские все еще на месте и все так же задирают прохожих.
Интересно, узнают ли они меня?
– Эй, – крикнула мне гречанка. – Клевый прикид!
Я замерла. Это что, «день сурка»?
И тут я вдруг разозлилась.
– Вы серьезно? Вы что, меня не помните? Я же заходила сюда полгода назад, и меня уговорили купить крем!
– Так вы наш клиент?
Девушка смотрела с недоверием. Что это значит? Я недостаточно хороша для их магазина? Или на моем лице слишком много морщин?
И тут до меня дошло. Наверное, она не могла поверить, что я и вправду оказалась такой дурой.
– Вот, держи! – И гречанка сунула мне в руки бесплатный пробник.
Глава 6Психоз среднего возраста
– Ты не поверишь! – начала Тильда Тиа.
– Попробую.
– Помнишь, я тебе говорила, что Эсс и Дженнифер поехали отдыхать в спа-отель?
– Ага.
– Так вот: похоже, они там подрались, и Эсс плеснула пивом Дженнифер в лицо!
Честно признаться, я не удивилась.
Эсс (пятьдесят три) и Дженнифер (пятьдесят семь) в миру известны как милые дамы. Они редко спорят, предпочитая уступать, и всегда готовы пожертвовать своими чувствами, чтобы не доставить окружающим неприятностей. Более того, порой они готовы взять на себя чужую вину. Такие женщины смотрят реалити-шоу «Настоящие домохозяйки» и уверены, что это фейк.
И вот однажды с ними начинают происходить странные изменения.
Я называю это явление психозом среднего возраста, или ПСВ.
Отчасти виной тому погода: тридцать градусов жары, низкая влажность, яркое солнце – самые подходящие условия для тусовок и, конечно же, возлияний.
И действительно, вскоре о нашей деревне прослышали друзья друзей и прочие знакомые и принялись навязываться в гости. Тут-то и начались неприятности…
Сперва подруга Сэсси Марго, только что ушедшая от мужа в Атланте и пытавшаяся попробовать холостую жизнь на вкус, отправилась кататься на яхте со «щенком». Как и большинство таких приключений, оно продлилось много дольше, чем ожидала Марго: она выпила лишнего на жаре, и ее арестовали на парковке за попытку езды в нетрезвом виде.
Потом зараза перекинулась на Мэрилин.
Еще пару месяцев назад нам с Сэсси едва удавалось вытащить ее из дома; теперь же Мэрилин хотелось тусоваться днем и ночью. Она заявлялась на каждую вечеринку независимо от того, приглашали ее или нет. У Куини тогда гостили знакомые дамы из Европы, которые без тени смущения снимали на публике верх от купальника с бесшабашностью завсегдатаев Сен-Тропе.
Обстановка стала накаляться с появлением мужчин. Сперва Китти с Марго повздорили из-за друга Китти, который флиртовал с ними обеими; потом Мэрилин с Куини поцапались из-за тогдашнего бойфренда Куини, а Тильда Тиа вообще была готова цапаться с любым, кто под руку подвернется.
Дошло до того, что даже мы с Мэрилин чуть не подрались.
С начала лета между мной, Сэсси и Мэрилин возникло странное напряжение, которое нарастало по мере увеличения светового дня. Может, оттого что мы никогда раньше не тусовались в большой женской компании и Мэрилин просто играла на публику, но она вдруг начала вести себя странно, совсем не похоже на себя прежнюю. Мэрилин всегда утверждала, что она вечно остается в тени, а теперь нарочито старалась быть в центре внимания, рассказывала неприличные истории, которые мы с Сэсси ни разу не слышали. Естественно, женщины, впервые видевшие Мэрилин, сочли, что она всегда была такой. Опровергнуть это не представлялось никакой возможности, и на какое-то время воцарилась полная неразбериха.
Однажды вечером мы с Китти и Тильдой Тиа сидели на кухне у Китти, и к нам присоединилась Мэрилин. Уже не помню, что послужило катализатором, но мы ни с того ни с сего взъярились друг на друга.
– Я тебя совсем не узнаю! – заявила я.
– Да, я изменилась, ну и что? – парировала Мэрилин. – Привыкай!
Схватив сумку, она рванула к двери.
– Что ты вечно убегаешь от разговора? – крикнула я вслед.
Это прозвучало по-идиотски, потому что Мэрилин никогда раньше не убегала от разговора, поскольку мы ни разу в жизни не ссорились!
– Да пошла ты! – бросила Мэрилин обернувшись.
Слова вылетели как пощечина.
Я задохнулась от возмущения. За двадцать лет дружбы мы ни разу себе такого не позволяли. Я просто ушам своим не верила! Что происходит?
– Как ты смеешь! – заорала я, выходя за ней следом в гостиную.
Сердце гулко билось в животе. Изнутри поднималась ярость, глубокая и страшная, сродни пещерному атавизму. Казалось, я противостою некоему воплощению зла, а не живому человеку…
Мы синхронно подняли руки, готовясь ударить, и вдруг замерли.
Нас обеих словно окатило холодной водой, и мы разом пришли в себя.
Я отвернулась, и она тоже – а может, и наоборот, не помню, – и разошлись в разные стороны: Мэрилин на выход и в машину, а я обратно на кухню.
Каждая из нас немедленно позвонила Сэсси и получила суровую отповедь: взрослые женщины, а ведем себя как дети в песочнице! На нас не похоже.
И она права – это все ПСВ.
На поверхности ПСВ напоминает так называемый кризис среднего возраста.
В прошлом подобный кризис случался большей частью с мужчинами около сорока. Это расценивалось как некий переходный период, бунт против ограничений, навязываемых обществом, семейными узами и корпорациями, где когда-то работало большинство. В зените кризиса мужчина покупал мотоцикл, начинал читать «Плейбой» или заводил роман. Порой кризис среднего возраста приводил к разводу, но не обязательно. Это считалось нормальной фазой, через которую проходят все мужчины.
Тем временем женщинам никакого кризиса не полагалось. Вместо этого им дозволялись истерики, которые мы сегодня называем недиагностированной депрессией. Пока мужчины вели распутную жизнь, женщины ложились в постель и укрывались одеялом с головой.
В наше время идея кризиса среднего возраста в сорок лет звучит просто глупо. Во-первых, многие лишь к сорока начинают созревать и вести себя как взрослые люди: находят партнера и/или рожают детей, покупают дома за городом и включаются в типичный репродуктивный цикл. Их жизнь вращается вокруг детей и родителей других детей, которых приходится волею случая называть друзьями. А благодаря тому, что нынешний репродуктивный цикл страшно выматывает и поглощает все ресурсы, как физические, так и эмоциональные, он, по сути, оказывает на кризис среднего возраста сдерживающий эффект. Проще говоря, у человека не остается времени, чтобы задавать себе главные вопросы: кто я и что здесь делаю?
Однако стоит учесть, что репродуктивный цикл не отменяет кризиса целиком, а просто отодвигает на более поздний срок. Как правило, это случается в самый неподходящий момент: развод, смерть, переезд, менопауза, потеря работы, дети покидают родное гнездо и тому подобное.
Раньше происходило не так. Когда-то на шестом десятке было принято готовиться к пенсии: меньше работать, больше отдыхать, больше времени уделять хобби и общению с друзьями, которые в свою очередь тоже постепенно замедляли ход жизни. По сути, люди пенсионного возраста просто тихо старели, толстели, чаще ходили к доктору и в туалет. Никто не ожидал, что они вдруг станут заниматься спортом, откроют новый бизнес, переедут в другой штат, займутся случайным сексом с незнакомцами, угодят в полицию и начнут жизнь заново, только на сей раз с одной десятой прежних ресурсов. В большинстве случаев это означало бы возврат в ту самую социально-экономическую ситуацию, из которой они выкарабкивались в свои тридцать и сорок.
Именно так сегодня выглядит жизнь многих женщин в возрасте за пятьдесят.