Брэд был в отчаянии. Мэрилин случайно столкнулась с ним на собрании. Естественно, заговорили о Ребекке. Брэд плакал и признавался, что до сих пор ее любит. Вот какими чувствительными бывают эти «новые» мужчины! Мэрилин заявила, что Ребекка совершила большую ошибку, бросив такого замечательного парня!
Пару месяцев спустя Ребекка уже встречалась с кем-то другим.
А что, если свидания в зрелом возрасте вовсе не шанс на прекрасные новые отношения, как надеялась Ребекка, а всего лишь иная версия «серийных свиданий», на которые мы ходили в двадцать и в тридцать?
Как бы это выглядело?
Вскоре я получила ответ на свой вопрос: к Китти приехала в гости пара «классных». Им было за шестьдесят – вполне логично, учитывая, что ПСВ съедает больше лет, чем кажется на первый взгляд. К тому времени как ты выбираешься из кризиса, уже наступает следующее десятилетие. Правда, это будет единственная примета возраста.
Кимберли (шестьдесят один) и Стивен (шестьдесят семь) являлись тому хорошим примером. Кимберли оставила карьеру актрисы ради детей. Стивен, бывший олимпийский чемпион по лыжному спорту, работал инструктором в Аспене. Мы не знали истинную природу их отношений. Стивен был старым другом Китти, и когда он спросил, можно ли приехать в гости, она согласилась. Сперва она подумала, что Стивен проявляет к ней интерес, однако вскоре он позвонил и уточнил, можно ли взять с собой друга.
– Это его подружка? – спросила я. – Зачем он берет ее с собой?
– Понятия не имею, – пожала плечами Китти.
Гости приехали с кучей сумок, которые положили в одну комнату. Как и многие «классные», они были помешаны на своем здоровье. Распаковав вещи, они спустились на кухню с контейнерами, полными специальных витаминов и всяческих настоек, которые следовало хранить в холодильнике. Затем снова поднялись наверх, надели купальные костюмы и вышли на террасу. У них оказались типичные для своего «класса» тела: благодаря десяти-двенадцати часам в неделю, посвященным спорту, они были в гораздо лучшей форме, чем большинство людей любого возраста. Оба прекрасно это знали и без малейшего стеснения прогуливались по пляжу, едва прикрытые крошечными кусочками ткани.
Тут они заметили доски для плавания. Как только «классный» замечает любую доску, он непременно должен на нее залезть. Так они и поступили.
Через полчаса я увидела в окно, что гости возвращаются, и позвала Китти.
– Как они меня бесят! – пробормотала та.
– Меня тоже, но надо быть гостеприимными, иначе это мы будем выглядеть придурками.
Когда они вышли на берег, я попыталась завязать разговор и спросила Кимберли, как ей понравилось плавание.
– Было здорово, так умиротворяет… Настоящий дзен! – Она оглядела меня с ног до головы. – Тебе стоит попробовать.
«Я уже пробовала, – хотелось сказать мне, – и не нашла никакого дзена. И Китти тоже».
Я улыбнулась и промолчала. Общаться с этими «классными» оказалось не так-то просто: у них на уме сплошные витамины, упражнения и дзен – мы с ними разговариваем на разных языках.
К счастью, выяснилось, что у нас с Кимберли все-таки есть общая тема для разговоров: ее изобретение!
Кимберли была не первой женщиной этого «класса», которая что-то изобрела. Одна знакомая придумала фильтр для экрана телефона; другая – формулу новой ткани. Кимберли изобрела механизм, способный разрушить целлюлит; осталось лишь сообразить, как его изготовить. Кимберли только что вернулась из Китая. В первый вечер в отеле она испытала паническую атаку. Ничего не выйдет! Она просто мошенница! Ее поднимут на смех! Кимберли позвонила сыну и заплакала в трубку.
– У тебя все получится, мам! – успокаивал тот. – Мы в тебя верим!
Кимберли провела в Китае десять дней: работала не покладая рук, а когда наконец у нее выдался свободный уикенд, решила отдохнуть.
Я перевела разговор на Стивена. Так значит, они вместе?
Ответ оказался сложным и запутанным. Стивен все еще женат, но с женой больше не живет, та сейчас в Денвере. Кимберли он пригласил совершенно внезапно, и она согласилась. Вообще-то они старые добрые друзья, еще с восьмидесятых. Стивен – отличный парень и всегда «нравился ей как человек».
Они с Кимберли спустились на кухню за витаминами. Поговорили о пользе B12, затем предложили нам угоститься. Мы с Китти вежливо отказались. Кимберли отметила, что это, пожалуй, правильное решение, поскольку потенциально мы можем входить в пять процентов населения, у которых на B12 аллергия, потом попросили нас не беспокоиться за них и поднялись в свою комнату.
Прошло какое-то время. Нас с Китти разобрало любопытство.
– Что они там делают посреди бела дня?
– Может, сексом занимаются?
И я поднялась наверх, чтобы это выяснить.
Пробираясь по коридору на цыпочках, я услышала музыку и хихиканье. Дверь была чуть приоткрыта – наверное, не захлопнули как следует.
Я заглянула в щелочку. Гости лежали на кровати в купальниках и заливисто смеялись над какой-то шуткой, понятной только им.
– Кто там? – позвала Кимберли.
– Заходи, – пригласил Стивен, садясь на кровати.
– Э-э… – На дворе было лето, так что я задала логичный вопрос: – Кукурузы не хотите?
– Кукурузы? – переспросила Кимберли и посмотрела на Стивена. – Меня уже тошнит от кукурузы!
И оба рассмеялись.
– А ты что, дежурный по коридору? – подколол Стивен, и они закатились от хохота.
Я почувствовала себя прыщавым подростком, который застукал капитана футбольной команды с чирлидершей. Ретировавшись на кухню, я подумала: как странно, что отношения в зрелом возрасте вдруг напоминают старшие классы школы.
Неужели этот цикл выбора и отторжения партнера будет длиться вечно?
Позже я спросила Куини:
– А если ты расстанешься со своим бойфрендом, станешь искать нового?
– Ну да.
– А если тебе исполнится шестьдесят?
– Ага.
– Семьдесят?
– Конечно.
– Восемьдесят?
– Почему бы нет?
Куини привела в пример общую подругу, которая в восемьдесят три нашла нового бойфренда.
И правда, почему бы нет? В зрелом возрасте люди уже не ищут себе пару. У них давно своя жизнь – дети, бывшие, родители, работа. Для них отношения лишь способ улучшить самочувствие. Это напомнило мне теорию, которую мы разработали в молодости: отношения должны быть глазурью на торте жизни, а не самой жизнью.
И вот теперь, судя по всему, такое стало возможным.
– Ну а ты? – спросила в свою очередь Куини. – Если вы со своим расстанетесь, будешь искать другого?
Я не нашлась что ответить.
Зато Мэрилин знала ответ.
Мэрилин решила, что они с МНБ поженятся. Правда, он еще не делал предложения, однако явно намеревался, и притом очень скоро. Они собирались в Италию, а у него там как раз друг-ювелир…
Ну и, естественно, как это принято у женщин, Мэрилин все распланировала заранее.
Они поженятся на пляже, где так любили гулять по вечерам. Затем отправятся в ближайший гольф-клуб на свадебный завтрак. В маленьком старомодном кафе завтрак сервировали целый день, так что можно закатить пир горой из блинчиков и вафель, бекона и сосисок, настоящего кленового сиропа, французских тостов и разных блюд из яиц под густым голландским соусом.
Мы все будем подружками невесты: я, Сэсси, Китти и еще с полдюжины женщин (у Мэрилин куча подруг, которые ее обожали и были готовы на все). Я предложила идти в кафе пешком: всего полторы мили, как раз сожжем калории перед едой.
Сэсси прикинула, не стоит ли нам всем надеть шляпы. Лично она собирается надеть шляпу, а пешком никуда не пойдет, еще чего!
Китти тоже не хотела никуда идти, к тому же заявила, что есть ничего не будет, только кофе выпьет. А может, вся эта затея с подружками невесты – сущая глупость? Подумав, мы решили: что хотим, то и делаем! Какое нам дело до того, что подумают другие?
По замыслу невесты, кто-то должен разбрасывать на пляже лепестки роз.
Сама идея свадьбы ощущалась как триумф возможного над невозможным, прогресса над упадком; торжество личности над возрастом, ПСВ и всеми остальными испытаниями, которым подвергает нас жизнь.
Свадьба Мэрилин ощущалась как доказательство того, что иногда в жизни, совсем как в кино, бывает счастливый конец. Из всех женщин, которых мы знали, Мэрилин заслуживала этого, как никто.
Однако жизнь, увы, не похожа на кино.
Глава 10Печаль среднего возраста
За год до описываемых событий, той зимой, когда мы все переживали за свое будущее, Мэрилин пошла еще дальше и вскрыла вены. Хотя порезы были вертикальные, а не горизонтальные (разницу она погуглила в Интернете, как объяснила позже), Мэрилин не умерла. Два часа она истекала кровью, а затем села в машину и проехала полмили до ближайшей клиники. Оттуда ее быстро перевезли в больницу Саутгемптона, где она успела сделать пару звонков, а затем – в специализированное заведение.
Через день Мэрилин звонила мне и делилась подробностями. Это было ужасно. Что бы ни случилось, она туда больше не вернется, клялась Мэрилин.
Ее выпустили через десять дней. Из Австралии прилетел брат и забрал ее в Сидней. Только там Мэрилин наконец поставили правильный диагноз: биполярное расстройство. Вполне логично: такой же диагноз был у ее отца. Сперва Мэрилин отказывалась принимать свою участь, плакала, стыдилась. Доктор объяснил ей, что это всего лишь болезнь, как диабет. Тысячи диабетиков научились справляться со своим диагнозом с помощью лекарств.
Мэрилин решила изменить свою жизнь. Бросила пить, начала заниматься спортом, регулярно ходила к психоаналитику и стала выглядеть гораздо лучше.
Еще она привела в порядок свой дом, стоящий на вершине холма, – беленький, с фиолетовой дверью (фиалки – ее любимые цветы). Мэрилин много занималась своим садом и каждое воскресное утро прилежно посещала курсы садоводов, как истовый прихожанин посещает свою церковь. Поначалу я ходила с ней, но в итоге сдулась после часовой лекции о правильном поливе растений, однако Мэрилин упорствовала и результаты в конце концов окупились.