– Можно расходиться, целоваться мы будем дома. А то мне еще ехать всю ночь…
Соседи одобрительно загудели, а Женька счастливо смотрела на них поверх плеча огромного, такого надежного и сильного Добровича, только не того, который хлыщ.
Всю дорогу Женька не могла наговориться со старушкой. Павел даже несколько раз оборачивался и ворчал:
– Жень, ну она ж, наверное, спать хочет!
– И-и, милок, да разе ж мне уснуть теперь-то… – вздыхала бабушка, счастливыми глазами глядя на Женьку. – А токо куда ты меня везешь-то?
– К себе, – отвечала Женька. – У нас теперь две комнаты, вода горячая в кранах, туалет теплый, ванна, хоть каждый день мойся… Только вот не знаю – разрешат или нет…
– Денег дам – и разрешат, – мотал головой Павел. – Так что, бабуся, будешь при внуках.
– От где радость-то… – морщилась от счастливых слез бабушка. – А то ить я так по им скучала, по мальчонкам-то. Снятся, поди, каждую неделю.
– Это, баба Нюся, они из вредности, – усмехалась Женька. – Потому уж такие стали важные, большие, ну сейчас приедем, сама посмотришь… А ты расскажи, где ты ночевала-то? Как это Степка тебя из дому выгнал?
– Дак ить… пил да бил, тут и не схочешь, а сбежишь… В сарайке ночевала, а кода холодно стало, Татьянка пускала, Наташка опеть же… Да у нас ить много добрых-то людей…
– А чего милицию не вызвала?
– Дак а чево милиция? Приезжала, забрала Степку-то, ночь продержала, а потом он снова вышел, да ишо и злее, ровно черт!
– Ну все, баб Нюся, теперь тебя никто не тронет, – бурчал Павел.
– Ну конечно, – фыркнула Женька. – А наши братцы? Они тебя прямо с утра трогать будут. Прямо вот так и будут лазить по тебе парой. Одно только спасение – утро у них начинается в десять часов.
Домой приехали уже засветло, люди на работу отправлялись.
Женька уложила бабушку к мальчишкам в комнату, на диванчике, а назавтра было решено устроить бабе Нюсе постоянное ложе. Но только не сейчас, потому что у старушки уже слипались глаза, да и детей боялись разбудить.
Баба Нюся уснула, но ни Женьке, ни Павлу спать не хотелось. Ему уже следовало отправляться к себе – утром на работу, но расстаться не было никаких сил.
– Ты не ходи завтра работать, – тихонько говорила ему Женька, когда они вдвоем сидели друг напротив друга в маленькой кухне и пили кофе из здоровенных кружек. – Скажи, что надо по делам, а сам лежи себе дома и спи.
– Не выйдет, – щурил на нее глаза Добрович. – Мне должны привезти ценнейший пакет… ты себе не представляешь, какой важности! И времени упускать никак нельзя. Понимаешь, сейчас либо мы с этой крупной зарубежной компанией свяжемся, либо конкуренты, счет на часы. А конкуренты уже давно ту компанию караулят. А я хочу у них из-под носа… В общем, очень детективная история. А тебе с такой прической намного лучше, ты прямо такая… будто лошадь.
– Лошадь? – вытаращилась Женька и даже немного обиделась. – Спасибо, конечно… Ты тоже того… жеребец хоть куда…
– Дунаева, не матерись! – погрозил ей пальцем Павел. – Я тебя вовсе и не хотел обидеть. Лошадь – это же очень красивое животное. Такое умное… длинноногое. И ты на нее похожа – глазастая, грива по ветру – красота… А еще такая же… пугливая. Кажется, вот подойдет к тебе кто-нибудь чужой, ты копытом лягнешь и ускачешь.
Женя поджала губы и только бегала глазами. Он издевается или у него на самом деле с комплиментами беда?
– Я так долго боялся к тебе подойти… – фыркнул Павел совсем по-мальчишески.
– Думал – лягну? – наивно спросила Женька.
– Нет, думал – ускачешь.
– А кричал на меня зачем? Ты когда кричишь, мне совсем плохо. Не только ускакать, уползти хочется, – призналась Женька.
– Женя! – искренне таращился Павел. – Да разве ж я на тебя когда голос повысил? Это ж не я! Это начальник объединения – Добрович П. У. А он на работе помешанный… Я тебе честно скажу, он на тебя и дальше орать будет, я его знаю. Ну такой вредный мужик.
– Будем перевоспитывать, – тяжко вздохнула Женька.
– Вот займитесь этим делом, а? Вам все только спасибо скажут… – приложил руки к груди Добрович и тут же добавил: – Давите на него лаской и теплом, теплом и лаской!.. Сначала лаской, а потом…
Баба Нюся спала чутко – привыкла все время быть настороже, от любого шороха сон у нее улетучивался. Старушка напряженно решала, куда бежать на этот раз. Вот и сейчас – от странного шума глаза ее сами собой открылись. Она огляделась по сторонам и уже спокойно вздохнула – бежать никуда не надо было, а шум… На кухне просто стул упал. Но это вовсе не означало, что сейчас кто-то начнет драться, наоборот. И все же бабушка тихонько поднялась, тенью проскользнула к кухне и плотно закрыла кухонную дверь. Пусть молодые милуются, только б детей не разбудили.
Глава 5Так вот где собака с корытом!
Женька летала по офису бабочкой. Наконец-то в ее жизни все встало на свои места, да еще на какие! Баба Нюся с утра не могла натешиться с ребятишками, быстро познакомилась с Анной Андреевной и приготовилась ей помогать во всем безоговорочно. Но главное – Павел оказался такой!.. Такой! Самый лучший! И все у них будет замечательно! Это он сам ей сказал сегодня ночью! А она знала – ему можно верить!
Вот поэтому Женька, несмотря на бессонную ночь, прилетела в офис в самом радужном настроении, глаза светились, губы сами собой расползались до ушей, а «лошадиная» прическа просто изумляла!
– Женька! Ты чего? – чуть не выронил коробку с мясным пюре грузчик Ванечка. – Ты сегодня прям такая вся красивая… На «мисс города», что ли, не взяли?
– Дурачок! – игриво сморщила нос Женя. – Меня не взяли на «мисс Вселенная»!
– Ох и ни фига себе… – пробормотал парень, удобнее подхватывая коробку.
Алина, завидев Женю, даже забыла про свой стиль певучей дивы и удивленно прохрипела:
– Ты где стрижку делала? В «Марусе»? Или в «Воображении»? Я все хочу до «Маруси» добраться, там, говорят, так стригут, так стригут… Даже пирсинг делают! Тебе больно делали?
– Ой, Алиночка, я не знаю, где я стрижку делала! – замахала руками Женя. – И про пирсинг ничего не знаю… Но стригли точно – не больно.
Лера, та внимательно присмотрелась к подруге и сразу скомандовала:
– Пойдем курить. Чует мое сердце, у твоих деток намечается папаша. Ты должна мне все рассказать.
– Лерочка, пока не могу! – торопилась Женька. – Меня послали на склад. Если опоздаю – пошлют дальше.
Лера от удивления закурила прямо на рабочем месте и долго еще шевелила бровями, глядя, как убегает Женька.
Дольше всех терпела Любочка. Она уже видела перемены в подруге, но на бегу разговаривать не хотела, поэтому терпеливо ждала обеда.
– Ну давай, рассказывай, – поймала она Женьку, едва стрелки часов оповестили о временном отдыхе. – Чего такая… какая-то не такая?
– Люба, ну, во-первых, я постриглась… – начала было рассказывать Женька, но в это время дверь в бухгалтерию отворилась и заглянул Павел.
Сегодня Женька видела его лишь мельком – она приносила ему какие-то папки от Марии Георгиевны. Павел тогда разговаривал по телефону и, не отрываясь от трубки, быстро-быстро закивал Жене, чтобы она подошла. Она подошла, искренне не понимая, что он от нее хочет. Павел не хотел ничего. Он только притянул ее голову к себе и чмокнул куда-то в ухо. И сразу же стал доказывать кому-то в трубке, как тот ошибается. Женька выскочила из кабинета молоденькой козочкой. Он ее любит! И все помнит! И вчерашнее обещание о прекрасном будущем все еще в силе. А то, что он не бросил трубку при Женькином появлении, так это и необязательно! Она ж не глупая курица, все понимает! Ее мужчина – человек деловой, занятой, серьезный, и все же он нашел секундочку, чтобы показать, что помнит о ней, даже занимаясь делами!
И вот сейчас Павел смотрел на Женю вовсе не как директор, а как юнец, к которому девушка опоздала на свидание:
– Жень, ну ты куда делась? Я тебя уже весь обыскался. Пойдем в кафе, пообедаем.
Не успела Женька ответить, а Любочка уже подскочила со своего места.
– Как же славно вы придумали – в кафе! – обрадовалась она. – А то у меня от нашей столовой уже грыжа! Пойдемте, я готова. Женя, ты с нами идешь или остаешься?
Добрович длинно и звучно простонал.
– Пал Ульяныч, если хотите, можем ее не брать, – тут же отреагировала бухгалтер.
– А может, ты… останешься? – едва сдерживала смех Женька.
– Я не могу! Я же говорю – у меня гастрит! – не терпела возражений подруга. – Пойдемте, Пал Ульяныч. Женя нас догонит.
В ближайшем кафе они уселись за столиком, и Любочка тут же решила, что настал-таки ее звездный час. А потому срочно принялась посвящать директора в свои жизненные подробности.
– Вы себе не представляете, – трещала Люба, уплетая салат. – Я встретилась с одной знакомой бухгалтершей… ой, она такая страшная, как смертный грех! Так вот ей платят на десять тысяч больше, чем мне! А мне ведь нужно и на фитнес, и на массаж, и на косметику!.. Ой, Пал Ульяныч, да не смотрите вы на Женьку, она не будет просить повышения, я ее знаю!
Павел Ульяныч тоже знал, но все равно на Женьку смотрел, и это было просто жуть до чего приятно. Женька даже есть не могла. У нее почему-то внутри резко повысилась температура и жар перекинулся на щеки и шею.
– …Вот вчера купила себе сапожки! – продолжала доверчиво сообщать Любочка. – Ну и что? Красота необыкновенная, а в голенищах жмет! Вот посмотрите, Пал Ульяныч, правда ж, красота? – И она резво высунула ногу из-за стола и подняла ее чуть не на стол Пал Ульянычу.
– Ну просто чудо неземное, – собрал губы тот.
– И я говорю! А голенища ноги стискивают! – сокрушалась Люба.
Павел, будто подросток, тихонько наступил на ногу Женьки – «Я с тобой».
– Ой! – тут же вскрикнула Любочка. – У меня под столом кто-то лазит!
Павел резко убрал ногу, но Любочка уже задирала скатерть и совала буйную головушку под стол.
– Ты не знаешь, кого она хочет там найти? – шепнул Добрович Жене, и та только тихонько фыркнула.