И - что немаловажно - и стрелять я уже умею…
Кто хоть раз женился, тот знает, что семейная жизнь не всегда сахар.
И вообще те, кто женится, они ни фига себе не представляют, во что впутываются, что их впереди ожидает.
Стоят перед аналоем и всё думают, что игрушки, когда звучат слова «в горе и в радости, в болезни и в старости, до самой смерти…».
Кто думает про смерть, когда женится?
А ведь это - перспектива вполне реальная, если брак складывается идеально.
Если брак складывается идеально, то супруги живут вместе настолько долго, что наблюдают взаимное старение, они видят и знают друг о друге всё, о чём в молодые годы как-то даже и в голову не приходило.
В молодости даже покушать вместе нужно привыкать.
И - удивиться тому, что любимая девушка, оказывается, ещё и кушает!
В предсмертной старости не удивляешься уже ничему. Муж и жена - один организм…
Но тут речь о другом.
Мужчина и женщина - это в жизни разделение труда, обязанностей. У каждого своё предназначение. Женщина - рожает и воспитывает детей. Мужчина устанавливает точку отсчёта жизни ребёнка.
Сам ли он её устанавливает, либо легкомысленно поддаётся на зовущую улыбку женщины - вопрос другой.
Просто к старости он, как осеменитель, в своей идеальной семье уже не нужен. И молодые семьи детей и внуков не очень в нём нуждаются. Так, номинально. Папа. Дедушка. Должен быть.
Вот бабушка - другое дело. Она продолжает выполнять своё предназначение: она кудахчет и квохчет над внуками, изобретательно с ними играет, готовит еду, стирает…
Нет, теоретически старый мужчина в семье, конечно, нужен. Хотя бы для того, чтобы поговорить.
В остальном - его нужно кормить, обстирывать, прибирать, складывать за ним вещи, которые всегда валяются по всей квартире.
А оно, вообще кому-то нужно?
Природа предусмотрела, как в этих смыслах деликатно установить равновесие и справедливость. Есть у неё для мужчин специальная такая программа. Мужчина услаждает свою жизнь выпивкой, курением, чревоугодием. Пытается безответственно попутно ещё кого-то осеменить.
По сути, своими зубами и всем, чем только можно, сам роет себе могилу.
Потом ещё лежит сутками с куском колбасы напротив телевизора. Зарабатывает себе к старости «непреодолимые препятствия» к дальнейшей жизни. Ну, и - потом наступает вот это «на кого ж ты нас покинул!». Разговоры, конечно, про преждевременный уход.
А - какой он преждевременный, когда - в самый раз. Конец котёнку - больше срать не будет.
Вернее - коту.
А женщина у Природы - первая помощница. На ней вся растущая, развивающаяся человеческая жизнь держится. И она в этом процессе у Природы и союзница и всех её пожеланий исполнительница.
В одних случаях женщина просто создаёт стрессовые ситуации, чтобы её мужчина «пилбилгулял», отчего у этого отвратного типа внутри организма возникают и развиваются всякие узлы и чирья. Мужчина же ото всего, что он пакостит, переживает страшно.
И, к пятидесяти-шестидесяти годам врачам внутрь этого кобелины уже страшно заглядывать.
В других случаях женщина кормит и холит своего ненаглядного. Так, что к шестидесяти годам…
Так или иначе - в женщине с годами включается программа освобождения от всякого балласта, коим и является на самом первом месте любимый мужчина со всеми его неисправимыми пороками.
Вот есть выражение «жена мужа пилит». Когда говорят, что «муж пилит жену» - это выражение уже притянутое за уши. Обычно пилит - жена. И не стоит говорить, что занятие это у неё - искусство для искусства.
Когда жена мужа пилит - у него внутри те же самые чирии и язвы образуются, когда он переживает за свои естественные грехи. И муж супруге, конечно, и так и сяк намекает, что больно ему. И - что внутри ему ото всего делается плохо. Но у женщины интуиция. Она, может, даже толком и не понимает, зачем оно всё нужно - но - пилит.
В конце концов, количество переходит в качество. И - «Ой!.. На кого ж ты нас покинул!..».
Да, чуть не забыл сказать: речь ведь тут идёт про обычные, нормальные семьи, где «совет да любовь». И не о чудовищах каких-то тут разговор, а о жёнах добрых и ласковых.
Ну и вот… Ходил я, значит, по улицам… Будто в парикмахерскую, а сам думал то про петлю, то про высотный домик. В общем - всякие глупости.
И тут этот пистолет! Прямо-таки подарок судьбы! Хотел уйти из жизни - пожалуйста! Стреляйся! Чик - и тебя нету!
А, действительно, чего тут думать? Обхватил плотно рукоять и - дуло к виску.
Есть любители пистолет в рот вставлять. Но я неисправимо гетеросексуален. Таким и из жизни хотел бы уйти…
– Стоять!!!! - тут крик раздался прямо-таки нечеловеческий. - Стоять!!! Брось оружие!!! Стрелять будем!!!
От крика я испугался. То, что хотели стрелять - это же ерунда какая-то. Пусть бы и стреляли. Но кричать же зачем?..
И тут прямо с нескольких сторон, как из-под земли, выскочили, откуда не возьмись, налетели менты поганые. Пистолет из руки выбили. Зуб выбили. Руки заломили, в наручники их…
В общем, история получилась такая: в Орске какой-то мудак убил человека в подъезде. Это его пистолет я поднял с земли. Даже не понюхал. А, говорят, он ещё дымом вонял от выстрела.
Как оказалось, что сразу же, как только я до него дотронулся, на меня налетела милиция - можно только бездоказательно догадываться.
Но меня с пистолетом поймали. И никаких сомнений, что я убийца, ни у кого не возникло.
Могли дать пожизненно, но адвокат так удачно повернул дело, что осудили всего на пятнадцать лет строгого режима.
В общем - не совершил я смертного греха.
Спас Господь…
…Иду по переулку. Плакат ещё этот… Большой такой, с собаками. Общество любителей собак. Собаки, и правда, на плакате такие красивые, что хочется их всех полюбить.
В голове всё мысли… Ах, да, я же как бы в парикмахерскую иду. Нужно выйти из дворов, потом пересечь улицу, трамвайные пути.
Петля, цианистый калий…
Я даже не услышал, как зазвенели, заголосили куранты трамвая… Сильный удар железного чудовища сбил меня с ног, а потом я увидал себя отдельно, а свои ноги… отдельно. Уже лилась фонтаном кровь из обоих обрубков, уже собралась вокруг толпа, а я всё никак не мог понять, что это я сам являюсь героем этого жуткого представления.
И боль пришла не сразу. Пока кто-то из толпы подбежал, упал возле меня на колени, стал ремнями, кусками рваных тряпок перетягивать обрубки, чтобы остановить кровотечение, я боли так и не слышал. Как будто наблюдал за всем со стороны. Вот лежу я. Без ног. А вот рядом - мужчина накладывает жгуты мне прямо на мокрые от крови джинсы.
А вокруг - толпа. Испуганная водительница трамвая. Кассир в оранжевой куртке…
Если бы всё это случилось в кино, то мне бы, наверное, ноги пришили на место. Но случай произошел не в кино, а в обыкновенном российском городе Орске. Тут врачи ног людям не пришивают. Но жизни людям спасают.
И я остался жить.
Без ног, калека, но - живой.
Вы будете смеяться, но мысли о самоубийстве после несчастного случая меня оставили.
И в семье обстановка как-то смягчилась, потеплела.
У нас же была идеальная семья. «И в горе и в радости». Да, мы поклялись когда-то в этом друг другу. И, когда наступило горе, жена, конечно, не бросила меня. И ругать по мелочам, прессовать, «пилить» перестала. Ушли упрёки, что «не хозяин», вон - сосед у себя какой забор поставил, а у тебя, как будто руки из… А на даче - заросло всё… И домик уже покосился…
Домик, а с ним и трава у дома остались в прежнем состоянии, но жена уже не ругала меня. Во всём помогала.
К варке и стирке ещё добавились заботы по транспортировке меня в инвалидной коляске. Старалась бодриться, не показывала вида, что переживает сильно-сильно. Всё словами меня поддерживала, нежностью.
У нас же была идеальная семья…
…Нет, не в парикмахерскую я шел. В поликлинику. Переулок, да, этот, где на плакате собаки… Приходила в наш дом медсестра. Рассовала по почтовым ящикам записки, что нужно пройти диспансеризацию. Плановую. Вот - кто с такого года по такой - прийти всем в поликлинику и пройти обследование. Кровь, моча, кардиограмма...
Я всё посдавал, шёл за результатами. Со своим депрессняком. Чувствовал себя вполне здоровым. Поэтому, когда терапевт Кларк Ванесович спросил, на что я хотел бы пожаловаться, я даже и не нашёлся, чем его порадовать. Ничего меня не беспокоило. А про депрессию ему говорить я даже и не подумал. Разве она болезнь - депрессия? Вон - целая очередь с температурой, а у меня - депрессия!.. Лопату мне в руки - вся депрессия пройдёт!
Но Кларк Ванесович был на мой счёт совсем иного мнения. Он вообще ляпнул что-то вроде того, что жить мне уже осталось совсем чуть-чуть.
– Как чуть-чуть? - я даже на какой-то момент и про свою депрессию забыл. - Вы это о ком, Кларк Ванесович? Это про пациента, что только что отсюда выходил? - Нет, - постарался освободить меня от всяких заблуждений мой терапевт. - У вас, - не при родственниках будь сказано, - уже четвёртая стадия. - Какая стадия? У меня ничего не болит!..
Кларк Ванесович стал мне подробно объяснять, что и как.
Он считал, что всё настолько серьёзно, что даже прочитал целую лекцию о моём несчастном случае.
Добавил к этому, что у нас не принято сообщать пациентам о страшных диагнозах, но он всегда придерживался иной точки зрения.
Пока, к примеру, я в ясном уме и светлой памяти, я могу без излишней спешки доделать все свои земные дела, обговорить детали с нотариусом. В общем - могу рационально, с несомненной пользой для себя и окружающих распорядиться остатками своей жизни.
Кроме всего прочего, Кларк Ванесович пообещал мне регулярное обеспечение обезболивающими препаратами. Это уже не его епархия, но в онкодиспансере у моего замечательного терапевта хорошие друзья…