Потому что в обрамлении двери, с двумя сердитыми типами сзади, передо мной появился парень, которого я никак не мог рассчитывать увидеть здесь. Парень, который, я считал, находится в кутузке Еруарда в Париже. Сам Зелдар собственной персоной.
В руке у него был большой маузер, которым он ткнул мне в живот. И у него был радостный вид.
— Добрый вечер, мистер Кошен, — сказал он мне. — Я страшно рад вас видеть.
Я не знаю, случалось ли с вами такое, чтобы вы чувствовали, как ваши внутренности переворачиваются. Как раз такое ощущение у меня было в этот момент. Я смотрел на это дитя шлюхи, с его острым носом и пастью, которая ухмылялась. Я бы охотно отдал два пальца руки, чтобы оказаться заключенным с ним в комнате на полчаса. Без оружия. И без арбитра. Какая проклятая ситуация! Я попался, как крыса. Вот так концовочка!
Я повернулся, посадил Бидди на стул и стал щипать ему ноздри, чтобы привести в себя.
Он открыл глаза и сказал:
— Я не поеду. Я вам сказал, что никуда не поеду! — Это было сильней меня, и я расхохотался.
— Говори! — сказал я. — Посмотри вокруг себя, дурачок! Ты увидишь, что ты прав. Ты не поедешь, я не поеду, никто не поедет. И ты проиграл, я проиграл, и мы оба проиграли.
Оба парня Зелдара остались стоять снаружи. Он прорычал приказ по-немецки. И они вошли, подняв руки и вопя: «Хайль, Гитлер». Зелдар ответил им: — «Хайль, Гитлер». Теперь я пропал.
Во-первых, изменилась внешность Зелдара. В Париже у него был вид крысы, теперь фигура его выпрямилась, и вид его стал важным.
Он подошел ко мне, обшарил и взял мой люгер, который протянул одному из сопровождавших, сказав:
— Отведите Перринера в боковую комнату. С минуты на минуту придут оба капитана, Перринер отдаст им приказания и инструкции. Затем вы сможете уйти.
Тип щелкнул каблуками и ответил:
— Хорошо, герр капитан. — Потом Зелдар обратился к Бидди:
— Герр Перринер, вы отдадите обоим капитанам приказания, о которых мы с вами сговорились. Вы им скажете, что они должны пришвартоваться к главному причалу немецкого берега в Эмсе. Они и их экипажи спустятся на землю и там дождутся буксира из Делфзейла, который приедет за ними и за вами, чтобы привести вас сюда.
Если вы выполните наши условия устно и письменно, вы сможете оказаться в Англии вместе с вашей сестрой через сорок восемь часов. Вы меня хорошо поняли?
Бидди утвердительно кивнул. И оба амбала уволокли его.
Зелдар направился ко мне, я сидел на стуле.
— Мне доставило бы огромное удовольствие продырявить твою шкуру, — сказал он мне, — потому что ты достаточно мне насолил. Но было бы неосторожно сводить с тобой счеты в Голландии.
Он закурил сигарету и продолжал:
— Ты отплываешь вместе с нами на грузовом судне. Твоя жизнь, пока ты будешь в живых, будет счастливой и приятной в одном из наших концентрационных лагерей. В Германии у нас имеются превосходные методы дрессировки людей.
Я плюнул на него. Он подошел ко мне и ударил кулаком по лицу, и так сильно, что я упал со своего стула. Этот маленький человек с самым спокойным видом может быть очень жестоким.
— Тебя, безусловно, также поразит, и ты, вероятно, будешь огорчен, когда узнаешь, что сыграл большую роль в успехе нашего предприятия, мой друг. Потому что обычно у меня нет привычки самому завершать дело, но на этот раз я приехал, чтобы лично руководить концом операции. Без твоих глупостей в Париже я находился бы в Швейцарии, в которой другие операции требуют моего присутствия.
Он сел на табурет и достал сигарету.
— Я полагаю, — продолжал он, — что ты считал очень хитрым ходом заставить позвонить мне в Париж жену Рилватера. И это среди ночи, чтобы я приехал к ней. А твоим мозгам не показалось, что я могу найти странным, что именно со мной она хочет поговорить об исчезновении Жералдины. Но так как я любопытен от природы, я решил согласиться на приглашение. И она информировала меня о своем желании известить французскую полицию…
Зелдар пожал плечами,
— Естественно, мне это совершенно не понравилось, — продолжал он, — и я решил, что настал момент моего прощания с Парижем. И мне пришла в голову мысль, что не следует возвращаться к себе.
Но чтобы удовлетворить любопытство, я проехал мимо дома прежде чем отправиться на вокзал. И я заметил свет в окнах моей квартиры.
Он немного посмеялся.
— Надеюсь, они до сих пор ждут меня там.
И он опять стал смеяться, потом подошел к шкафу и открыл его. Достав бутылку кюммеля и стакан, он налил себе большую порцию,
— Я не хочу оскорблять, — с саркастической улыбкой продолжал он, — но тем не менее, скажу тебе, что вы, американцы, совсем не такие крепкие, как говорят. Я говорю сейчас о твоих приятелях из преступников, которые хорошо поработали для нас и которым мы не заплатили ни гроша. Доллары нам самим очень нужны, нам, немцам. Но даже без этого так приятно надувать людей.
Он налил себе еще кюммеля и продолжал:
— Это замечательные мошенники-американцы пришли предложить мне снова свои услуги и хотели еще раз помочь мне!
Если бы я мог шевелиться, то ударил бы себя ногой. Потому что понял свою ошибку. Эта ведьма Ардена Ванделл продала меня.
— Вы все были дураками, — продолжал он, — но пальма первенства принадлежит одной из вас.
Он поднял свой стакан.
— Герр Кошен, — сказал он, — ваш слуга, капитан Эмиль Миншмидт из Разведывательной службы Рейха, поднимает стакан за здоровье вашей прекрасной подруги, фроляйн Ардены Ванделл, драгоценной представительницы Рейха.
И одним глотком проглотил свой кюммель. Я же внутренне обругал себя: я должен был это предвидеть раньше.
У этой негодяйки только и было намерение, что надуть меня.
Глава 14Что же я сделаю?
Я оставался неподвижным, с опущенной головой, глядя на свои ботинки и горько сожалея о прошедшем. Вас, может быть, удивило бы, но я думал о мышках. О всех мышках, с которыми встречался в своей жизни.
Я знал их разных форм и качеств. Хороших и плохих. Худых и толстых. Карлиц и великанш. Я видел плачущих, когда им чего-нибудь хотелось. Других, которые добивались своего с пушкой в руке. И таких, которые лаской пытались покорить вас. И тех, которые приходили к концу с невинным видом крутя крупом.
Но эта Ардена, это особая модель. Это самая ловкая из мошенниц, с которыми я встречался когда-либо. Она так же мне неприятна, как ревматизм. И я держу пари, что если бы она одна оказалась после кораблекрушения на необитаемом острове со своей бабушкой, она бы вытащила у той золотые зубы, чтобы попытаться продать их рептилиям. И она найдет возможность уговорить рептилию. Уверяю вас.
Зелдар по-прежнему пил кюммель.
— Что я нахожу совершенно замечательным, — внезапно продолжал он, — каким способом фроляйн Ванделл решила избавиться от вас, герр Кошен! Вас, который считался ее приятелем, коллегой, потому что она верила, что вы Чарли Хаит. И чему она верит и сейчас, кстати.
Он снова посмеялся и продолжал:
— Когда я сегодня вечером приехал в Делфзейл, отправился в «Спритхиз», чтобы, как было условленно, встретиться с Гледисом, фроляйн Ванделл была очень удивлена при виде меня, потому что она не знала, что Гледис звонил мне в Цюрих и рассказал, что сюда приехал хороший друг Лодца, чтобы потребовать для него деньги.
По счастью, Гледис предупредил меня об этом. Я решил, что будет лучше, если я поеду и лично прослежу за отправлением кораблей. Без этого я, безусловно, находился бы в Цюрихе, где меня ждали неотложные дела.
— В «Спритхизе» я встретился с совершенно пьяным Гледисом. Прекрасная Ардена напоила его. И я сразу же понял почему. Но капитан Эмиль Миншмидт сразу же принял меры предосторожности. Я захватил Ардену и Глезиса в свою машину и поместил их под надежной охраной в конторе нашей фирмы. В ожидании отплытия на одном из кораблей, одновременно с Бидди Перринером.
Вот тогда прекрасная фроляйн предложила мне выдать план операции, которая должна была нарушить наши планы, а в обмен на ее разоблачения я должен буду дать ей деньги, причитающиеся за похищение в Нью-Йорке.
Естественно, я сразу же согласился. И я дал ей честное слово офицера, что как только мы пришвартуемся к немецкому берегу в Эмсе, я дам ей деньги.
Зелдар встал и подошел ко мне.
— Вы не смеетесь, герр Кошен? — спросил он. — Вы не находите это забавным? Эта девушка, ни секунды не колеблясь, продала вас взамен на обещание, которое я не сдержу.
И так как это не рассмешило меня, Зелдар неожиданно ударил ногой мне в живот. Я снова сел на стул, на этот раз верхом. Полезно иметь под рукой спинку стула.
А Зелдар продолжал свой рассказ.
— Тогда она раскрыла мне весь ваш замысел, — сказал он. — И я сразу же пришел сюда вместе с моими людьми. И можете себе представить, герр Кошен, какова была моя радость, когда вместо Чарли Хаита, я увидел своего старого приятеля, Лемми Кошена. Джимена со знаменитой репутацией. Человека, который никогда не упускает свою дичь.
И Зелдар стал громко хохотать.
— Бедная фроляйн Ардена Ванделл, — продолжал он, когда немного успокоился. — Нужно будет, чтобы я сделал с ней то же, что сделал с Эдванн и Сержем. Она слишком много знает и позднее может причинить мне неприятности.
Эти слова удивили меня и настолько, что я не мог удержаться, чтобы не спросить:
— Это вы спустили Назаровых?
— Разумеется, — с усмешкой ответил он. — А вы в этом сомневались? Правда, это был небольшой шедевр.
Хорошенько поймите меня, мой дорогой герр Кошен. Ведь я не совсем глуп и предусмотрел с самого начала операции, что это была игра с огнем, принять Эдванн Назарову в дело. И какая нам могла угрожать опасность, если бы ей была известна истинная цель операции Перринер. Потому что она была француженка. А французы — все патриоты,
И я был уверен, что однажды Серж не удержится и расскажет своей жене, что собой представляет выкуп за Бидди Перринера.
Я прекрасно знал, что в один из дней мне придется применить против Эдванн Назаровой крайние меры. И конечно, вместе с Сержем.