«А не будет ли забавным, если люди, занятые похищением и потребовавшие выкуп, это Жуанелла и Ларви Рилватер?»
Это было бы совсем в их духе. И если гипотеза правильна, это объяснит присутствие Жуанеллы на борту «Фелс Ронстром» и ее путешествие в Париж. И это объяснит также радио, которое она получила на борту и которое выражало беспокойство обо мне и было подписано «друг».
Жералдина сказала мне, что Назаров прочел мое послание. У меня мелькнула мысль, что послание Жуанелле было от него.
Предположим теперь, что Родни Уилкс все обнаружил. И предположим, что с Бидди произошел несчастный случай. Назаров знает, что его ожидает электрический стул, и что его жизнь зависит от Родни. Значит, нужно заставить его исчезнуть.
И Жералдина, которая очень любит своего казака, чтобы спасти его от электрического стула, отлично может убить Родни. Значит, нужно заставить его исчезнуть. Я достаточно хорошо знаю женщин, чтобы понимать: когда они кем-то сильно увлечены, то сделают все, чтобы сохранить для себя этого парня.
Я вернулся в альков. Жералдина по-прежнему находилась там, с той же приятной улыбкой на своей миленькой мордочке.
Мой второй стакан ожидал меня на столе, но я не стал до него дотрагиваться. Я сказал курочке, что не понимаю отсутствия Уилкса.
— Я только что звонил ему, — сказал я. — А также еще в несколько мест, где он может быть. Невозможно найти его. Мы больше не будем ждать.
Она взяла пальто со стула и надела его.
— Итак, — сказала она. — Что мы теперь будем делать, мистер Хикори?
Я улыбнулся.
— Сейчас уже не очень рано, но я тороплюсь закончить это дело. Я хочу пересечь океан до того, как там появятся подводные лодки бошей. Вас устроит, если мы немедленно отправимся повидать вашего жениха? Мне страшно хочется познакомиться с парнем, который имеет счастье быть любимым такой красивой девушкой, как вы, даже если он и русский князь.
Это заставило ее засмеяться.
— Но почему бы и нет? — сказала она. — Отправимся к нему. Он будет счастлив с вами познакомится. Я позвоню ему по телефону.
Мы вошли в вестибюль и подошли к телефонной кабине. Открывая для нее дверь, я увидел, что это не автомат.
Я закрыл дверь и побежал, чтобы найти портье. Я показал ему билет в пятьдесят долларов.
— Существуют ли параллельные аппараты на линии кабины? — спросил я его, — если вы проводите меня к такому аппарату, получите эти пятьдесят долларов.
Он засмеялся.
— Сюда, месье. — ответил он. — Я тоже иногда забавляюсь, подслушивая, что говорят эти дамы.
Он провел меня через вестибюль в пустой кабинет и показал на телефон. Я сунул ему пятьдесят долларов, и он смылся.
Я поднял трубку. Слушал пять секунд, но все понял. Я больше не стал слушать и помчался в вестибюль. Там я ждал, когда она кончит говорить.
Вскоре она вышла из кабины. Кажется, я уже говорил, что эта куколка восхитительна. Так вот я больше не повторяю этого, несмотря на то, что она очень эффектна.
— Серж был очень рад встретиться с вами, — сказала она. — Он ждет нас у себя.
Портье нашел для нас такси. Я помог ей сесть и устроился рядом.
Было темно, как в печи. Он немного подвинулся ко мне, и ее колено коснулось моего. Мне показалось, что она улыбается.
— Вероятно, увлекательна профессия частного детектива? У вас, вероятно, было немало сильных переживаний, мистер Хикори? — спросила она.
Я засмеялся и ответил утвердительно.
Она приблизилась еще. Я слышу ее дыхание. У нее такие духи, которые дурманят вам голову.
Но я не двигаюсь. У меня были приятные моменты с девочками, и я надеюсь, что они еще не раз повторятся. Но меня бы стошнило, если бы я поцеловал ее. Я предпочту взять в объятия гремучую змею.
Глава 3Фейерверк
Было примерно половина второго, когда такси остановилось перед прекрасным зданием. Я расплачивался, пока она открывала большую дверь. Лифт доставил нас на второй этаж. Мы прошли по коридору до самого его конца, и она позвонила в дверь в глубине.
Место это ультра-шикарное. Ковры плотные, и отделка коридора богатая. Нужно думать, что Серж не нуждается в деньгах.
Жералдина позвонила два или три раза, но нам не открыли. Потом она повернулась ко мне и улыбнулась, пожав плечами.
— Серж неисправим, — сказала она. — Когда я ему позвонила, он сказал, что будет нас ждать. Но кажется, его нет дома. Я думаю, что он должен с минуты на минуту вернуться.
Она достала из сумочки ключ и открыла дверь. Она вошла и включила свет. Я закрыл за собой дверь и последовал за ней.
Мы вошли в очень большую комнату с низким потолком. Декорация и мебель прямо как в кино. Это потрясающая роскошь и ослепляющая. Потолок покрыт черным лаком, а посередине комнаты лежит густой белый ковер, пять на пять метров. Когда я шел по нему, казалось, что ступаю по глубокому снегу.
В камине горел сильный огонь, а золотые шторы на окнах были задернуты. По обе стороны камина стояли два огромных белых с золотом кресла, а напротив белый с золотом диван. Во всей комнате были разбросаны подушки и другие предметы ярких расцветок, создающие очень впечатляющее сочетание.
Запах немного тяжелых духов парил в комнате и заставлял вспоминать о «Тысяче и одной ночи».
Я снял плащ и положил его на стул. Она подошла к большому столу, заполненному бутылками и стаканами, и налила мне виски. Для себя она налила водки в маленький стаканчик. Потом сняла свое меховое пальто и подошла ко мне.
Она протянула мой стакан и посмотрела на меня сквозь ресницы.
— За вас, мистер Хикори, — сказала она мне. Я улыбнулся.
— Вы очень любезны, мадемуазель. — Я посмотрел на нее и сделал глоток. — Но я тем не менее сожалею, что Сержа нет здесь. Почему он так устроил, чтобы исчезнуть, когда нам надо с ним поговорить?
Она встала на колени перед очагом, чтобы помешать поленья, и я должен признаться, что у этой куколки есть все, что можно пожелать от геометрии в целом и об округлостях и линиях в частности.
По-прежнему на коленях она повернула ко мне лицо и сказала:
— Серж — это фантазер, Вот почему я его обожаю. Мужчины-фантазеры сводят меня с ума. Чем капризнее они, тем больше я их люблю. Это странно, но это так.
Она поднялась и встала передо мной со своей странной улыбочкой на лице. И внезапно в этот момент я обрел уверенность, что куколка употребляет наркотики.
— А вы капризны, мистер Хикори? — спросила она.
— Нет, дитя мое, — ответил я. — Я много испытал, но не капризен и предполагаю, что вы зря посчитали Родни Уилкса капризным. Может быть, вы нашли его даже слишком капризным для вашей безопасности и безопасности вашего приятеля… нет?
Она отступила на шаг и села на диван. Она по-прежнему улыбалась. Такого рода улыбкой, какую можно увидеть у куклы. Потом она проговорила:
— Что вы хотите сказать этой таинственной фразой?
Я достал портсигар, вынул сигарету и закурил. И я смотрел на нее усмехаясь.
— Ну что ж, прежде всего, — сказал я, — если вы Жералдина Берринер, то я подружка Муссолини. Вы прекрасно сыграли сегодня комедию в «Зиедлере», но это не сработало. Потом, вы сегодня убили Родни Уилкса. Я обнаружил его тело среди отбросов и грязных полотенец. Он дотащился туда, чтобы умереть после того, как вы подмешали в его стакан яд. Тем не менее, он вас выдал. Он оставил для меня послание, прежде чем умереть.
— В самом деле? — проговорила она тоном, который можно было назвать нежным. — И что же он вам сообщил?
— Он ничего не сказал. Его посланием была булавка из галстука, воткнутая в ручку кресла, в котором я сидел. Это я подарил ему эту булавку. Он подумал, что увидев ее, я пойму все.
Я достал булавку и показал ее ей.
Она пожала плечами. Потом она встала и направилась к столу с напитками. Я следил за ней, как кот за мышью. Она открыла одну коробку, взяла сигарету и закурила. Затем обернулась и, опираясь на стол, посмотрела на меня. Она была так же спокойна, как замерзшая река.
— Вы меня заинтересовали, — сказала она. — Вы кажетесь очень умным, что редко встречается у частных детективов.
Она глубоко затянулась и выпустила дым из своих тонких ноздрей. Под ее холодной внешностью угадывалась тигрица. Она отошла от стола и остановилась посредине белого ковра. Она была восхитительна.
— Почему вы сказали, что я не Жералдина Перринер? — спросила она.
— О, это легко узнать, — ответил я и рассказал ей историю двух телефонов. — Вы говорили по-русски. Может быть, вы русская. Это безусловно, потому вы говорите так медленно. Чтобы не допустить ошибок.
— Нет, вы ошибаетесь, я француженка, — сказала она.
— Я поздравляю вас, — сказал я. — Может быть, это принесет вам счастье… Я хотел бы присутствовать на судебном процессе, чтобы услышать, как вы будете объяснять суду, что убили Родни Уилкса из-за любви. Но я очень опасаюсь, что там не посчитают оправданием преступления любовную страсть, даже если это будет происходить во Франции. Вы получите максимум, крошка.
— Может быть, — ответила она.
Она подошла к камину и бросила туда сигарету. Мгновение оставалась неподвижной и молчаливой. Она что-то замышляла. Я наблюдал за ней краем глаза. Она оставалась так примерно две минуты. Эта куколка начинает нервировать меня. Уж очень она спокойна и красива. Она так уверена в себе…
Потом она повернулась и направилась ко мне. Она смотрела мне в глаза. Она так близко от меня, что я почти слышу, как она дышит. И ее духи вызывают у меня жар… У меня ощущение, что если мужчина стишком долго вдыхает такой аромат, это может привести к странным вещам.
Наконец она заговорила. Ее голос был низким и нежным. Было нечто такое в ее манере говорить, что вас приводило в трепет. Не знаю, поняли ли вы меня. Это как бы щекочет вас до глубины желудка.
— Что-то в вас есть такое, что мне нравится, — сказала она. — Вы умны и быстро соображаете. И потому, что я немного боюсь вас и того, что вы можете со мной сделать, вы интересуете меня еще сильней. Я слегка улыбнулся ей.