Едва ощутимым оно мне кажется только до тех пор, пока я сижу. Стоит только подняться на ноги, как получаю удар в голову немыслимой силы. Отлетаю куда — то на орбиту земли.
— Машуль, держись за меня, — говорит Марк насмешливо, локоть свой подставляет, когда мы с ним к выходу движемся.
Висну на нём, хихикая странно. Всё происходящее странно, потому что совсем мне не свойственно. Несмотря на откровенно пьяное состояние стараюсь себя одернуть и в чувства прийти. Но даже выйдя на улицу поймать свежести мне не удается.
Со стороны мы, наверняка, странно выглядим. Представить боюсь, насколько ужасной кажусь в облике девицы, неспособной на ногах ровно держаться.
Пока я предаюсь неприятным размышлениям, Марк успевает меня до авто проводить. Когда передо мной пассажирская дверь распахивается, я ловлю новый приступ веселья. Клянусь, не могу понять откуда берется он. Хихикаю неизвестно каким своим мыслям. Весело и легко.
Марк что — то мне говорит, когда я на сиденье плюхаюсь, но я не слышу или просто не понимаю смысла сказанных им слов. Смеясь, откидываюсь на спинку кресла и почти засыпаю.
— Хочешь, заедем кофе купим тебе? Я не подумал раньше об этом, — предлагает Марк.
Ничего не говоря, хлопаю глазами. Не соображаю совсем ничего…
Боже! Как это пугает! Волна мурашек по коже прокатывается. Сердце гулко начинает колотиться в груди. Физически неприятно, но у меня не выходит и руку к груди прижать, да что там, я и кисть поднять не могу.
Спустя пару минут Марк снова заводит со мной разговор.
— Получилось у меня утопить в вине твою бдительность?
Поначалу мне кажется, что он шутит. Снова глупо смеюсь. Совсем неуместно. Ругаю себя, но не могу ничего поделать.
Выражение лица Марка вмиг меняется, становится жестче. Скулы напрягаются, глаза, насколько могу разобрать в полумраке, темнеют. Он ко мне придвигается, а я стараюсь вжаться в кожаное сидение, но по факту и на дюйм не сдвигаюсь. Каменею.
Костяшками пальцев он касается моего подбородка и ведет ими вверх по щеке, задевая краешек губ.
Шум в моих ушах нарастает.
— Марк… — всё, что у меня произнести выходит. Того и гляди отключусь. — Отвези меня домой. Пожалуйста, — шепчу из последних сил.
В доме мамы не безопасно. Но она представляет собой только моральную угрозу. Сейчас же у меня кровь стынет в жилах совсем по другой причине.
Тревога с каждой секундой лишь возрастает. Может быть я перепила и это всё мне только кажется? А может быть я наоборот дала повод Марку себя так вести. Но я не хочу, мне совершенно не нравится то, что между нами происходит.
Последнее, что я вижу, перед тем, как отключиться — иронично изогнутая бровь Марка. Он очень близко. Ближе, чем допустимо правилами приличия.
Прихожу в себя, словно выныривая, словно из под толщи ледяной воды, когда чувствую, как чья — то чужая ладонь скользит по моему бедру, глубоко под платьем.
Господи! Нет! Только не это!
Хочется выбраться из машины и убежать куда — нибудь подальше, вместо этого ощущаю, как краешек трусиков в сторону отодвигают.
Глава 23
Глава 23
Мария
Просыпаюсь посреди ночи от каких-то странных звуков. Вокруг темнота кромешная, ничего не видно, ни одного проблеска света.
Сердце бьется где-то в ушах.
Паника в мгновенье охватывает? Где я и как тут оказалось? Едва успевает в мозгу мелькнуть мысль, дескать, не помню ничего, как тысячи поражающих осколков врезаются в сознание, причиняя немыслимую боль.
Никогда мне не было так страшно и омерзительно противно.
Размытыми кадрами мелькают события прошлого вечера. Мы с Марком в ресторане. Мне становится дурно и он обещает домой отвезти. Мы вместе в машине. А дальше… Хочется думать, что мне показалось… причудилось, что он позволил себе меня интимно касаться.
Какова вероятность того, что это всего лишь приснилось моему пьяному мозгу?
Только сейчас понимаю, что за звук меня разбудил — мои зубы. Они с такой силой бьются друг об друга, что скрежет едва ли не эхом разносится по комнате. Просовываю язык между ними, дабы прекратить эту пытку, но ничего не выходит. Разве что металлический привкус во рту появляется. Безрезультатно пытаюсь унять свою дрожь, но она лишь расползается по всему телу.
Что я наделала? А главное зачем? Как мне теперь всё исправить? Быть такого не может! Мы не могли! Ни я, ни Марк. Зачем ему это? Вокруг столько свободных девчонок…
Пытаюсь занять вертикальное положение, но голова кружится и тянет меня обратно в чужую постель. Где бы я сейчас ни была, дома у матери, или в квартире Марка… Любое место чужое. Дома — только в нашей с Серёжей квартире была, там, где он сейчас спит с нашим сыном.
Так противно… Боже, как я себя ненавижу. Во рту не то что горечь собирается, скорее, — гной. Чувствую его зловонный запах, языком ощущаю вязкую консистенцию. Он течёт по моим венам вперемешку с осколками моей прошлой замечательной жизни.
Зажмуриваюсь и опускаю вниз руку, стараясь не касаться своего тела лишний раз. Мне неприятно. В душе догорает маленькая, тщедушная надежда… На что? Да я и сама не знаю. И это не важно… Она умирает в мгновенье.
Между ног у меня влажно. Если даже полноценного секса не было, то я точно испытала оргазм.
— Господи! Ну, пожалуйста! Нет! — кричу в голос.
Справиться с собой не выходит. Верчусь на кровати в отчаянии до тех пор, пока с грохотом на пол не падаю. Отталкиваюсь пятками от пола и отползаю подальше. Подальше от самой себя.
Больно. Но это не важно.
Серёжа меня не простит. Никогда и ни за что.
Содрогаюсь в беззвучных рыданиях. Впиваюсь ногтями в ладони. Делаю больно намеренно.
Он столько раз проводил время с друзьями и ни разу за все наши совместные годы у меня не было повода усомниться в его верности. Никогда. Я видела, как чужие мужья одаривают подирающими взглядами левых девиц, мой — никогда.
Выходит он прав был, когда меня контролировал⁈ Один единственный раз я без него куда-то пошла в компании друга и вот чем это закончилось. На подсознательном уровне чувствовал, что я способна предать? Видел эту возможность во мне?
Я ему обещала такую семью, какой не было ни у одного из нас и не сдержала данное обещание. Пыталась ли я это сделать?
Меня тошнит. От себя. От своей семьи. От того что вокруг происходит и от того, что я наделала. Спазм стягивает горло, перекрывая доступ кислороду. На глаза слезы наворачиваются.
Наощупь выход ищу. Хочу забиться, спрятаться где — нибудь и ждать, когда Серёжа меня заберёт.
«Это навряд ли» — раздаётся голос матери в моей голове и я задыхаюсь от горечи и разочарования.
Схожу с ума. Осознание, что я ничем не лучше неё бьет, словно пощечина. Мы разные, но обе гнилые. Хотя… Я ведь не знаю, из-за чего папа ушел?
Не знаю сколько проходит времени к тому моменту, пока я нахожу ванную комнату. Ничего не соображаю. Уже сидя на полу в душевой, понимаю, — обстановка знакома. Я дома у мамы. Становится ли мне легче? Нет! Абсолютно нет!
Опускаюсь на плитку и свернувшись калачиком, остаюсь лежать на полу. Сверху водопадом рушатся капли воды, не чувствую их. Я где-то глубоко. В пустоте.
Там, где раньше жила душа, — зияющая дура. Сквозит очень сильно. Я сама очень хочу замерзнуть. Другого варианта нет. Как смотреть в глаза мужа? Смогу ли я сделать больно ему своим признанием? Если нет, то смогу ли молчать? Касаться его, позволять прикасаться к себе, зная, что я этого не заслуживаю. Его не заслуживаю.
Боль нестерпимая. Прижимаю руки к груди, как — будто это поможет придержать рвущееся из груди сердце. Хватаю ртом воздух, давлюсь им и водой.
Открываю глаза, капли тут же попадают на слизистую. Печет. Машинально хочется зажмуриться, но я терплю. Специально. Нужно сделать себе больнее. Я заслужила. Заслужила своей тупой наивностью. И эгоизмом.
Всё это время я хотя бы раз задумывалась каково было Серёже все эти месяцы? Как он себя чувствовал? О чём думал, когда узнал, что я подала на развод? Было ли ему больно? Уверена, да. Помогла ли я ему? Ответ сам собой в голову приходит. Даже себе помочь не смогла. Наверное, мама права и я ни на что негодная у неё выросла. Да и выросла ли вообще?
Смотрю на прозрачное стекло, что разделяет душевую с основной частью ванной комнаты. Оно всё запотело. Капельки воды, в виде брызг, попадают на него и прокладывают себе путь, скатываясь вниз. След от дорожек тут же исчезает под действием пара. Бесследно.
Кто — нибудь заметит, если и меня так же не станет?
Глава 24
Глава 24
Мария
Мне понадобилось десять часов, чтобы более менее взять себя в руки и кое — как прийти в себя. Всё так же больно и страшно, и опустошение немыслимой силы по груди разрастается, грозя поглотить меня всю, но надо что-то делать, потому что оставаться тут я не могу. Стены дома давят. Отторжение ко всему, что с мамой связано.
В голове один вопрос крутится — что было бы, согласись я с мужем домой поехать? С моим Серёжей…
Всё было бы прекрасно. А теперь я тону в апатии, если вовсе ещё не на дне.
Словно пазл, стараюсь в голове выстроить воспоминания — чего мне не хватало в семейной жизни? Но как бы не старалась, не могу понять. Нет, я конечно, помню почему на развод подала, но… Тогда мне и на половину не было так плохо, как сейчас.
Смертельно больно. Я не знаю, как жить с осознанием, что сама всё разрушила. Как я без Серёжи буду? Вот так, как сейчас? Зачем тогда жить?
Проблема была в том, что я не хотела Серёжу делить ни с кем. Хотелось чтобы он только мой был. К таким как он люди тянутся. Ему постоянно звонит кто-то из друзей, куда-то зовут. Он был всем нужен, а мне самой было его мало. Вот к чему это привело…