— И так по всему миру, представил? — спросил Айвар.
— Угу. А еще у меня спрашивал про Астиных родителей. Они, в лучшем случае, так же бродят. В худшем, сошли с ума. А ты рвешься к морю, будто соленой воды не видел.
— Мы обещали ее отвезти, — напомнил мне коллега, — если ты забыл. Тем более, ее родители живут не в Клайпеде, а в деревушке, недалеко от этой, как ее, Карклине.
— Понял, к чему ты клонишь. Ладно, один хрен. Альгис проверит машину и поедем. Может, и правда живы…
Парень вляпался по уши. Накрепко. Еще бы немного — и захлебнулся, как в старом анекдоте. Хорошо, что, проезжая, заметили клубок маленьких тел, которые пытались добраться до человека, засевшего на крыше газетного киоска. Я такое видел впервые, Айвар, по-моему, тоже. Стая зомби-собак. Достаточно шустрые, но еще не превратившиеся в морфов. Мы и раньше замечали, что морфы не стайные создания. Целая банда облезлых дохлых собак. Для активности еды в городе хватало, а для дальнейшей трансформации — не очень. Вот они и рвались добраться до одинокого человека. Рядом, у обочины, стоял маленький джип, «сузуки самурай». По виду паркетник, а на самом деле — очень удачная машинка. Если не ошибаюсь, их создавали для японской армии. И вот этот японец с пробитым колесом стоял у обочины, а его хозяин вертелся на крыше киоска, пытаясь отстреляться от собак. Угу, щаз… Из пистолета. Эти собаки носились как бешеные, прыгали, скалили зубы и даже прилавок в бессильной ярости грызли. В общем, всем своим видом показывали, что прессу они не любят. Ну а кто любит этих борзописцев?
— Тут дробовик нужен, — заметил Айвар, подруливая к киоску.
— Ага, бенелли, — не преминул съязвить я. — Тормози уж, стратег.
Первую парочку собак снял я. Мне надо было кого-нибудь убить. Просто душа требовала крови, пусть и этой, вязкой, которой наполнены зомби.
Стреляли, не выходя из машины, только слегка приоткрыв окна. Собаки сразу потеряли пятерых из своры, потом стая разделилась. Часть отбежала и скалила зубы в отдалении, вторая бросилась на машину. Этим повезло больше — сдохли быстрее. Когда они начали прыгать на двери, мы просто поджидали момент и били их в голову. Стрелок, сидящий на крыше, стрелять перестал — или патроны кончились, или боялся в нашу машину попасть. Вид этих тварей разозлил меня окончательно, будто внутри гранату взорвали. Когда одна из собак прыгнула на окно, я схватил ее за горло и с удовольствием выстрелил в голову. Оставшаяся нежить отбежала, а я перезарядил пистолет и выбрался наружу.
— Ну, идите сюда, твари! — Поле зрения сузилось, я видел только собак, скаливших в мою сторону зубы. Вскинул сайгу к плечу и на одном дыхании расстрелял оставшихся. Когда последняя упала, я опустил ствол и сквозь зубы, с шумом, выдохнул:
— С-с-суки…
Сердце стучало, словно напоминая о своем существовании, в висках билась кровь. Напряжение последних дней понемногу уходило, выпуская меня из цепких лап страха на свободу, в этот долбаный мир.
— Ты чего, Робби, сдурел? — подскочил ко мне Айвар и рванул за плечо: — Куда ты полез?
— Все нормально, Айва, — сказал я, — вот теперь все точно нормально…
— Я извиняюсь, джентльмены, что прерываю вашу забаву, — подал голос с крыши парень, — но хотел бы напомнить о своем существовании и искренне поблагодарить за помощь. Если бы не вы, эти милые друзья человека употребили бы меня на обед.
Мы повернулись в его сторону. Не знаю как Айвар, а я, когда из машины выскочил, про этого «альпиниста» напрочь забыл. Если бы во время стрельбы он дернулся, гарантированно получил бы от меня пулю.
По прибалтийским меркам невысокий, где-то метр восемьдесят, не больше. Светловолосый, с веселыми серыми глазами. На правой щеке шрам, скорее всего резаный. Полувоенная одежда, жилет серого цвета. Такие жилеты любят рыбаки и фотографы — карманов много. На голове бандана…
— Да не за что, — ответил я. — Каким ветром занесло?
— По-глупому, — спрыгивая вниз, ответил он, — небольшая поломка. А как наверх забрался — увольте, даже не вспомню. Ингвар, — представился он, — в прошлом свободный журналист, а в настоящем — свободный охотник и летописец конца света.
— Журналист? — хором спросили мы и расхохотались.
— Вот уж воистину, — вытирая слезы, сказал я, — какого черта ты к этому киоску полез? Искал творения собратьев по перу?
— Да нет, как-то автоматически. Я и не подумал, — ответил Ингвар и посмотрел на разбитый киоск. — Да, — улыбнулся он, — скрытая тяга к печатному слову, наверное.
— Ладно, журналист, — сказал Айвар, — времени мало, идем твою машину глянем.
Пока они копались с машиной, я осматривал окрестности. Какой-то морф мелькнул между домами, но к нам не полез. Умный… Минут через пятнадцать мужики закончили копаться с машиной, и мы тронулись к окраине города.
На выезде притормозили — перекурить и пообщаться в более спокойной обстановке. Ингвар даже кофе сварил на газовой горелке. Пока закипала вода, успел рассмотреть его транспорт, заметив на заднем сиденье длинный оружейный чехол и несколько рюкзаков.
— В общем, так теперь и живу, — рассказал он. — Мотаюсь по Прибалтике, делаю репортажи. Записываю рассказы выживальщиков. Изредка попадаются очень любопытные люди. Набрал ворох интересного материала, по идее, на хорошую книгу, если бы не пигедец.
— Если бы не что? — спросил я.
— Пигедец, — повторил он. — От слова Армагеддон и п**дец. Если сложить вместе, то получится пигедец. На мой взгляд — очень точное определение случившегося.
— Метко, ничего не скажешь, — усмехнулся Айвар. — Представляю, как ты жалеешь, что не можешь об этом написать в своей газете.
— Увы, — улыбнулся Ингвар, — место журналиста я потерял еще до всего этого. Оказался, по уверению сильных мира сего, непригоден к сей древнейшей профессии.
— Это почему? — спросил я.
— Имел неосторожность написать то, о чем все говорили. Все знали и болтали, но писать в нашем демократическом мире о таких вещах нельзя. Точнее — можно, но, как видите, чревато.
— Позволь, я угадаю, — прищурился Айвар и оперся на капот: — Про педофилов статью написал?
— Именно так! — шутливо раскланялся Ингвар. — Я имел честь написать небольшую статью, — он посерьезнел, — про свору извращенцев. Думаю, что моя версия событий была близка к истине. Меня, естественно, попросили больше не утруждать себя этим ремеслом. На мое счастье — или несчастье — грянул пигедец, и теперь никто не может мне запретить писать то, что я хочу. Правда, и публиковать мою писанину негде, — грустно закончил он.
— Весело, — сказал я. — А дальше куда собрался?
— Куда глаза глядят. Я, как Mad Max из старого фильма, езжу, пока есть бензин, и ищу его, когда он подходит к концу. Несколько раз пытался примкнуть к людям, но характер… И я отправляюсь дальше.
— Ясно. Одинокий волк, значит, — усмехнулся я. — А с оружием как? А то с пистолетом особо не навоюешь.
— Есть, — кивнул он. — Дело в том, что я редко заезжаю в города. А тут ночь не спал, расслабился и поэтому вляпался. Если бы не вы, то плохо бы кончилось. Спасибо еще раз.
— Да не за что, — допивая кофе, кивнул Айвар. — Рамучяй знаешь?
— На карте — да.
— Ну, если наскучит бродячая жизнь, то там нас и найдешь. Точнее, там скажут, как нас найти.
— Понимаю. Я сейчас двигаю в Вильнюс, осмотрюсь, а после столицы, с вашего разрешения, загляну на огонек.
— Ну и прекрасно, — отбрасывая сигарету, сказал я. — Ладно, увидимся еще. Бывай, журналист!
— А ты знаешь, что сегодня ровно месяц исполнился? — спросил меня Роберт, когда мы попрощались с журналистом и разъехались.
— Месяц чему?
— От начала пигдеца, если использовать термин нашего нового знакомого.
— Хм. И правда. Устроим праздник по этому поводу?
— Конечно. А вместо фейерверков я наконец пристрелю Видмантаса, чтобы настоящий праздник был. С другой стороны, — Робби пожал плечами, — зачем? Только патрон испорчу.
— То-то и оно, что незачем. Я уже забыл, как он выглядит. Из дома почти не выходит, гуляет исключительно в другом направлении. После того, как у нас Линас поселился, вообще дорогу забудет.
— Да, праздника не получится…
— Давай лучше про Клайпеду подумаем, — напомнил я.
— Чего там думать. — Робби поморщился. — Раз обещали, надо ехать, но я не верю, что они выжили.
— Про Каролиса мы тоже так думали.
Робби кивнул и на этом разговор закончился, дальше ехали молча. Правильно мы сделали, что в город выбрались. Странный Роберт какой-то в последнее время. А тут погулял, городским воздухом подышал и ожил. Городской человек. Надо попросить Альгиса, чтобы машину нашу проверил, и тронемся в Клайпеду. Надеюсь, что найдем этих жемайтисов. Они народ упрямый; море рядом, глядишь, и выжили. По-хорошему, надо бы Каролиса с собой взять. Все-таки вояка, лишний ствол не помешает. А с другой стороны, полностью базу оголять не дело. Да и военные эти, Роберт прав, если нарвемся, то всем без разговоров лоб зеленкой намажут. Вот дела! Раньше в Клайпеду, как в соседний квартал ездили. Сколько там этой дороги, километров двести с небольшим. А теперь? Как минимум сутки. По трассе особенно не разгонишься, брошенных машин много. Наверняка есть участки, которые вообще придется по полю объезжать. Эх, хорошую машину нашел! Я довольно хлопнул по рулю.
— Чему радуешься? — спросил Робби.
— Машине. Про дорогу в Клайпеду думаю.
— Чего там думать. Считай, за двое суток обернемся, если все удачно сложится.
— Почему за двое? — спросил я.
— Во-первых, ехать будем медленно. Во-вторых, по пути что-нибудь да найдем. В третьих, с кем-нибудь да схлестнемся, это и к гадалке не ходи. На трассе сто процентов банды орудуют. И не все дружат с Эдгаром.
— Полагаешь?
— Именно что полагаю. Думаешь, Эдгар просто так к нам десяток бойцов направил? Хрен! Не настолько мы ценные для него партнеры, чтобы нас охранять. Скорее всего, для себя запасную точку приготовил. Пулемет опять же.