— Тьма стелет вам свой ковёр! — слышались отовсюду приветствия приближавшихся дроу. Они вскидывали вверх левую руку и улыбались. Получалось это немного мрачновато из-за кровавого оттенка их радужек и зубов с заточенными, как у акулы, остриями. Наверное, у местных дроу была такая мода, делавшая очень жизненной присловье: «палец в рот не клади — откусят». Меня проводили во дворец и отвели в роскошные покои, предложив отдохнуть перед беседой на предмет спасения мира, которую я должна была вести с владыкой этих мест. Забыв об осторожности, я прошла внутрь, разглядывая полный изысканной утончённости интерьер, как вдруг за моей спиной отчётливо щёлкнул замок. Я бросилась к дверям и принялась дёргать за ручки, но они не поддавались. Короче, «замуровали, демоны»! А я-то обрадовалась, как хорошо принимают! Вдруг снаружи раздался знакомый писклявый голосок:
— За что?! Я же выполнил все условия: нашёл, убедил, привёл её к вам! Нечестно!
Кусимар! Это что же он обо мне?! И когда только выскользнуть успел, ведь всё за воротником прятался?! В этот момент двери на секунду приоткрылись, и в комнату, отчаянно вопя, влетел фиолетовый рогатик. Ударившись об стену, он сполз на пол и теперь, ощетинившись, сидел там, напоминая нашкодившего кота.
— Ах ты, шишига зловредная! — рассвирепев, воскликнула я, заходя с фланга.
— От сысыги слысу! — пискнул в ответ Кусимар, которому, похоже, снова выбили клык, и смешно закрылся от меня пухлыми трехпалыми лапками.
— Ладно! Говори, что натворил! — примирительно сказала я, присев рядом с ним. — Только, чур, больше не врать!
Рогатик с надеждой взглянул на меня и начал свой рассказ.
— Я, и правда, из шишиганов, — сказал он, — только мы никакие не помощники воинов, а коренные жители этих пещер. Эльфачи пришли гораздо позже нас, но оказались сильнее и беспощаднее. Они перекрыли все доступы к жару глубин, которым мы питаемся, изгнали нас с лучших территорий в сырые места, где наше потомство пожирали бледные глюмы и фолзы. В общем, с тех пор шишиганов осталось всего ничего. Вот я и решил пойти к этим ушастым гордецам в услужение, чтобы своих сродников спасти. — Он трогательно нахмурил маленькие бровки, будто собирался разрыдаться.
— И зачем же им я, такая не сильно гордая и без ушей? — спросила я, уже проникнувшись жалостью и участием к этому пузатенькому обманщику.
Меня всегда было легко растрогать, а тут такой лапочка чуть не плакал!
— Ну, конкретно ты им и даром не нужна, — смущённо сказал Кусимар. — Они искали зоревого эльфача, а этих краснокожих калачом в пещеры не заманишь, вот я и… подсуетился.
Мне стало дико смешно: этот фиолетовый лгунишка обвёл вокруг пальца и меня, и всех напыщенных дроу.
— Ладно, тогда зачем им зоревой эльф? — поинтересовалась я, прекратив наконец смеяться.
— Ну, понимаешь, тут такое дело… — начал Кусимар тихим доверительным шёпотом, но вдруг осёкся, нервно прислушиваясь.
— Есть несколько местных поговорок, которые надо знать! — неожиданно громко и, казалось бы, невпопад продолжил он, жестами показывая куда-то на противоположную стену, словно заметил там что-то опасное. Дальше пошла чистая импровизация в стиле лучших дурачеств пещерных шишиганов:
— Эльфач эльфача видит из-за плеча. Коль бьют сгоряча, задай стрекача. Мысль круче меча, так не руби сплеча. И…
— Наглая морда просит кирпича, — внесла свою лепту я, наконец, заметив то, на что мне выразительно намекал Кусимар.
Стена впереди вдруг стала будто бы тонкой, словно простая кухонная занавеска. Сначала она просто струилась, словно от лёгкого сквозняка, помахивая фалдами, а потом вдруг натянулась, страшно облегая нечто округлое, вытянутое и стремительное. Да это же была голова змеи, притаившейся за стеной во время нашего разговора! В этот миг я пожалела о только что сказанном, и не зря: большая, в человеческий рост, рептилия (только куда более изящная, чем чешуйчатый гад, занимавшийся извозом у дроу, даже, можно сказать, красивая) ворвалась в мои покои, распахнув пасть в смертоносном броске. Я даже увидела, как выдвигались её ядовитые зубы!
— Не надо! — заверещал Кусимар, неожиданно бросившись между мной и жаждущим навести порядок пресмыкающимся. — Не ешь её!
В этот момент пещерный фиолетовый шкодник, способный с испугу на подвиг, достойный рыцаря, окончательно завоевал мой сердце.
— Ну вот ещё! — певуче сказала змея, замерев в сантиметре от моего побледневшего от страха носа. — Эту чес-с-с-ть надо заслужить!
Её голос был самым восхитительным, что я слышала в своей жизни! В нём звучал говор серебряных ручьёв, никогда не видевших света среди мрачных подземелий, и пение звёзд в ночной вышине. Заметив, что мы с Кусимаром завороженно и испуганно смотрим на неё, змея сбросила кожу, медленно выползая из прежней оболочки, что стало началом её потрясающего преображения. Несколько мгновений, и перед нами стояла высокая эльфийка (или эльфачка, поди разбери!). Точёная грация её гибкого прекрасного тела, облачённого в серебристый облегающий наряд, поражала воображение. А какие были у неё глаза! Вытянутые, с миндалевидным разрезом и приподнятыми внешними углами, они мгновенно притягивали к себе внимание, гипнотизируя своим волнующим блеском. «Змеища!» — почему-то подумала я, а Кусимар пробормотал нечто вроде:
— О, Анкалимэ дроя Лэй! Ты прекрасна!
«Змеища» одарила его снисходительной улыбкой хозяйки подземной жизни и сказала, словно обронила каплю яда с раздвоенного языка:
— Я пришла побеседовать с вала-тё, а не с тобой!
Кусимар, испуганно хлопая круглыми глазами, шустро забился под каменный стол с резными ножками и сидел там тише воды ниже травы. На него было жалко смотреть, видно, дроу действительно жестоко обращались с шишиганами.
— В твоих интересах пойти сейчас со мной, Алинэн Акулинэль, и помочь мне в одном деле! — сказала красавица дроу. В ней чувствовалась врождённая повадка повелевать, которая страшно раздражала меня и в людях.
— С какой это радости? — спросила я, поднявшись, и гордо встала рядом с ней. Но нужного эффекта не получилось: Анкалимэ оказалась рослой, как гренадер, и смотрела на меня свысока, во всех смыслах этого слова.
— В противном случае я поведаю Владыке, кто ты на самом деле! Поверь мне, он будет очень впечатлён твоим враньём! — сказала она, убийственно улыбаясь.
Я задумалась, не зная, как поступить. Вроде бы я волонтёр, любому помочь готова, но этой «змеище» помогать как-то совсем не хотелось. И откуда она знает, что я не та, за кого себя выдаю, если все остальные поверили?
— Я ей ничего не говорил, вот те клык! — словно прочитав мои мысли, пискнул Кусимар из-под стола.
— Владыка Даркель-тейна Айканар дро Лэй! — как гром, раздалось из-за дверей в этот миг.
Дальше фраза повторялась, как заклинание, на разные голоса, причём её звучание с каждым новым повтором становилось всё громче. Создавалось впечатление, что так говорят стены дворца, приветствуя Владыку, пока тот шаг за шагом приближался к дверям покоев, ставших моей темницей. Забавная особенность! Интересно, у них тут и мебель говорящая? Очень удобно, в общем-то: например, примет Владыка лишнего на грудь, встанет утром с постели, к зеркалу галсами приблизится, потому что штормит с похмелья, и по традиции: «кто я?». А ему в ответ: «Владыка Даркель-тейна Айканар дро Лэй!».
И всё-таки, несмотря на попытки «расшутить» себя и расхрабриться, мне было страшно от предвкушения встречи с ним. Непонятно, зачем Владыке понадобился зоревой эльф. Ну точно, не в картишки перекинуться! Анкалимэ стояла передо мной, ожидая ответа, и мне вдруг показалось, что она очень нервничает и держит лицо из последних сил, разворачивая передо мной и Кусимаром иллюзию безразличной мрачности и жёсткости.
— Хорошо, я пойду с тобой, — сказал я. — Только шишигу тоже возьмём!
Анкалимэ быстро наклонила голову в знак согласия и, по-моему, для того, чтобы скрыть счастливую улыбку, и со стремительностью ядовитой змеи в броске двинулась к стене, сквозь которую недавно появилась.
— Владыка Даркель-тейна Айканар дро Лэй! — прозвучало у самых дверей, но мы так и не увидели грозного повелителя дроу, потому что прошли в другую комнату сквозь отодвинутую, словно занавеска, стену.
Дальше таких «занавесок» мы миновали много. Анкалимэ, наверное, опасаясь погони, мастерски путала следы. Кусимар дрожал от страха у меня на плече, а я всё думала о зоревых эльфах. Остановились мы в уютной пещере, где во всю стену было вполне сносное граффити — портрет какого-то высокого широкоплечего и, в общем-то, симпатичного … Индейца?! Оторопев, я даже протёрла глаза. Нет, правда, индеец! Ну а как ещё объяснить наличие такой красной кожи? Только с чего бы эльфачке рисовать во всю стену такого вот Чингачгука? Ну не из-за того же, что он Великий Змей? Догадка пришла, как удар по темени. Да это же не индеец, а зоревой эльф! У них кожа красная и уши вон какие торчат!
— Карнистир! — сказала Анкалимэ, указав на портрет, словно тот был живым. — Наследник дома Зари.
И я была просто поражена произошедшей с ней переменой. От гордой и вредной «змеищи» не осталось и следа! Это имя было произнесено с такой неизбывной нежностью и болью, что у меня сжалось сердце.
— И мой избранник! — добавила Анкалимэ с оттенком горечи в голосе.
При этих словах Кусимар аж соскользнул вниз от удивления, шлёпнувшись на вовремя подставленные мною ладони.
— Пока мой венценосный отец, Владыка Даркель-тейна, снедаемый жаждой подчинить себе всю тьму и сырость этих пещер, уходил на более глубокие уровни подземелий, я получила возможность увидеть настоящий свет, оставшись без постоянного контроля с его стороны, — даже не удостоив шишигана взглядом, продолжала Анкалимэ. — Яркое солнце опасно для чувствительных глаз дроу, поэтому я выходила на поверхность по вечерам, когда небо вспыхивало закатным огнём, и подолгу смотрела на лес и горы вдали, слушала пение птиц и шорохи ночи. Тогда я поняла, что мир за пределами пещер огромен и прекрасен! А однажды, когда закат был особенно алым, я повстречала его.