— Правда?! — поразилась я.
— Ну, конечно, это же ад, хоть и филиал! — усмехнулся колобок.
— А эти кто? Те, что в зале? — спросила я. — Они разве не грешники?!
— Экскурсанты, — презрительно прошептал колобок. — Любители острых ощущений. Есть специальные конторы, которые организуют экскурсии сюда — незаконно, конечно. Тут целая мошенническая схема. Народ думает, что развлекается, пьёт эликсиры забвения, которые выдают за вино. Причём каждый в этом зале видит те интерьеры, которые ему нравятся, и еда тоже каждому мерещится та, что именно ему по душе.
Пожалуй, это было похоже на правду. Хорошо, что я ничего не заказывала!
— Так проходят дни, а иногда годы, а потом наступает пора платить по счетам! — продолжал колобок. — Помнишь договор, который ты подписала кровью при входе? Там указана цена, просто ты о ней не знаешь, а когда узнаешь, тебе будет нечем заплатить, кроме себя самой.
— Я его подписала так, что мне никакая оплата не грозит! — гордо задрав нос, сказала я.
— Когда они это заметят, заставят тебя подписать новый, уже как следует! — не разделяя моей радости, сказал колобок. — Я в уплату долга заложил своё тело, а голову отдал в экскурсоводы. Её преобразовали в шар. Только оказалось, что такие, как я, тут спросом не пользуются. Всем подавай инкубов или суккубов, ну или вурдалайков, на худой конец. Поэтому я так и не выплатил долг.
— Так ты тоже был среди любителей острых ощущений?! — спросила я.
— Да, только не так, как ты подумала. Я …
— Давай порешаем вместе, как выбраться! — предложила я, не дослушав, что он хотел мне сказать. — Одна голова — хорошо, а две — лучше.
— С чего это ты вздумала мне помогать? — Колобок недоверчиво взглянул на меня.
— Я — волонтёр, и помогать — это моё предназначение, — сказала я и продемонстрировала ему свою волонтёрскую книжку.
— Спрячь и никому не показывай! — прошептал колобок, но взглянул на меня уже одобрительно. — Здесь волонтёров не любят!
— А ты откуда знаешь? — спросила я.
— Да тоже, как и ты, угодил в это общество товарищей интриганов! — хмыкнул колобок. — Они меня сюда и направили, расследовать деятельность филиалов преисподней. Разными приспособлениями снабдили, вроде вот этого встроенного в ухо защитного барьера.
— Так это ты, значит, мой напарник?! — наконец догадалась я.
— Ну я! — насупился нафигатор. — Ты не думай! Я не просто так тут в экскурсоводах катаюсь. Я обстановку разведывал и, так сказать, маскировался под своего!
— Угу. Как тебя зовут-то, разведчик? — спросила я, улыбаясь.
Почему-то рядом с ним мне было не страшно, а страшно весело.
— Пётр Крокодилов, — представился он, и мне стало смешно.
Команда у нас складывалась хоть куда: Акулина и Крокодилов! С такими хищными фамилиями нигде не пропадём — да что там, мы здесь из ада рай сделаем, если объединим усилия! А что тут сложного? Если изгнать отсюда бесов и заняться озеленением, то вполне можно превратить это место в Эдем.
— А ты знаешь, где хранят заложенные тела? — спросила я.
— Да, в мастерской главного стихоплёта этих мест, — ответил колобок. — Это двумя ярусами ниже Зала Прожигателей Жизни.
После этого замечания мне стал ясен принцип формирования загадочных аббревиатур на карте. ЗаПрЖи — это Зал Прожигателей Жизни, ЖарЦе — Жарочный цех, МаСо — мастерская Сотоны. Осталось понять, что есть ПеМиА.
Проходя мимо Жарочного Цеха, я невольно прочла надпись на огненном свитке, тлеющем на двери: «Чтоб райских ласк отведать от девицы, порою надо адски потрудиться!» (С. Аццкий). А глубоко копает этот завфилиалом! Но восхищаться было некогда, требовалось продолжать путь. Через некоторое время мы добрались до мастерской. Жара с каждым ярусом всё больше усиливалась, но я не спешила снимать доспехи. Вот ведь какой талантливый был заведующий у этого филиала: и стихи писать, и тела зачем-то складировать. Мастерская представляла собой замкнутое пространство, по форме похожее на бочку, где на стенах было развешано множество разных марионеток. Я не сразу смогла заметить, что все они сшиты, как Франкенштейн, из частей чьей-то живой плоти. Так вот что имел в виду Электор, говоря о том, что людей превращают в марионеток! Испугаться мне не дали новые огненные стихи:
«Наш мир то выпуклый, то впуклый,
То рай, то ад — такая мода.
И там, и там играют в куклы
Два самых главных кукловода». (С. Аццкий).
Занятная философия, с которой я бы поспорила, будь у меня время. Пожалуй, заведующий филиалом Микроада стал мне даже интересен, но с такими интересными я всё-таки предпочитала не встречаться. Хорошо, что в данный момент Аццкий Сотона был в отъезде.
— Как его искать-то теперь, твоё тело? — спросила я у своего напарника, справившись с искушением завести разговор с заведующим-стихоплётом.
— Сейчас попробуем! — отозвался Крокодилов и начал насвистывать какую-то очень знакомую мелодию (кажется, это была песня о кукловодах и куклах).
Он свистел, а я смотрела по сторонам в надежде заметить какую-нибудь ответную реакцию, но вопреки ожиданиям не происходило ничего! Мой спутник не сдавался, повторяя мелодию вновь и вновь. Наконец я услышала какой-то стук в нижнем ящике гигантского комода и побежала туда. Выдвинуть его удалось только с третьего раза, но это стоило моих усилий: внутри, на самом дне, лежало обезглавленное тело, изо всех сил стучавшее руками и ногами.
Я приставила к нему голову, преобразованную в колобка, и она моментально приросла к шее, утратив не нужную больше шарообразную оболочку. Вот тут мой напарник показался мне во всей красе! Конечно, он не обладал сногсшибательной привлекательностью инкубов, но был очень даже не дурён собой, а главное — в его глазах читался неподдельный интерес ко мне, симпатия.
В этот миг я окончательно поверила в то, что мы действительно напарники и вместе обязательно выберемся отсюда! Словно стараясь опровергнуть мои наивные надежды, прямо у меня перед носом, жутко шелестя и пылая, развернулся свиток с надписью:
«Когда ты недооценил врага, постой, подумай здраво. На фига?» (С. Аццкий).
— Везде этот Аццкий! Вот редиска рогатая! — воскликнула я, отмахнувшись от свитка.
Получалось, что он знал, где мы, каким-то образом отслеживая перемещения. Внезапно за стеной послышался отчётливый цокот копыт. Судя по стуку, за нами прискакала целая бригада бесов.
— Надо бежать! — сказала я, бросившись к дверям.
Но куда же нам направиться? На поверхности пеплопад сожжёт нас заживо, в Зале Прожигателей Жизни не скрыться от забвения и деградации. Везде найдут!
— Не туда! — быстро остановил меня Крокодилов. — Если нельзя подняться вверх, значит, будем спускаться вниз!
— А что у нас внизу? — спросила я.
— Если верить карте, Пекло Микроада, от которого происходит вся сила этого Филиала. Но туда из чужаков ещё никто не спускался! — сказал мой напарник.
— А мы спустимся в качестве обзорной экскурсии! — решительно сказала я.
Нас спасло то, что Пётр, как и подобает экскурсоводу, знал Микроад, словно свои пять пальцев. Чем ниже мы спускались, благополучно обходя сторожевые посты козлоногих рогоносцев, тем жарче становилось вокруг. На самом нижнем уровне было даже трудно дышать — таким раскалённым оказался воздух.
Меня спасали доспехи, генерировавшие холод, а у моего напарника, как у новоявленного Джеймса Бонда, нашлись разные другие приспособления. Логика наша была проста: раз это всего лишь филиал Преисподней, то пекло должно быть создано искусственно, а значит, существовала возможность погасить его мрачный огонь. Не зря же Мелкий Бес сетовал на то, что система отопления, дескать, несовершенна. Если этот план удастся, в общей неразберихе можно попробовать освободить всех прочих томящихся в Микроаду незадачливых путешественников и спастись самим.
Предположения оказались верны: подогрев филиала осуществлялся с помощью конструкции, напоминавшей газовую горелку. Не обращая внимания на предупреждающие надписи, то и дело сыпавшиеся на нас с горящих свитков, мы после долгих усилий смогли унять клокочущее пламя, и Микроад начал остывать.
Когда мы вышли на бутафорские улицы верхнего города, за нами двигалась целая армия желающих спастись из этого мрачного места. Тела, хранившиеся в мастерской, снова обрели жизнь, а экскурсанты, выйдя из-под власти дурманящей магии Микроада и поняв весь ужас своего положения, тоже рвались на свободу. Почти всех сохатых заперли на нижних ярусах подземелий, а те, что остались, не смели перечить волонтёрам и сопровождавшим их лицам.
Инкубы, отпилив себе рога, разжились какой-то одеждой и присоединились к нам, сетуя на низкую оплату их работы, вурдалайки закодировались от крови, прейдя на гранатовый сок, а ликаны просто разбежались работать серыми волками на телевидении. Пеплопад преобразовался в обычный снег, и стало заметно холоднее. Мы с моим напарником шли к будке у ворот, откуда слышался знакомый голос рогатого привратника:
— Алло! Алло! Мелкий Бес на проводе! Ваше Аццкое Мракобесие, у нас ЧП: революция в отдельно взятом филиале! — кричал он, видимо, пытаясь наладить связь со своим начальством при помощи пыльного телефонного аппарата. — Что делать?! Вызвать метаморфа? Сейчас наберу ему!
Увидев нас, он осёкся и бросил трубку. Через некоторое время, видимо, понимая, что дело пахнет уже не серой, а керосином, и реально оценивая свои шансы, Мелкий Бес, накрывшись цветастым пледом, покорно раздавал всем свитки подписанных кровью договоров и грустно наблюдал, как ему на нос садятся искристые снежинки.
— Спасибо, что посетили наш филиал! — ласково улыбаясь, говорил он каждому, протягивая свиток. — Ждём вас снова!
— Нет уж, спасибо! — сказала я, разрывая свой свиток в мелкие клочья. — Как-то не тянет! Климат у вас для здоровья вредный, серы многовато, жилищный фонд ветхий, пищу готовят, не соблюдая нормы СанПин!
— И грешники не прожарены! — в тон мне добавил мой напарник.