ит этому своих детей, то этот хитрый навык имеет высокую вероятность к отбору у будущих поколений, которые будут быстрее этому учиться, а затем он может стать врожденным инстинктивным поведением.
Когда-то похожую теорию выдвигал Жан Батист Ламарк в «Философии зоологии». Он считал, что отработка какого-то навыка («упражнение органа») у особи приводит к наследованию этого навыка у потомков. Однако Болдуин имеет в виду не прямой эволюционный эффект, а постепенное усвоение случайной мутации, которое в конце концов приводит к взаимному влиянию поведения и генов друг на друга. Получается, что введение в рацион молочных продуктов вызвало случайные генетические изменения, после чего люди стали все чаще пить молоко, и в конце концов изменился генотип: люди получили способность усваивать молочный сахар во взрослом возрасте (что, в свою очередь, повлияло на разнообразие ассортимента на рынке молочных продуктов и т. д.)[113].
Природа меняется. У нее нет застывших экологических сред, за которые велась бы жесткая эволюционная конкуренция среди живых организмов, как в той игре, где надо бегать по кругу и успеть занять свободный стул. Механизмы генно-культурной коэволюции на самом деле более гибкие и сложные, чем мы можем себе представить. Так, индивид (или группа особей) не просто приспосабливается к уже готовой среде, но еще и формирует ее, приспосабливает под свои потребности, меняет настолько же, насколько и она меняет его в ответ (или даже интенсивнее). Эта теория в современном эволюционизме называется «конструированием ниш» (niche-construction). Среда и организм с точки зрения этой теории взаимно влияют друг на друга. Джозеф Бюльбулия пишет, что тогда «религиозная ниша» – это
система организованного поведения и знаний, вместе с любыми артефактами и символическими структурами (музыка, тексты, религиозная архитектура), которые поддерживаются, сохраняются, совершенствуются и передаются благодаря тому, что мы обладаем соответствующими когнитивными способностями[114].
Особенность человеческой эволюции состоит в том, что человек активно преобразовывает окружающую его среду (или, точнее, окружающие среды). Можно сказать, что его культура – это одновременно и инструмент освоения мира, и среда, которая находится под постоянным влиянием человеческой деятельности[115]. В конце концов, культура может пониматься как аспект человеческого фенотипа. Леда Космидес и Джон Туби пишут, что фенотипом человека являются, в частности, «человеческие умы, человеческое поведение, артефакты и вся человеческая культура как биологический феномен»[116].
В процессе эволюции человек как бы присваивает различные элементы внешней среды для приобретения необходимых ему навыков, тем самым ускоряя изменение своих внешних и внутренних особенностей. Вот, скажем, чтобы млекопитающие могли стать хищниками, им потребовалось довольно много времени: нужно было отрастить когти, увеличить клыки да еще и самим увеличиться в размерах. Человек, чтобы увеличить свою экологическую нишу, стать не только собирателем, но и охотником, изобрел оружие[117] и приготовление еды на костре[118]. Или вот, например, чтобы переносить низкие температуры, животным потребовалось либо перестроить свой организм (научиться впадать в анабиоз, как лягушки, или изолировать себя при помощи жировой ткани), либо мигрировать в более благоприятные и теплые места (как это происходило, например, в ледниковые периоды). Человек же использовал фрагменты окружающей среды, чтобы обезопасить себя от переохлаждения: надел шкуру убитого медведя, зажег костер, изобрел систему центрального отопления. Вуаля, он может покорить даже самый суровый север! В общем, этот ряд человеческих изобретений можно продолжать бесконечно. Но нельзя забывать о том, что человеческому телу тоже пришлось трансформироваться в процессе эволюции.
Такую особенность развития человека я предлагаю называть экзоэволюцией[119]. В переводе с древнегреческого «экзо» означает «снаружи», «извне». Эта приставка используется, например, в понятии «экзопланета» для обозначения планет, которые находятся вне Солнечной системы. Есть еще слово «экзогенный» – происходящий извне. Астробиологию, которая занимается проблемой возникновения живых существ на других планетах, иногда называют экзобиологией. Для человека[120] экзоэволюция будет означать способ его эволюционного развития путем присоединения элементов внешней среды к своему фенотипу. Проще говоря, когда человек минимально изменяет свое тело в процессе эволюции, но по максимуму использует культуру, чтобы эволюционировать. Эту стратегию он развивает в том числе при помощи языка и своего символического мышления, которые появляются в результате генно-культурной коэволюции и, в частности, трансформации человеческого мозга. Кроме того, вероятно, здесь мы тоже можем наблюдать эффект Болдуина.
На мой взгляд, понятие «экзоэволюция» довольно точно выражает особенность эволюции человека и может быть полезным для объяснения религии. Экзоэволюция появилась и существует как элемент некогда возникшей человеческой культуры. Ее возникновение стало возможным благодаря тому, что человек эволюционировал определенным способом, поэтому религия может быть частью его фенотипа, как и другие его культурные черты. Религиозность не является генетически врожденной, она не передается по наследству, но формируется благодаря сложному сочетанию различных предрасположенностей, факторов среды и случайностей, а не генами едиными[121].
Глава 5Символическое животное
Жили-были Великая Мать и Великий Отец. Они находились в бесконечных водах, скрытые под голубыми и зелеными перьями. Вокруг было все холодное и безмолвное, но вот пришло к ним Слово. Великая Мать и Великий Отец стали говорить между собой и решили, что нужно сотворить мир. Сначала были созданы земля, долины, горы и реки. Затем создали они животных, лесных человечков, оленей, птиц, пуму, ягуаров, ехидн, лесных духов, хранителей чащ. Великая Мать и Великий Отец сказали животным: «Назовите наши имена! Восхваляйте нас!» – но животные только могли пищать, свистеть, кудахтать, они не были способны произнести Слово. Тогда Великая Мать и Великий Отец пожелали создать человека. Сначала сделали они человеческое тело из глины. Но глина оказалась слишком мягкой, она расплывалась, падала вниз, лицо было скошено. Она намокла в воде и не могла даже стоять.
Тогда Великая Мать и Великий Отец решили посоветоваться со Старцами, из чего лучше сотворить человека. Они бросили жребий зернами кукурузы и семенами ците[122] и решили создать человека из дерева: мужчину из дерева ците, а женщину из сердцевины тростника. Деревянные фигуры имели лица людей, но у них не было разума, они бесцельно блуждали на четырех деревянных ногах, пока их плоть не стала трухой. Деревянные люди не восхваляли Создательницу и Творца, они не заботились о животных, не кормили собак, поедали все вокруг, оставляя за собой почерневшие от сажи горшки. И тогда животные, горшки и камни очага заставили страдать деревянных людей, и те побежали так быстро, как могли. Они карабкались на деревья, хотели укрыться в пещерах, но деревья и пещеры не давали им убежища. Лица и рты деревянных людей были искалечены. Говорят, что их потомки – обезьяны, вот почему они так похожи на людей.
Это история неудачных попыток сотворения человека из древней индейской книги – «Пополь-Вух»[123]. Честно признаюсь, я не была свидетелем создания человека из глины и из дерева, но для того, чтобы представить этот сюжет и пересказать его вам, мне понадобились только воображение, язык и еще кое-какие девайсы моего мышления. Да и вам тоже, чтобы понять и представить эту картинку, потребовалось воспользоваться определенными когнитивными инструментами, вне зависимости от того, произошла эта история на самом деле или нет. В наших с вами умах это предание ожило так, как будто мы увидели его перед собой на экране, ну или, по крайней мере, мы без особых умственных усилий поняли, что происходит.
Благодаря психическим механизмам человек может осуществлять культурную деятельность, творить мифологию и искусство, писать романы и сценарии к фильмам, а потом превращать их в сериалы и т. д. Все это еще и символическая деятельность. Символизация лежит в основе мифологии, литературы, религии, но нам подарил эту способность не Прометей, а сама природа. Философ Сьюзен Лангер характеризует способность человека к символотворчеству как его естественную потребность, точно такую же, как ориентация в пространстве, питание, передвижение и т. д.[124] Выходит, что нельзя так просто взять и отказаться от своей наполненной символами культуры и вернуться в дикие первозданные леса, потому что в конце концов мы начнем символизировать и их тоже.
Символ, в отличие от знака, не просто указывает на наличие в настоящем, прошлом или будущем какого-то предмета, он позволяет представить некоторую реальность или предмет, даже когда тот не находится в непосредственном ощущении или, может быть, вообще не существует. Символ – это, можно сказать, то, что субъект подразумевает. О символизме и символических способностях разума написаны тысячи книг, как и о «мифологическом мышлении». Здесь, конечно, я не ставлю задачи описать все разработки в этой области, поскольку меня главным образом интересует то, что относится к религии и позволяет ее объяснить.