Маклин не стал спорить. Это было так похоже на его бабушку, что он сразу представил ее воочию — вот она сидит в своем любимом кресле у камина и внушает внуку, как важны усердие и трудолюбие. А еще она отличалась озорным юмором и сейчас где-то хохотала над ним. При этой мысли губы Маклина тронула улыбка. Впервые за эти месяцы он вспомнил бабушку живой и бодрой, а не бессознательным овощем, хуже мертвеца.
— И каков же размер ее состояния? — Ему самому вопрос показался меркантильным, но ничего другого на ум не шло.
— Оценка имущества произведена лучшими сотрудниками нашего надзорного отдела. Акции оценивались на момент закрытия рынка в день ее смерти. Очевидно, есть и другие статьи наследства, подозреваю, что обстановка и картины в доме кое-чего стоят, и еще где-то что-то есть. У Эстер всегда был острый глаз. — Карстайрс взял из папки листок и развернул так, чтобы Маклин мог прочитать.
Тот поднял бумагу дрожащими пальцами, запутался в длинных колонках цифр, и неверящими глазами уставился на жирно подчеркнутое число в самом низу.
— Не может быть!
Бабушка оставила ему особняк и портфель акций стоимостью свыше пяти миллионов фунтов.
15
Полицейское управление находилось почти по дороге от адвокатской конторы к участку, поэтому Маклин не корил себя за лишний крюк. Разумеется, оттяжка с возвращением позволяла разминуться с Дагвидом. Вдобавок надо было кое с кем потолковать о снимках места преступления.
Криминалистический отдел был, как обычно, полупустым. Скучающий дежурный пропустил инспектора за турникет в безлюдный коридор. Здесь хотя бы работал кондиционер. Внизу, в подвале, освещавшемся сквозь узкие окна под потолком, Маклин разыскал фотолабораторию, распахнутую дверь которой подпирал металлический стул. Инспектор постучал, крикнул: «Эй, есть кто-нибудь?» и вошел. Вдоль стен тихо гудели какие-то непонятные аппараты и приборы. У дальней стены, под окнами, установили широкую деревянную полку с рядом компьютеров. Огромные плоские мониторы моргали и попискивали. За самым дальним, отображавшим расплывчатую картинку, сидела женщина, с головой ушедшая в работу.
— Простите? — погромче сказал Маклин и только тогда заметил на криминалистке белый шнурок наушников. Инспектор приблизился, надеясь привлечь к себе внимание. Но чем ближе он подходил, тем яснее слышал грохот из наушников. Непростая задача.
— Господи, меня чуть инфаркт не хватил!
Женщина одной рукой схватилась за грудь, другой стащила и бросила на стол наушники. Шнур тянулся к компьютеру. Теперь Маклин узнал сотрудницу — она работала на ограблении, собирала отпечатки пальцев, и в доме Смайта тоже была.
— Извините. Я кричал…
— Да, понятно. Немножко перебрала с громкостью. Чем могу служить, инспектор? Нечасто в наш подвал заглядывает столь высокое начальство.
— Здесь значительно прохладней, чем у меня в кабинете, — Маклин не стал обижаться на «высокое начальство» — его, недавно ставшего инспектором, чаще называли новичком. — Не осталось ли у вас оригиналов фотографий особняка в Сайтхилле?
— Сержант Лэрд об этом что-то говорил. — Женщина потянулась за мышкой, быстро закрыла несколько окон на экране. Маклину показалось, что среди других мелькнули отпечатки пальцев с места убийства Смайта, но присмотреться он не успел. Затем экран заполнила серия одинаковых на вид мелких кадров.
— Сорок пять цифровых снимков участков пола в высоком разрешении. Помнится, Мэлки жаловался, что вы заставили его вернуться в комнату с трупом. Право, странно. Можно подумать, не он за эти годы отснял десятки, если не сотни убитых. Извините, отвлеклась. Вы это хотели видеть?
Маклин достал записную книжку, пролистал страницы до первой зарисовки и напряг память, соображая, какой участок просил снимать в первую очередь.
— Я видел знаки на полу рядом с проломленной стеной. Вот такие. — Он показал свой набросок.
Женщина нажала на первый кадр, и фотография приблизилась, заняв весь экран. Гладкий деревянный пол, немного замусоренный по краям, но без всяких отметин.
— Я видел узоры именно здесь. Может, вспышка их засветила?
— Давайте посмотрим. — Эксперт пощелкала мышкой, вызвала меню и с ошеломляющей скоростью разобралась в нем. Видимо, досконально знала программу. Картинка утратила цвет, поблекла, посветлела, потеряла контрастность и перешла в негатив, но в остальном не изменилась. На ней не проступило ничего нового по сравнению с оригиналом.
— Боюсь, ничего нет. Вы уверены, что это были не просто тени? Дуговые светильники, тем более в замкнутом пространстве, дают очень странные тени.
— Да, возможно. Но они располагались по кругу, разделенные шестью отметками. Вы, наверное, знаете, что обнаружилось в стенах против каждой из этих отметок.
— Гм, дайте-ка я попробую в этом разобраться. Берите стул, это займет пару минут.
— Спасибо… Вы миссис Бэйард? — спросил Маклин, устроившись на соседнем стуле, который оказался куда удобнее, чем мебель в следственном кабинете. Как видно, экспертов обеспечивали лучше следователей. Или у них более изобретательный снабженец.
— Вообще-то я мисс. Но да, Бэйард. А вы как узнали?
— Я детектив. Знать все — моя работа.
Лицо под непокорной копной черных волос чуть порозовело. Женщина бессознательно потерла носик-кнопку и снова устремила взгляд на экран, где пересыпались и переворачивались стилизованные песочные часы.
— Ну, мистер детектив-всезнайка, тогда объясните-ка, как вышло, что вы не заметили таблички на двери. Там сказано: «Без вызова не входить».
Маклин оглянулся. Дверь открывалась в коридор, створка подперта стулом. И никаких табличек, кроме номера комнаты: В12. Он озадаченно обернулся к девушке. Та хихикнула.
— Ага, поймала! А, вот оно. — Она снова обратилась к экрану, пощелкала мышкой, сфокусировав один угол обработанного по-новому кадра. — Давайте попробуем усилить… да, вот. Вы не ошиблись.
Маклин вглядывался в экран, щурясь на яркое свечение. Почти вся картинка перешла в белый цвет, мусор и обломки теперь словно плавали над полом, обведенные резкими черными линиями. Завитки странного узора вычерчивались самым бледным оттенком серого.
— Что вы сделали?
— А вы поймете, если я объясню?
— Скорее всего, нет. — Маклин глянул в записную книжку и перевел взгляд на экран. Значит, не привиделось, а то душу уже начал грызть червь сомнения. Подобные размышления инспектору не нравились. — Вы можете пропустить через эту программу остальные снимки?
— Да, конечно. То есть я начну, а когда вернется Мэлки, посажу его доделывать. Пусть порадуется, что не зря старался.
— Спасибо, вы мне очень помогли. Я уж испугался, не схожу ли с ума.
— Может, и сходите. Не понимаю, как вы разглядели эти линии.
— В следующий раз, как буду проверять зрение, спрошу окулиста. — Маклин отодвинул стул, спрятал записную книжку в карман и собрался уходить.
— Я перешлю файлы на ваш принтер. К тому времени, как вернетесь в участок, они будут вас ждать.
— Правда?
Чудо за чудом…
— Да, это очень просто. Удобнее, чем таскаться с ними по городу. Хотя я в любом случае скоро к вам собиралась. Вы идете в паб с компанией?
— В паб?
— Да, Дагвид ставит выпивку всем, кто участвовал в деле Смайта. Мне говорили, он не часто трясет мошной, так что народу будет полно.
— Дагвид угощает? — Маклин недоверчиво покачал головой. — Этого зрелища я не пропущу.
16
Мисс-а-не-миссис Бэйард не обманула: в участке Маклина ждала пачка свежих оттисков. Инспектор унес снимки в следственный кабинет, к вечеру опустевший и тихий. Со стены на Маклина уставилась мертвая девушка. Ее безмолвный отчаянный вопль, растянутый на шестьдесят лет, казалось, обвинял полицию в том, что убийца так и не найден. Инспектор посмотрел на нее, потом на снимки — почти чисто белые. Тончайшие черные линии обозначали края половиц и обводили редкие сучки на дереве. В свете люминесцентных ламп бледно-серые тени вьющегося узора различались с трудом, но присутствовали на всех фотографиях.
Маклин отыскал маркер с тонким кончиком и попытался обвести узор на первом фото. Сначала завитки различались с трудом, но с каждым новым фото повторяющийся орнамент становился ясней. Инспектор отодвинул столы к стенам, расчистил место на полу и полчаса раскладывал фотографии в круг. Уложив на место последний фрагмент головоломки, он осмотрел результат. Как раз в эту минуту на заходящее солнце набежало облако, и в комнате вдруг похолодало.
Маклин стоял в центре круга, образованного шестью витыми канатами. В шести точках, равномерно расположенных по окружности, орнамент сплетался в сложные узлы, невероятные, по-змеиному извивающиеся узоры. Чудилось, что круг сжимается, что грудь стягивает тугая повязка. Свет померк, неизменный городской шум за окнами отдалился. Инспектор слышал свое дыхание и медленное, ритмичное биение сердца. Он хотел переступить с ноги на ногу, но ступни как будто прилипли к полу.
Маклин с трудом повернул голову. Его охватила паника, первобытный страх. Оживший орнамент зашевелился. Внезапно дверь открылась, несколько фотографий сдвинулись из круга. Снова засиял свет, тяжесть в груди исчезла, голова стала легкой. Откуда-то донесся протяжный гневный вопль, эхом прозвучавший в ночи. Невидимые узы исчезли, и Маклин, потеряв равновесие, шатнулся вперед.
В комнату вошла суперинтендант Макинтайр.
— Что это было? — Она склонила голову, ловя несуществующее эхо. Маклин не ответил. Он был занят — переводил дух. — Что с вами, Тони? Выглядите так, словно увидели привидение.
Он присел на корточки, подтянул к себе снимки, уставившись на сплетенные узлы орнамента. Сейчас на бумаге были просто редкие сплетенные линии, оставленные зеленым маркером, но Маклину зябко было глядеть на них.
— Все в порядке, я слишком резко выпрямился, — соврал он и почти поверил сам себе.
— А чем вы вообще здесь занимались?
Маклин рассказал о фотографиях и о замеченном на полу узоре, который и навел его на потайные ниши. О странной галлюцинации он промолчал. Не верилось, что суперинтендант отнесется к этому с пониманием, да и воспоминание уже начинало бледнеть, оставив после себя смутную тревогу.