23
Крематорий Мортонхолл вряд ли вызывает в ком-то счастливые воспоминания. Разве что здешние садовники гордятся своей работой да сотрудники, эффективно укладывающие траурную церемонию в полчаса, положенные по расписанию, упиваются своей вежливостью и компетентностью. Для остальных это скорбное место последнего прощания. Маклин слишком часто бывал здесь по служебным делам, и обстановка больше не влияла на него. Он холодно отмечал перемены, случившиеся с прошлого визита.
Проводить его бабушку пришли немногие. Учитывая ее возраст и склонность к затворничеству, удивляться не приходилось. В первом ряду сидели Фил и Рейчел. Дженни тоже пришла — этого Маклин не ожидал, но был совсем не против. Был Ворчун Боб — единственный представитель полиции Лотиана и Скоттиш-Бордерс, да еще в последнюю минуту в зал влетел Ангус Кадволладер. Джонас Карстайрс сидел, бесстрастно подняв голову и уставившись прямо перед собой. Служащий крематория произносил заученные слова прощания с незнакомой ему женщиной. Старики жались небольшой группой — Маклин смутно помнил их. Ему бы огорчаться, что так мало собралось народа, а он радовался, что хоть кто-то пришел. И конечно, утешал себя мыслью, что его бабушка пережила большинство своих друзей.
Церемония прощания была милосердно короткой, а потом за гробом сдвинулся занавес — края сошлись неплотно, и сквозь щель видно было, как он уезжает в рабочий конец крематория. Маклин вспомнил, как был здесь впервые: ошеломленный четырехлетний мальчик глядел на два деревянных ящика, смутно сознавая, что внутри — его родители, и удивлялся, почему мама с папой не просыпаются. Бабушка держала его за руку и старалась утешить, хотя и сама оплакивала потерю. По своему обыкновению, Эстер подробно и логично объяснила внуку, что такое смерть и что происходит потом. Он понимал, зачем она это сделала, но понимание мало помогало. Когда занавес начал смыкаться, он ожидал увидеть за ним топку, вспыхнувшую пламенем от свежего горючего. Его много лет преследовали кошмары.
Присутствующие вышли из центральных дверей крематория — у заднего входа уже собралась большая группа ожидающих своей очереди. На улице стало жарко, над высокими деревьями, окружавшими участок, поднялось солнце. Маклин пожал всем руки, поблагодарил, что пришли, — все заняло не больше пяти минут. Дженни Спирс, как он заметил, приотстала, не желая становиться в общий ряд. Маклин сам подошел к ней.
— Спасибо, что пришли.
— Честно говоря, я сомневалась, стоит ли. Как-никак, я совсем не знала вашу бабушку. — Дженни откинула выбившуюся прядь соломенных волос. Судя по одежде, она приехала прямо из магазина. Темный, приличествующий случаю наряд: так в молодости одевалась на похороны бабушка Маклина. Он задумался, не нарочно ли Дженни выбрала этот стиль. В общем, он был ей к лицу.
— Я всегда говорю, что похороны нужны живым, а не умершим. К тому же без вас средний возраст присутствующих составил бы трехзначное число.
— Не так все страшно. Здесь Рейчел, ей всего двадцать шесть.
— И правда, — признал Маклин, кивнул в сторону паба «Балм-Велл» и предложил Дженни руку. — Не откажетесь от чашки перестоявшего чая и бутерброда с рыбным паштетом?
Старики и старухи в темных костюмах уже пытались преодолеть поток машин в намерении наесться до отвала за счет покойной Эстер Маклин. Инспектор с Дженни помогли старикам перейти улицу и провели в паб.
Джонас Карстайрс организовал достойные поминки — жаль только, что переоценил число участников. Маклин заметил, что старики не отличались аппетитом и надеялся, что работники паба знают, кому пристроить недоеденное. Его не тревожили расходы, но не хотелось отправлять еду в помойку. Узнай бабушка о таком расточительстве, тоже пришла бы в ужас.
Оставив Дженни с Филом и сестрой, инспектор стал обходить собравшихся, держась со всей любезностью, какую смог в себе наскрести. Все говорили о бабушке почти одними и теми же словами, некоторые вспоминали его родителей. Маклин покорно исполнял свой долг, но, честно говоря, предпочел бы вернуться на службу и помочь Макбрайду раскапывать пачки дел, таких старых, что их не потрудились оцифровать. Или попытаться выяснить, кто владел особняком Фарквар-хаус в сороковые годы.
— Что ж, похоже, все прошло хорошо.
Маклин отвернулся от очередного приятеля бабушки, приехавшего в инвалидной коляске, и оказался лицом к лицу с Джонасом Карстайрсом. Адвокат держал в руке стакан виски.
— Пожалуй, перебор с заказом? — спросил Маклин.
Во взгляде Карстайрса вдруг мелькнул испуг. Адвокат оглянулся через плечо, и почему-то Маклину подумалось, что он не собравшихся пересчитывает. Словно ожидал еще кого-то, а тот не пришел.
— Такие вещи всегда трудно предвидеть заранее, — ответил Карстайрс и глотнул виски.
— Ждали еще кого-то?
— Я и забыл, что наш мальчик — детектив. — Адвокат невесело улыбнулся. — Да, ждал еще человека. Он не пришел. Может быть, не знал.
— А я с ним знаком?
— Вряд ли. Ваша бабушка дружила с ним еще до брака с вашим дедом. Они были близко знакомы. — Карстайрс покачал головой. — Возможно, он давно умер.
Маклин хотел было спросить, как звали давнего друга, но тут ему в голову пришла другая мысль.
— Вы никогда не работали с банком Фарквар?
Карстайрс поперхнулся.
— Почему вы спрашиваете?
— Это связано с одним из моих расследований. Пытаюсь узнать, кто жил в Фарквар-хаус в конце Второй мировой войны.
— Ну, это просто. Старик Фарквар. Был такой Мингис Фарквар, в начале века основал свой банк. Я знавал его сына, Берти. Вы о нем наверняка слышали.
Маклин мотнул головой.
— Не помню.
— Ах, я и забыл, как давно это было. Вы тогда еще и не родились. Бедняга Берти. — Карстайрс покачал головой. — Может, вернее было бы сказать — дурила Берти. Он врезался на машине в автобусную остановку, погубил двенадцать человек. Думаю, семье пришлось бы еще тяжелее, если бы у него не хватило совести самому тоже погибнуть. А старик Фарквар после того случая так и не оправился. Запер Фарквар-хаус и перебрался в Скоттиш-Бордерс. Дом, насколько я знаю, с тех пор пустует.
— Уже нет. Его купил застройщик и устраивает там дорогие квартиры.
— Вот как? — Карстайрс хотел сделать еще глоток и обнаружил, что стакан опустел. Адвокат осторожно поставил стакан на стол, извлек белоснежный носовой платок и промокнул губы. — Кому это пришло в голову? Район не из самых престижных.
— Вы правы.
— Мистер Карстайрс?
Маклин обернулся. Мужчина в темном костюме вежливо остановился чуть поодаль, устремив взгляд на юриста.
— Нельзя ли подождать, Форстер?
— Боюсь, что нет, сэр. Вы велели сообщить сразу, как он выйдет на связь.
Карстайрс напрягся, стрельнул глазами в сторону, как испуганный олень. Он быстро взял себя в руки, но Маклин заметил страх, мелькнувший во взгляде адвоката.
— Что-то случилось?
— Простите, дела фирмы. — Карстайрс похлопал себя по карманам, словно что-то искал, увидел пустой стакан на столе, поднял, словно хотел допить, и только тогда спохватился. — Очень важный клиент. К сожалению, мне придется уйти.
— Не за что извиняться. Я так благодарен, что вы пришли. Вы столько трудились над организацией… — Маклин протянул Карстайрсу руку. — Я бы очень хотел еще с вами поговорить. Очевидно, вы знали бабушку лучше, чем я сам. Разрешите, я вам потом позвоню?
— Конечно, Тони. В любое время. Номер у вас есть.
Карстайрс произнес это с улыбкой, но Маклину упорно казалось, что юрист кривит душой.
24
Дорога до дома была дальней, но Маклин отпустил машину, заказанную для него Карстайрсом. Он предпочел одиночество и размышления в такт шагам по мостовой. Только через полчаса он заметил, что ноги несут его к бабушкиному дому, а не в Ньюингтон. Инспектор собрался свернуть, но передумал: он не был у бабушки с того дня, как нашли тело Барнаби Смайта. А до ее болезни Маклин часто заходил к бабушке за советом по какому-нибудь делу, над которым ломал голову. Эстер обычно обходилась наводящими вопросами, позволяя внуку самому найти выход, но Маклин ценил ее вклад.
С тех пор как бабушка попала в больницу, дом не манил инспектора. Он приходил туда по обязанности: снять показания счетчиков, проверить, не залез ли кто, забрать почту. Это всегда было тягостной обузой. Теперь, когда прах бабушки покоился в земле, возвращение в ее дом — в его дом, как только оформят все бумаги и налоговая служба получит причитающиеся ей отчисления, — казалось уместным. Может, там Маклин сумеет разобраться в одной из множества запутанных проблем, которые не решила даже долгая прогулка.
День клонился к вечеру, и здесь, вдали от центра, шум заглох до отдаленного гула. На улице, где стоял бабушкин особняк, Маклин почувствовал себя почти как за городом. Большие платаны, взломавшие мостовую, глушили звуки и затеняли вечерний свет. По большей части дома в округе таились в глубине старых садов, и только редкие признаки жизни — хлопнувшая дверь, голоса, пролившиеся в открытое окно — доказывали, что люди рядом. Черная кошка немного проводила Маклина, держась на дальней стороне дороги, а убедившись, что ее заметили, скрылась за высокой каменной стеной.
Гравий подъездной дорожки ободряюще захрустел под ногами. Особняк, пустой и безжизненный, призраком вставал над заросшим садом, но Маклин уловил в воздухе знакомый запах родного дома. Открыв заднюю дверь, инспектор первым делом набрал код отключения сигнализации. Логотип «Пенстеммин» перед глазами напомнил, что предстоит допросить человека, который устанавливал систему в доме старой миссис Дуглас. Еще одно дело зависло в воздухе.
Маклин усмехнулся при виде писем на имя бабушки с предложениями кредитных карточек и займов. Подобрав у входной двери почту, накопившуюся с последнего визита, инспектор отложил несколько писем, которые могли оказаться важными, а остальное отправил в мусорную корзину. В прихожей вечером было темно, зато библиотека освещалась красновато-оранжевыми отблесками заходящего солнца на облаках.