— Я звонил в больницу.
— Я тоже, Тони. Без изменений, знаю. Она крепкая девочка, но едва не умерла на операционном столе. Сами понимаете, шансов мало…
«И какая ей предстоит жизнь, если девушка выживет…»
Макинтайр устало потерла ладонями лицо. Маклин ждал, пока она перейдет к делу.
— А почему вы здесь, Тони? Вам положено быть в отпуске.
Инспектор рассказал о похищении трупа.
— Одним из убийц был Берти Фарквар, а из остальных в живых остался только один.
— Думаете, это они ее украли?
— Или устроили похищение. Фарквару, если бы он не разбился, сейчас было бы за девяносто. Подозреваю, остальные участники приблизительно того же возраста. Вряд ли они сами вломились в городской морг.
— Разве что на инвалидных колясках, — слабо улыбнулась Макинтайр.
— Те, кто это проделал, обладают влиянием. Или деньгами. Или тем и другим. Мы не оглашали сведений о находке, но кто-то прознал, что мы нашли труп девушки, и выяснил, где он хранится. Вероятно, пытаются обезопасить себя.
— Вы помните, что я просила вас до понедельника не появляться в участке?
— Да, конечно. Но я не могу взвалить это расследование на сержанта Лэрда. У него и без того забот хватает. Да и я сойду с ума, если буду сидеть дома, пока убийца уничтожает последние следы.
Макинтайр откинулась в кресле и молча разглядывала инспектора. Маклин ее не торопил.
— Что вы намерены делать? — спросила она наконец.
— Попробую разыскать друзей Берти Фарквара. Констебль Макбрайд уже роется в архивах, и отчеты за военное время мы запросили. Может быть, Эмили Джонсон вспомнит еще кого-нибудь. Она хотела поискать на чердаке старые фотоальбомы.
— По-моему, вы в любом случае собирались нанести ей визит…
Маклин изобразил оскорбленную невинность, но Макинтайр только отмахнулась.
— Идите, Тони. Ищите пропавший труп девушки и ее престарелых убийц. Но держитесь подальше от Макриди. Если услышу, что вы к нему лезли, обращусь в службу собственной безопасности, понятно?
45
Ворчун Боб с довольным видом восседал на краешке старого дивана, облепленного собачьей шерстью. Денди-динмонтов заперли в кухне, а гостям подали чай с печеньем. Маклин знал, что в это время дня сержанту большего и не надо.
Эмили Джонсон приняла их приветливо, объяснив, что как раз спустилась с чердака, где разбирала старые вещи. Теперь все сидели в гостиной и просматривали черно-белые снимки.
— Надо бы пригласить профессионального оценщика, — рассуждала старуха. — Там пылится столько хлама, что можно устроить благотворительный аукцион. В пользу больных детей. Я в деньгах не нуждаюсь, а сентиментальных воспоминаний это имущество во мне не вызывает.
Маклин примерил ее слова к себе, вспомнив о совершенно ненужных семейных реликвиях, которые достались ему в наследство. Может, так и сделать: распродать все, перевести деньги какому-нибудь благотворительному фонду?
— Сначала позвольте нам посмотреть вещи Альберта, миссис Джонсон, — попросил инспектор. Ему совсем не хотелось, чтобы ценные улики уплыли с аукциона.
— Об этом не беспокойтесь. Чтобы все устроить, мне понадобится не один год. О, кстати, вот что я нашла.
Из фарфоровой вазочки на каминной полке миссис Джонсон достала какую-то вещицу и передала Маклину. На тисненой коже маленькой шкатулки тускло поблескивали золоченые буквы: «Дуглас и Футс». Изнутри коробочка была выстелена темно-зеленым бархатом, а на внутренней стороне крышки виднелась надпись: «Альберту Мингису Фарквару в день совершеннолетия, 13 августа 1932». В прорези бархата были вставлены четыре запонки-пуговицы, блестящие кровавыми рубиновыми капельками. Еще две пуговицы лишились рубиновых головок. Место для кольца с печаткой пустовало.
— Ваша запонка — из этого набора.
— Верно, и это доказывает, что я не ошибся. — Маклин щелчком закрыл шкатулку и отдал хозяйке. — Строго говоря, похищенная запонка принадлежит вам. Боб, отметь, что после окончания следствия обе надо вернуть миссис Джонсон.
— Не надо, инспектор. Не надо мне этой дряни. Я терпеть не могла Берти. Честно говоря, я подозреваю, что он кого-то убил. Наверное, потому в остановку и врезался…
— Вы хорошо его знали?
— Слава богу, не слишком близко. Он был ровесником Тоби, и очень любил моего мужа Джона. А меня озноб пробирал, когда он пялился на меня из-под тяжелых век. От одного его присутствия возникало гадкое ощущение.
— А в доме в Сайтхилле вы не бывали?
— О господи! Мы его называли «Причуда Фарквара». Наверное, когда-то поместье впечатляло, но среди муниципального жилья особняк выглядел нелепо. Да еще и рядом с тюрьмой… Не знаю, почему старик не распорядился его снести. Вполне мог бы себе позволить.
Маклин взял с журнального столика фотоальбом в кожаном переплете. Боб потянулся за очередным печеньем.
— По-моему, Фарквар пытался что-то скрыть, — заметил инспектор. — Он знал, что именно совершил его сын, и пытался замять дело. После смерти Альберта владение домом перешло банку Фарквар, хотя все остальное имущество и было распродано. Нет, понятно, что старая почтенная фирма исполняла завещание основателя, но всем обязательствам пришел конец, когда их выкупил Восточный финансовый.
— Значит, в особняке нашли труп? — воскликнула миссис Джонсон, прижав руку к груди.
— Простите, я не сказал вам об этом. Да, тело было спрятано в подвале. Мы полагаем, девушку убили в конце войны или вскоре после того.
— Боже мой! Все это время… Эти жуткие вечеринки у Берти… Я и не представляла себе… Как она погибла?
— Давайте ограничимся тем, что ее убили, миссис Джонсон. Меня больше интересует, кто помогал Альберту Фарквару, и жив ли еще кто-то из его старых приятелей.
— Конечно… ну, у него были друзья. Я хочу сказать, они с Тоби… вы же не думаете, что Тоби был замешан?
— Пока я ни в чем не уверен. Точно знаю, что Фарквар виновен. Ваш тесть умер давно, а покойникам трудно предъявить обвинение. Но если кто-то из участников дела еще жив, я не успокоюсь, пока не представлю его в суд.
— Гляньте, что я нашел! — торжествующе перебил их Ворчун Боб. Сержант повернул к ним альбом и положил на кофейный столик поверх остальных.
Маклин склонился к черно-белой фотографии пятерых мужчин в белых фланелевых брюках и блейзерах. Все были молоды, вряд ли старше двадцати, все подстрижены по довоенной моде. Четверо стояли плечом к плечу, держа деревянный призовой щит. Пятый растянулся на земле у их ног. За спинами молодых людей виднелась узкая гребная лодка с веслами и проглядывала река. Под фотографией красовалась подпись: «Команда четверки Эдинбургского университета. Регата Хенли. Июнь 1938». Гораздо интереснее были автографы под фотографией:
Тобайас Джонсон
Альберт Фарквар
Барнаби Смайт
Бьюкен Стюарт
Джонас Карстайрс
46
— У вас найдется минута, сэр?
Маклин стоял в дверях самого большого из следственных кабинетов. Все было как при расследовании убийства Смайта, только теперь вместо фотографии банкира на стену пришпилили фото Джонаса Карстайрса. И снова Дагвид запугиванием, лестью и приказами заполучил к себе весь действующий персонал, и опять пытался добиться результата, допрашивая всех подряд — в надежде, что улики всплывут сами собой. Сам старший инспектор, подбоченившись, стоял в нескольких шагах от двери, озирая общую суету, словно она была признаком успешного хода расследования. Вполне возможно, что он, как истинный бездушный чиновник, и впрямь в это верил.
— Тебя же отправили в отпуск до понедельника, — недовольно буркнул старший инспектор.
— Всплыли новые обстоятельства. Я договорился с главным суперинтендантом.
— В этом я не сомневаюсь.
Маклин пропустил насмешку мимо ушей. Слишком важным было дело.
— Я хотел спросить, что дало следствие по делу Карстайрса.
— Издеваешься, да? — На виске Дагвида вздулась жила, щеки покраснели.
— Ни в коем случае, сэр. Просто его имя всплыло в одном из моих дел. О ритуальном убийстве.
— Ах, да. Старое дело. Джейн отдала его тебе в надежде, что ты не натворишь бед. Она уже раскаивается, бедняжка.
— Собственно, мы установили имя одного из убийц.
— И арестовали?
— Он уже мертв. Почти полвека, как умер.
— Значит, ты напрасно всех переполошил.
— Не совсем так, сэр. — Маклин сдержал желание дать в морду старшему по званию. Хорошо бы, но последствия всю жизнь придется расхлебывать. — Я установил новые обстоятельства, связывающие убийцу с Джонасом Карстайрсом, Барнаби Смайтом и вашим дядей.
Пожалуй, без последней шпильки лучше было обойтись, но этот тип сам напрашивался. Старший инспектор окаменел и стиснул кулаки. Маклин невольно отступил на шаг.
— Не смей упоминать это имя! — угрожающе прорычал Дагвид. — Скажи еще, что он под подозрением!
— Именно это я и предполагаю. Он, Карстайрс, Смайт и еще двое. Думаю, был и шестой участник, который еще жив и делает все возможное, чтобы его не нашли.
— Вплоть до убийства подельников? — Дагвид расхохотался. Что ж, все лучше, чем беситься. — Мы знаем, кто убил Смайта и Бьюкена Стюарта. Добраться до ублюдка, управившегося с твоим приятелем-адвокатом, — дело времени.
Господи, как он дослужился до старшего инспектора?
— Значит, у вас уже есть подозреваемый?
— Разумеется. Кстати, я хотел тебя расспросить о ваших с Карстайрсом взаимоотношениях.
— Я ведь уже говорил, что почти не знал его.
— Однако в последние полтора года ты имел дело с его фирмой.
Маклин подавил вздох. Сколько раз нужно повторять одно и то же, чтобы вбить в тупую лысую башку…
— Он был другом моей бабушки. Фирма много лет вела ее дела. Когда бабушка перенесла инсульт, я не стал ничего менять. Так было проще. С Карстайрсом дела не имел, общался с каким-то Стивенсоном.
— И за все полтора года ты ни разу не встречался с Карстайрсом? Не поговорил со старым другом семьи, которому бабушка доверила немаленькое состояние? С человеком, который так тебя любил, что и свое богатство завещал?