– Мило, – не выдержал Обухов, демонстрируя ленивые аплодисменты. – Ноль конкретики, да и задача прикольная: выловить в Москве одного дракона.
– Оставить, курсант, – Вадим Никонорыч привычно отмахнулся от заместителя. – Тем не менее, господин Юэ Лун. Когда вы заявились в столицу, – осмелюсь заметить, задолго до! когда мы знать о драконе не знали! – у вас ведь имелся какой-то план?
– Я действительно приехал за год до событий, когда от надежного информатора получил известие о драконе в Москве. Синг Шё не атакует с наскока, это террорист высокого класса. Он готовит почву для операции, прорабатывает адреса и пароли, вербует соратников и выжидает подходящий момент для удара. Я искал его след.
– Что-то долго искали! – снова сорвался Обухов. – Могли доложить в Бюро Кромки, а не бездельничать в универе!
Юэ Лун стушевался, но ответил прямо:
– Этот недостойный инспектор так бы и поступил. Но увы, бюрократизм нашей системы и политическая обстановка…
– Оставим, – поморщился Вадим Никонорович. – Обухов, еще раз откроешь рот без моего дозволения…
– Я могу слушать доклад из карцера! – осклабился упрямый курсант.
Я пихнула Данилу в бок и хлопнула по губам ладонью. Тот независимо фыркнул, но раздумал немедленно прорываться в карцер. Юэ Лун помрачнел еще больше и перестал смотреть в нашу сторону.
– Чем же дракон так опасен? Тем, что сильнее прочих исподов?
– Он обладает способностью забирать чужие навыки боя. Не знает жалости к людям и оставляет за собой реки крови.
Кромешники переглянулись. Почудилось: все они вспомнили о том, как наследник ордена Субаш прошелся по исподней Москве, вырезая под корень враждебные кланы. Послышался в голове шепот Грига: «Дракон будто мысли мои читает!»
– Ну пока-то он нам помогает, – буркнул скучающий Патрик. – Сколько мы маялись с Кондашовым, пытаясь призвать к ответу. А он только губы облизывал, чавкая нелегальными жертвами!
– Ну ты-то заткнись! – простонала Варька.
– Помогает, – широко улыбнулся Китаец. – Если позволите, этот Юэ проведет урок географии. Что московским коллегам известно о мистической грани Китая?
Кромешники вразнобой зашумели, но Юэ Лун ответа не ждал. Он внезапно сделался холоден, будто вынутый из ножен меч:
– Резня в Лояне, 2002 год, – шум утих, кто-то еле слышно присвистнул. – Ухань, 2005, катакомбы, полные трупов. Храм Центральной вершины на горе Суншань, 2006 год. Гора Хуашань в 2007-м, монастырь Нефритового источника. Закрытое дело о взрыве в подземельях Запретного города. Лхаса, 2010. Достаточно? Или пройдемся по мировой географии? Трагедия в Глазго, 2012. В этом же году атака на Кембридж, пропажа коллекции Тринити-колледжа. Кровавый визит в Вулсторп, а затем вандализм в Вестминстерском аббатстве, когда пострадал памятник Ньютону!
При этих словах я вздрогнула и сделала тайный знак Фролову. Командор кивнул и поморщился, видимо, не хотел сдавать карты Китайцу.
– Его след в Великобритании ярок, – продолжал между тем Юэ Лун, не обращая на нас внимания. – Пройдя по знаковым ньютоновским местам, включая архивы Королевского общества, Синг Шё засобирался в Москву, где проявил интерес к тому, кто был другом Ньютона, учеником и наследником – Якову Вилимовичу Брюсу.
– А пока Синг Шё пировал на просторах Великобритании, наш китайский коллега закончил Оксфорд! – Обухов снова не устоял, даже с места привстал в предвкушении взбучки, но не услышал ни гневного окрика, ни ожидаемых смешков от товарищей.
Всем было просто не до него. Для меня города и даты не имели никакого значения, просто точки на географической карте. А вот кромешники что-то знали, переглядывались в запредельном ужасе, сжимали плотнее губы в предчувствии новых бед, готовых обрушиться на Москву. Видимо, все катастрофы, что перечислил Китаец, проходили по теневому ведомству, не цепляя лицевую реальность. Но то, что случилось в исподнем мире, выходило за всякие рамки.
– Это все черный дракон? – шепнул кто-то. – Мамочка дорогая…
– Да, – будто эхо, отозвался другой. – Пятьсот жертв – пожалуй, пустяк. На фига вчера Данька геройствовал?
– Мы не можем его поймать, – с горечью признал Юэ Лун. – Просто идем по кровавому следу и собираем улики. Но с Москвой случилось иначе. Стала понятна цель. Потому этот Юэ поступил в МГУ: сталинские высотки связаны с именем Брюса. Этот же недостойный инспектор изучал историю метрополитена, перерыл библиотеки столицы в поисках сведений о Сухаревой башне. Сожалею, что работал втайне от вас, но кромешники – кусочек головоломки.
– При чем тут концертный зал? – позабыв о дисциплине, крикнула я. – Брюс не связан с консерваторией!
– Зрительный зал – источник энергии, – ответил за Китайца Фролов. – Забрав жизни и души любителей музыки, дракон атаковал бы дом Брюса, который стоит через улицу, чтоб покопаться в коллекциях. На данный момент весь скрытый фонд эвакуирован в Кремль. С бумагами разберемся потом. Пока сосредоточимся на главном, голубчики. Нужно исхитриться и просчитать следующий шаг дракона.
– У Синга Шё неизменная тактика, – вновь подал голос Китаец. – Во всех городах он находит союзника, самого сильного из исподов. Заключает с ним договор, обещая взамен исполнение самой заветной мечты. Полагаю, что и в Москве…
Юэ Лун не стал договаривать, но народ и не ждал продолжения. Кто-то истерически рассмеялся, кто-то матюгнулся вполголоса. Кто-то пристально взглянул на меня.
– Только не это, – сказала Людмила, озвучив всеобщий стон.
Уверена: все как один, они представили в этот миг Воронцова.
Самого сильного. Самого дерзкого. Уже напоившего кровью Москву. Наследника ордена Субаш, связанного с Яковом Брюсом.
3.
По приказу Фролова Данила Обухов в сопровождении следственной группы, включавшей меня и Юэ Луна, отправился на Красную Пресню, где на территории завода «Рассвет» с начала двадцатого века обитало семейство Гордонов.
Удивительно, но в этих зданиях из красного кирпича, напоминавших замок в готическом стиле, побывала и столярно-мебельная фабрика, и завод по производству гидроагрегатов для авиации. Здесь трудились такие конструкторы, как Королев, Лавочкин, Камов! И никто за целый век с четвертью не разглядел исподнюю резиденцию одного из влиятельнейших кланов Москвы!
Ведь «Рассвет» скрывал не только жилище несравненного семейства Гордонов. Здесь была фабрика манекенов, страшное производство по превращению нормальных людей в послушных марионеток! И фабрика эта в советское время использовала мощности и оборудование машиностроительного завода!
Даже теперь, среди кафе, двухэтажных лофтов и арт-пространств Дом Манекенов себя не выдал, разве что множились слухи о призраках и подземных проходах, ведущих к Кудринской площади и к гостинице «Украина» на том берегу Москва-реки.
К заводу мы шли пешком от метро. Как объяснил гардемарин: чтоб не нагнетать обстановку. Гордоны не любили незваных гостей, и хотя Кларисса, новоиспеченная Гордон, заключила с кромешниками договор, глава клана, Матвей Иванович мог указать на дверь. А так, пока гуляем по Пресне, прислужники доложат о неприятном визите.
– Все улики спрячут, – проворчал Юэ Лун.
– Так мы же не с обыском направляемся. И вообще, привыкай, любезный. В России тщательнее всего готовятся к внезапным проверкам.
Я в этой компании оказалась исключительно из-за Клариссы. Похоже, прекрасной Кларе нравилось тыкать в меня маникюром и лениво тянуть: мне вот это взвесьте, люблю молодое мяско! А может, я единственная из Сестер, кто сумел уловить ее боль? Я многого не знала в исподнем мире, в отличие от других. Марго, Катерина, Мария – все они искренне радовались, что больше нет Кондашова. Я же, пострадавшая от него, но увидевшая жуткую смерть главы, сумела его пожалеть.
Ну вот, за все в мире нужно платить. В том числе за эмпатию не по делу.
Вместо того чтоб музицировать в башне, отрабатывая вчерашний урок, шагаю по Красной Пресне и выслушиваю гадости про Дом Манекенов.
Коронная техника этого клана приводила в ужас не только меня: Гордоны поставляли прислугу в прочие исподние дома Москвы. Особенно ценили эту продукцию Дом Счастья и Северный Жуз, охочий до женской покорности.
– Они ломают не всех подряд, – рассказывал по дороге Данила. – В этом Гордоны, так сказать, гуманисты. Их агенты выискивают людей, утративших веру в себя, потерявших цель в жизни, те крупицы смысла, что еще зажигают искры в сознании. Вот когда человек окончательно гаснет, он становится добычей клана. Его внутренняя пустота заполняется перечнем навыков, а в сознание подселяют вирус, обязующий тело служить господину. Из таких получаются хорошие смертники, проститутки и офисные работники. Элитная прислуга исподней Москвы, выполняющая любые капризы и не задающая лишних вопросов. Возможно, нашему коллеге из Азии технология покажется привлекательной, но увы, в России без души не живут. Два года от силы – и нет человека, сердце отказывает, рвется в клочья. Это не метафора, реально взрывается, и никто не может понять, почему.
Юэ Лун с интересом осмотрел завод, к которому подобрались вплотную. Внушительный замковый комплекс из красного кирпича, с зубчатыми башнями, стрельчатыми окнами, с мощными ржавыми трубами, перечеркивающими фасад.
– Конечно, – сказал он Даниле, – у этого Юэ свой взгляд на мир и иная форма мышления. Но технология жуткая. В Китае используют особые яды, подчиняющие сознание. Выбирают для этой цели преступников или заклинателей с искаженной ци. А у вас отбрасывают во тьму тех, кто почти достиг просветления, вырастив внутри пустоту Дао, отказавшись от мирских устремлений. Страшно. Все равно что постучаться к отшельнику, вырвать того из медитации, тянувшейся сотни лет, и заставить отплясывать в Цветочном доме.
Мы с Данилой переглянулись. Нет, заглядывать в восточную душу – все равно что брести в темноте, сто раз споткнуться, разбить лоб о стену и все равно ничего не понять, не найти даже искры света.
– Мне не нравится это здание, – Юэ Лун указал на завод. – Оно мертвое даже для тени. Мертвее, чем кладбище под луной.