– так решила Фелиция и не ошиблась. Стефани ответила, и в первом же письме сказала, что ни в чём её не обвиняет.
Рассказы о жизни родного города стали для Фелиции глотком свежего воздуха в круговерти ночной жизни. Стефани любила её и, не скрывая, готова была отстаивать эту любовь даже перед лицом строгих консервативных родителей. «Если бы я привезла тебе своего ребёнка, ты бы смогла о нём позаботиться?» – спросила в одном из писем Фелиция. Получила утвердительный ответ и, не колеблясь, собрала вещи и покинула Чикаго. По дороге она рассказывала Олдину о родном городе и своей сестре.– Господи, да он же чёрный!– воскликнула Стефани, увидев мальчика. Что-то далёкое, из, казалось, уже недосягаемого прошлого поднялось в груди Фелиции и залило щёки румянцем.
–Мама, мне больно!– пожаловался Олдин, пытаясь высвободить свою руку из её ладони. Яркий солнечный свет слепил глаза. Кровь стучала в ушах. Фелиция заставила себя дышать. Стыд и полученное оскорбление улеглись, но осадок остался. Что-то горькое и печальное.
–Извини, что не предупредила тебя,– сказала она сестре. Стефани кивнула. Как много писем писала ей Фелиция! Как часто она представляла себе её ребёнка!
–Господи,– выдохнула Стефани, заставляя себя успокоиться.– Как же так вышло?– она посмотрела на Фелицию и снова тяжело вздохнула. Как же много нежных слов было сказано об этом мальчике.– Господи!– у Стефани просто не было слов.– Отец убьёт нас, если узнает!– решилась наконец сказать она.
–Я знаю,– Фелиция заставила Олдина встать перед собой.– Но…– она замолчала, думая, как лучше попросить сестру дать ей шанс всё объяснить, выслушать терпеливо и не срываясь на осуждения.– Я…– Фелиция вспомнила Персибала и замолчала. Как сложно порой, окунувшись с головой в богемную жизнь, разговаривать с человеком высоких нравов. Слов так много, но нужны ли они?– Я была…– нет, Фелиция определённо не могла рассказать обо всём так сразу. Никто бы не понял. Даже сестра. Нужно время. Нужен шанс и терпение.– Если ты согласишься выслушать меня…– Фелиция закусила губу, сжав детские плечи Олдина. Он послушно стоял возле неё и хмурился с какой-то недетской серьёзностью.
Стефани закрыла руками лицо, заранее проклиная свою сговорчивость.
–Если бы ты дала мне шанс объясниться,– голос Фелиции показался чужим и далёким. Прежде, читая её письма, она представляла его другим. Более детским. Более нежным. А сейчас, здесь…. Неужели это её сестра?
Стефани заставила себя посмотреть на Олдина. Мальчик запрокинул голову, прищурился, вглядываясь в её зелёные глаза, и неожиданно улыбнулся.
–Ну, хорошо,– согласилась Стефани, тронутая детской доверчивостью.
Отель, где остановилась Фелиция, находился на окраине города и стоил довольно дёшево, по сравнению с ценами в Чикаго. Управляющий долго препирался, не желая пускать цветного ребёнка, но, получив десятку и многообещающий взгляд Фелиции, нехотя согласился.
–Как сильно ты изменилась,– сказала Стефани, не одобряя поведения сестры.– Этот твой взгляд…– она смутилась своих собственных мыслей.– У вас в Чикаго все так себя ведут?
–У нас в Чикаго?– Фелиция наигранно рассмеялась, меняя тему разговора.– А разве я уже не принадлежу Хайфилдсу?!– она открыла дверь в номер и распаковала вещи.– Отец сильно постарел?
–Поседел немного,– Стефани невольно улыбнулась, вспоминая человека, перед которым готова была преклоняться.
–Ну, а ты?
–Я?!– её щеки залил румянец. «Как она похожа на меня, когда я только приехала в Чикаго?» – подумала Фелиция.
–Что, совсем никого?– решила по-детски поехидничать Фелиция.
–Ну, ты же знаешь, как строго ко всему этому относится отец!– Стефани покосилась на Олдина, встретилась с ним взглядом, увидела, как он улыбнулся ей, и смущённо покраснела.
–Ну, ты же уже не маленькая девочка!– продолжила подначивать Фелиция.– Неужели совсем никого?
–Ну, не то, чтобы…
–Значит, есть?
–Я же говорю…
–Есть, да?– Фелиция рассмеялась и начала разбирать чемоданы.– Расскажи мне о нём.
–Я не могу,– Стефани снова посмотрела на Олдина, но тут же спешно отвернулась, боясь, что мальчик снова вгонит её в краску своей улыбкой.– Может быть, позже…– она пытливо прикусила губу.– Ну, а ты? У тебя кто-то есть?– Она снова покосилась на Олдина. Все письма, полученные от сестры, как-то сразу вылетели из головы.– Его отец…– Стефани почувствовала, как снова краснеет.– Он… он, правда, умер?
–Умер?– Фелиция посмотрела на сына и отослала в соседнюю комнату.– Его убили, Стефани,– сказала она, понизив голос.
–Убили?!– Стефани вздрогнула, почувствовав, как по спине пробежали мурашки.– Потому что он чёрный?
–Потому что он предал тех, кто ему доверял.
Глава двадцать шестая
Почти месяц Фелиция провела в родном городе. Самым сложным оказалось договориться с управляющим отеля, чтобы можно было оставить Олдина.
–Но ведь ему всего лишь шесть!– возмутилась Стефани, признавая, что не сможет целые дни проводить с мальчиком, и что большую часть дня, а тем более ночи, ему придётся быть одному.
Фелиция вздохнула и напомнила ей о том, в каких условиях он жил в Чикаго.
–Да. Это просто ужас,– согласилась с ней Стефани, успевшая привязаться к мальчику. Далёкая жизнь начала казаться ей чем-то вроде ночного кошмара. И Фелиция! Насколько правдивой была рассказанная ей история собственной жизни?
Стефани вглядывалась в глаза сестры, но ни разу не смогла усомниться в услышанном. Неужели жизнь смогла так сильно изменить её? В сознании мелькнуло мимолётное чувство неприязни. Как можно пасть так низко?!
Пару раз Стефани пыталась заговорить об этом, надеясь уговорить сестру вернуться в родительский дом, но то ли Фелиция слишком хорошо меняла темы разговора, то ли решимость Стефани отступала в самый последний момент, но результатов эти разговоры не принесли. Наоборот, рассказы о большом городе проникли в молодое сознание Стефани и оставили неизгладимый, неоднозначный отпечаток.
«Смогла бы я выжить, оказавшись на месте сестры?» – думала Стефани. В памяти невольно вставал образ Фрэнка. Молодой и застенчивый. Как часто он пытливо заглядывал ей в глаза, пытаясь отыскать ответные чувства? Никогда-никогда он не позволил бы себе ничего из того, о чём рассказывала Фелиция. И этот красавчик, который увёз её сестру. Как хорошо, что Фрэнк ни капли не похож на него. Фелиция назвала Фрэнка грубоватым и прямолинейным. Но разве это плохо?
Стефани кусала губы, жалея, что поддалась на уговоры сестры и познакомила её с Фрэнком. Какие странные спутанные чувства. Фрэнк. Её милый скромный Фрэнк. Как же он робел перед открытостью и какой-то подсознательной доступностью Фелиции!
–Кажется, я очаровала его!– рассмеялась сестра без тени смущения.
Стефани снова подумала: «Та ли это Фелиция, с которой они выросли рука об руку?». А родители? Смогла бы она так легко расстаться с ними, а потом, вернувшись, отклонить предложение о встрече? Особенно с матерью. Разве она не смогла бы всё понять?
–А как быть с Олдином?– спросила Фелиция, снова ловко сглаживая углы.
–Какой же ты стала!– воскликнула Стефани, не то злясь из-за внимания Фрэнка к сестре, не то из-за её изворотливости.
–Можешь поехать со мной,– добродушно предложила Фелиция.– Посмотришь, что к чему, познакомишься с людьми. А то Фрэнк, как бы это сказать…
–Прямолинеен?– Стефани облегчённо выдохнула, убедившись, что её избранник ничуть не интересует сестру. Но вечером поняла, что это отсутствие интереса передалось и ей. Каждая история, которую рассказывала Фелиция, холодила кровь и волновала сердце.
«Как же она молода, но как много уже пережито!» – думала Стефани, невольно огорчаясь, что у неё впереди долгая и совершенно неинтересная жизнь. Но потом она видела Олдина, вспоминала не слишком приятные части историй, и зависть исчезала, словно её и не было.
Особенно противоречивые чувства вызывали пикантные подробности некоторых встреч.
–В церковь, я думаю, ты давно уже не ходишь?– кисло спросила Стефани, заранее зная ответ. Всё, абсолютно всё в жизни сестры противоречило тому, что говорили им о жизни в детстве. Но как можно было отказать?!
Стоя на перроне, Стефани так и не решила, любит ли она по-прежнему свою сестру, или же испытывает к ней острую неприязнь. А, может, всего помаленьку?
Она вернулась в оплаченный Фелицией на два месяца вперёд номер и рассказала Олдину о том, как проводила его мать.
–Она плакала?– став серьёзным, спросил мальчик.
–Плакала?– Стефани растерянно пожала плечами.– Ну, конечно, плакала,– она улыбнулась, пытаясь сделать свою ложь более правдоподобной. Олдин долго вглядывался ей в глаза, пытаясь увидеть ложь. «Ну, уж ребёнка-то я смогу обмануть!» – думала Стефани, невольно пытаясь представить, как бы Фелиция повела себя сейчас.
–Ты очень похожа на неё,– неожиданно признался Олдин. Стефани вздрогнула и невольно покраснела.
В последующие дни, как бы сильно она ни убеждала себя в обратном, эти слова ребёнка неустанно преследовали её. Хочет ли она быть похожей на сестру? Стыдится ли этого сходства? И разве не потому они и сёстры, что в них так много общего, что иначе просто и быть не может? И Фрэнк…
Стефани вспомнила рассказы Фелиции об её первых поцелуях. Как богата она в этой части. Как много у неё опыта.
Вечером, в отцовском доме, на беседке, позволяя Фрэнку робко целовать себя, Стефани думала о сестре. Истории оживали в сознании помимо собственной воли.
–Господи!– взволнованно прошептал Фрэнк, отрываясь от её губ. Внезапная перемена оказалась такой сильной, что он не нашёлся, что сказать. Стефани покраснела, но тут же заставила себя улыбнуться. Эта невинная игра определённо нравилась ей. Она не накладывала обязательств, но помогала подчинить себе Фрэнка.
«Лишь бы не увидел отец!» – спохватилась Стефани, оглядываясь по сторонам. Позднее, оставшись с матерью наедине, она с трудом удержалась, чтобы не рассказать о приезде сестры. «Разве можно злиться на своего собственного ребёнка?» – думала Стефани.