Я почувствовал, как Эмми коснулась моей руки.
– Давай, Оди.
Сестра Ив неподвижно держала свою руку передо мной, и в конце концов я взял ее за руку. Она закрыла глаза и после долгого молчания произнесла:
– Понимаю.
Она улыбнулась, отпустила мою ладонь и похлопала по банкетке рядом с собой:
– Садись, Оди.
– Я не хочу сидеть с вами, – сказал я.
– Понимаю. Значит, ты проследил за Сидом и думаешь, что знаешь правду.
– Я видел его с теми жуликами. На самом деле вы их не исцелили.
– Я никогда не утверждала, что исцеляю, Оди. Я всегда говорила, что исцеляет Бог, а не я.
– Значит, исцеляет через вас. Но все не так. Никто не исцелился. Вы фальшивка, и они фальшивка.
– Оди, ты расстроен, – сказала она.
– Фальшивка! – крикнул я. – Такая же фальшивка, как эта кобра.
Я отвернулся от нее, подошел к низкому столику с террариумами и, не думая, сунул руку в стеклянный короб, в котором находилась безвредная змея, которую Уискер называл Мамбой. Я вытащил извивающуюся змею, шагнул к сестре Ив и ткнул в нее, словно в доказательство. Сестра Ив никак не отреагировала. А вот Эмми закричала. Она отшатнулась о меня и врезалась прямиком в узкий столик. Она упала, и столик опрокинулся вместе с ней, и я услышал звон разбившегося стекла. В следующее мгновение послышался жуткий треск Люцифера.
Меня парализовало, а Альберт сорвался с места. Он перепрыгнул опрокинутый столик, подхватил Эмми и передал Мозу, который унес ее подальше. За миг до того, как Альберт перескочил через столик в безопасность, я услышал тихий болезненный вскрик.
Сестра Ив встала на колени перед Эмми, положив руки ей на плечи, и быстро осмотрела ее.
– Он тебя не укусил?
– Не-а.
Эмми покачала головой, по ее щекам текли слезы.
– Слава Богу, – сказала сестра Ив.
И тут раздался голос – так мог бы звучать камень, если бы умел говорить.
– Он укусил меня, – сказал Альберт.
Укус располагался высоко на правой икре, две кровавые дырочки под краем штанины, которую Альберт задрал, чтобы показать нам. Мы не видели Люцифера, но он продолжал трещать где-то за опрокинутым столиком. Моз одним мощным движением с пугающим хрустом сломал одну из ножек и раз за разом размахивал ею, пока треск не прекратился.
На крик Эмми сбежались остальные работники похода, среди которых были Димитрий и Сид. Сид обвел взглядом сломанный столик, разбитые террариумы и наконец оголенную икру Альберта:
– Люцифер?
Альберт кивнул.
– Господи, – сказал Сид.
– Что нам делать? – взмолился я.
– Не паниковать. У меня есть противоядие. С ним все будет хорошо. Иви, успокой его и не давай двигаться. Я сейчас вернусь.
– Ты куда? – спросила сестра Ева.
– В гостиницу. Я держу противоядие в сумке. Буду через несколько минут.
Внезапно ноги отказались держать меня.
– В коричневой сумке?
– Да, в коричневой.
– В футляре со шприцем и ампулами?
– Да. – Он метнул в меня суровый взгляд. – А что?
Я еле-еле выговорил слова.
– Его там нет.
– Что? Где он?
– В реке.
– В реке?
– Я его выбросил. Думал, это наркотик.
– Боже правый, Оди. – Он схватил меня за плечи, и я подумал, что он раздавит меня голыми руками. Но он толкнул меня и прошептал: – О, господи.
– Что делать, Сид? – спросила сестра Ив так спокойно, словно интересовалась, что будет на ужин.
– Везем его к доктору. Сейчас же.
Сид вел машину, Эмми и Моз сидели на переднем сиденье рядом с ним. Я сидел сзади вместе с Альбертом и сестрой Ив. Я чувствовал, как дрожит тело брата, и не знал, это из-за яда или из-за того, что он напуган так же, как я.
– Прости, Альберт, – повторял я. – Прости.
Мне хотелось умолять его «Пожалуйста, не умирай», но я боялся произносить слово «умирай». Я даже думать о нем не хотел. И тем не менее оно разрасталось у меня в голове, как большой воздушный шар, вытесняющий все другие мысли. Беззвучно я кричал: «Не умирай, не умирай, не умирай!»
Приемная доктора находилась сразу за центральной площадью Нью-Бремена, двухэтажный дом из красного кирпича с белым штакетником и табличкой у входа: «Д-р Рой П. Пфейфер и д-р Джулиус Пфейфер». Мы вышли из машины и, окружив прихрамывающего Альберта, отвели его внутрь. В вестибюле была небольшая зона ожидания, где сидела женщина в домашнем платье в цветочек с маленьким ребенком. Когда мы вошли, звякнул колокольчик над дверью, и в следующее мгновение появилась улыбающаяся женщина. Она была молода и носила брюки, что было весьма необычно для женщины в то время, особенно в маленьких городках. Увидев нашу толпу с отчаянными лицами, она перестала улыбаться и спросила:
– Кто пациент?
– Он, – сказал я, взяв Альберта за руку.
Она посмотрела на его закатанную штанину и нахмурила лоб.
– В чем дело?
– Змея укусила, – сказал Сид. – Гремучая змея.
Это ее явно удивило, но она быстро взяла себя в руки.
– Ведите его сюда.
Она провела нас в комнату со смотровым столом, на который и уложила Альберта.
– Я сейчас вернусь, – сказала она и скрылась.
В комнате стоял шкафчик со стеклянными дверцами, полный маленьких пузырьков, а под ним столик из нержавеющей стали с несколькими ящиками. Раковина, напольная металлическая лампа с металлическим абажуром, деревянный письменный стол с креслом, несколько маленьких сельских пейзажей на стене и окно, выходящее на розовый сад на заднем дворе. Рама была поднята, и в комнату проникал аромат роз, перебивая слабый запах лекарств. Я никогда раньше не бывал во врачебном кабинете. В Линкольнской школе имелся так называемый лазарет, представлявший собой комнату с четырьмя кроватями, куда отправляли детей с заразными заболеваниями, вроде ветрянки, свинки или кори на карантин. Так же в нашу бытность там туда отправили пару детей умирать. Смотровой кабинет в доме доктора Пфейфера выглядел намногоприятнее.
Женщина быстро вернулась вместе с мужчиной лет шестидесяти. На нем были белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и красный галстук-бабочка в мелкий белый горошек. Из-за очков с толстыми линзами голубые глаза за ними казались огромными. Седые волосы были растрепаны, как будто от сильного ветра.
– Я доктор Пфейфер, – сказал он, обращаясь к Сиду. – Это ваш сын?
– Нет. Просто… – Сид замялся, подыскивая слово.
– Он со мной, – сказала сестра Ив. – Один из моих юных работников из «Исцеляющего крестового похода “Меч Гидеона”».
Седые брови доктора поднялись, так что мне стало понятно, что именно он думает про сестру Ив и ее исцеляющий поход. Но он сказал:
– Это укус гремучей змеи. Вы уверены?
– Совершенно уверены, – сказала сестра Ив.
– В икру, сынок? – спросил доктор, наконец обратив внимание на Альберта.
– Да, сэр.
Альберт повернул ногу, чтобы доктору было видно две кровоточащие ранки. Хотя с тех пор, как Люцифер впился своими зубами в моего брата, прошло совсем немного времени, кожа вокруг ран уже почернела и распухла, ядовитые языки устремились вверх к колену и вниз к щиколотке.
– Ему нужно противоядие, – сказал Сид.
– Противоядие, – безжизненно повторил доктор. – Мистер…
– Кэллоуэй. Сид Кэллоуэй.
– Мистер Кэллоуэй, у нас в округе Сиу уже много десятилетий не было укусов гремучих змей. Гремучих змей, если они тут вообще водились, вытравили много лет назад. Насколько мне известно, нигде в этих краях нет противоядия. Вы уверены, что это была гремучая змея?
– Поверьте мне, это была гремучая змея. А откуда вы знаете, что противоядия нет?
– Потому что укус гремучей змеи тут был бы новостью, и я бы знал, если бы у кого-то было надлежащее лекарство. Но я попрошу Сэмми сделать несколько звонков.
Он повернулся к молодой женщине в брюках:
– Попробуй хирургический госпиталь Де Костер в Манкейто. Спроси, могут ли они помочь.
Он вернулся к осмотру.
– Может, у нас получится извлечь немного яда, – наконец сказал он.
Он подошел к столику из нержавейки, открыл верхний ящик и достал скальпель. Из шкафчика он достал пузырек с лекарством и, держа скальпель над раковиной, полил лезвие содержимым пузырька. Взял из стопки на столе белое полотенце, сложил его пополам и вернулся к Альберту.
– Перевернись на живот, сынок. – Когда мой брат послушался, доктор сказал: – Будет немного больно, ничего?
– Ничего, – сказал Альберт.
Доктор Пфейфер подсунул сложенное полотенце под ногу Альберта и сделал между ранками от укуса два надреза в форме буквы V. По икре брата потекла кровь. Пфейфер вернулся к столу и достал из другого ящика что-то вроде шприца без иглы и маленькую стеклянную колбу с резиновой трубкой. Он вставил шприц в конец трубки, плотно прижал колбу к надрезам и начал вытаскивать поршень шприца, откачивая воздух из колбы и создавая вакуум. Колба наполнилась кровью и, хотелось надеяться, змеиным ядом, и когда доктор отодвинул ее, темно-красная смесь пролилась на сложенное полотенце. Доктор повторил процедуру трижды, и в конце полотенце превратилось в пропитавшуюся кровью тряпку.
Закончив, Пфейфер обработал кожу вокруг ранок йодом, отчего Альберт стиснул зубы и застонал. В комнату вернулась молодая женщина.
– У них ничего нет. Но они предложили позвонить в больницу в Уиноне. Среди утесов еще встречаются гремучие змеи, и они время от времени лечат змеиные укусы. Так что я позвонила и объяснила нашу ситуацию. Они отправят человека с противоядием на машине.
– Уинона, – сказал доктор Пфейфер тоном, не вселяющим надежду. – Это четыре или пять часов. Какие у них есть предложения насчет того, что нам делать в это время?
– Попытаться отсосать яд и обеспечить покой.
– Это все? – Он осмотрел черную распухшую икру Альберта, и его огромные голубые глаза за толстыми линзами наполнились сомнением. – Сэмми, отведи его в смотровую комнату и устрой поудобнее. Я хочу сам поговорить с больницей в Уиноне.
Сид и Моз поддерживали моего брата, который почти не мог идти, и повели его следом за женщиной в брюках и с мужским именем по короткому коридору в комнату с кроватью, где уложили его. Несмотря на летнюю жару, Альберта ужасно трясло, и Сэмми накрыла его легким одеялом.