– Бегите! – крикнула она друзьям.
У нее за спиной разразился хаос, как она и предвидела. Джунипер пыталась приводить ей разумные доводы, но Руби уже перешла ту черту, когда они могли на нее подействовать. Она шла по натянутому канату, и ее невидимые крылья были прострелены во множестве мест. Побиты молью. Ничего не осталось от их прежней красоты, как ничего не осталось от красоты Шейна после того, как Паркер разделался с ним.
– Пожалуйста, – умоляла Джунипер у нее за спиной. – Пожалуйста, пойдем с нами.
Руби покачала головой. Не было никаких «нас» без Шейна, как больше не было «вместе». Не было и страха. Ее самый большой страх стал реальностью год назад, в такую же декабрьскую ночь, и если страх Шейна усилился после потери матери, страх Руби просто… улетучился.
Как дым от тела. Как прекрасная душа, поднимающаяся над деревьями и улетающая в темноту в танце.
Страх Руби покинул ее тело, и она осталась пустой, освободилась от бремени. Когда пришло приглашение, она снова начала что-то чувствовать. Ее кожа потрескалась. Кончики ее пальцев жужжали. Теперь Руби Валентайн стала фейерверком, готовым взорваться, и наконец-то под рукой оказалась спичка.
– Я встречусь с вами там, – сказала она Джунипер. – Когда спасу Паркера. Когда вы спасете Брета. И мы посидим вместе, закутавшись в одеяла, и посмеемся над нашим спасением на грани смерти, хорошо? Горячий шоколад и одеяла.
– Горячий шоколад и одеяла, – повторила Джунипер, медленно, упрямо, а потом попятилась. Они оба с Гэвином пятились, поддерживая с двух сторон Брета, унося его на руках. Что-то сжалось в желудке у Руби. Тоска. Она ее проглотила. Ей надо было заняться делом, и кроме того, ее друзья уже почти исчезли в темноте. Только что были здесь, и вот их уже нет.
Забавно, как быстро может исчезнуть человек.
Теперь она смотрела на девочку в белом кружевном платье. Руби усмехнулась. Это была усмешка Чеширского кота, она полумесяцем разрезала надвое ее лицо. Она была одновременно озорной и убийственной.
– Это был Паркер. На «мустанге». С ключами от машины. Но он не просто отправил твоего брата на дорогу. Он послал сообщение мне, пытаясь выманить меня на ту же узкую дорогу. – Она помолчала, повернулась к своему бывшему бойфренду. – Полагаю, мы должны радоваться, что больше никого не оказалось на дороге в ту ночь. Что, если бы Шейн врезался в семью из четырех человек? Тебе бы это было неприятно? Или ты и глазом бы не моргнул?
Конечно, Шейн не врезался в семью из четырех человек. На полпути к подножию холма он не справился с управлением и на полной скорости съехал в лес. Как написано в полицейском отчете, машина несколько раз перевернулась, прежде чем остановилась. И невинная маленькая Руби, ни о чем не подозревающая глупая Руби как раз подъехала к подножию холма, когда это произошло. Она успела как раз вовремя, чтобы полюбоваться фейерверком.
Взрывом.
– Что скажешь, Брианна? – спросила она, опуская палец на спусковой крючок. – Я выполнила свою часть сделки? Выманила тайну у Брета и сдала убийцу твоего брата? Я могу свободно уйти?
Брианна уставилась на револьвер Руби. Медленно, неуверенно она махнула рукой в сторону патио. Но когда Руби пересекла полосу бензина, она не бросилась бежать в безопасное место и не стала молить оставить жизнь Паркеру.
Вместо этого она протянула руку к Брианне.
– Дай мне свечу.
– Руби.
– Ты не убийца, и мы обе это знаем. Давай, куколка, я выполнила свою часть сделки. Теперь твоя очередь.
Брианна с трудом сглотнула. Со свечки капал воск, и она очень осторожно сунула ее в руку Руби, затянутую в перчатку.
Руби с облегчением выдохнула и повернулась к Паркеру.
– Сделай мне одолжение, пожалуйста, – попросила она. – Оставайся рядом, когда начнется пожар. Я хочу видеть, как ты превращаешься в восковой шар, с которого стекают капли. Хочу видеть, как твои большие, неуклюжие пальцы сгорают до костей. Сделаешь это для меня, дорогой? Красавчик Паркер. Мой маленький Живой факел.
Паркер отпрянул назад, у него открылся рот, но Руби его опередила, и он не успел ничего сказать.
– О, ты собираешься убежать? Ну, не теряй зря времени. Это была моя ошибка, не так ли? Я не спешила встать с кровати. Искала теплые зимние перчатки. Толкала машину руками по подъездной аллее, чтобы мама не проснулась. Что было бы иначе? Могла бы я его остановить? Или мы оба сгорели бы в огне и были бы вместе до самой смерти?
– Ты?.. – хрипло крикнул Паркер, и Руби ничего не смогла поделать. Она представила себе принца, превращающегося в лягушку. Она представила, как топчет его ногой, видела его внутренности, прилипшие к туфле. Когда он посмотрел вверх, на балкон, она сказала:
– Полагаю, ты мог бы повторить наше бегство от смерти, но хватит ли времени? Если бы я была любительницей пари, я бы сказала, что тебе не хватит пары минут. Как мне не хватило для спасения Шейна.
Паркер сглотнул и попятился прочь от стекла, хотя ему нужно было бы прыгнуть сквозь него. В фильме Руби он был красивым блондином с большими глазами, а она была убийцей. Но она не стала бы никого резать сегодня, о нет. И не стала бы ни в кого стрелять. Руби встала на колени на камни патио. Повернула свечу горящим концом вниз движением грациозным, как дуновение ветра. На секунду ей показалось, что огонек сейчас погаснет. Он мигнул. Он рассыпал искры. Потом, поцеловав полоску бензина, он змейкой побежал вокруг дома.
Руби отскочила назад. Что-то шевельнулось в ней, что-то похожее на глоток воздуха, проникающего в легкие. Что-то похожее на жизнь. Когда языки пламени поднялись вверх, извиваясь и сплетаясь в воздухе, руки и ноги Руби снова стали плотью, а сердце смягчилось и обрело красный цвет.
34Человек-невидимка
Чудовища вставали перед Гэвином, грозя проглотить его целиком. Он все время натыкался на них. В этом заключалась проблема, когда ты тащишь человека в два раза крупнее тебя сквозь непроницаемую темноту. Каждый раз, когда ему удавалось понять, куда нужно бежать, какой-то огромный зверь с оскаленной мордой вонзал когти в его кожу. K тому времени, когда они с Джунипер протащили Брета через половину двора, Гэвин был уверен, что его тело сейчас не выдержит, и он рухнет.
Но этого не случилось. Он уже видел вдалеке высокие, кованые ворота, и это укрепляло его решимость. Он говорил себе, что готов встретиться с миллионом чудовищ, сделанных из подстриженных деревьев и кустов, если это поможет убраться подальше от Брианны. Пускай его кожу зальет кровь, а легкие разорвутся, но он доберется до конца своего собственного кино вместе с Джунипер.
И поэтому Гэвин бежал дальше. Минотавр с рогами из веток попытался вырвать из него клок кожи, но он просто обогнул его в поисках света в конце туннеля. Ворота. Вскоре они уже стояли перед ними. Гэвин надеялся, что короткое замыкание в доме не заблокировало заодно и запор ворот. Или, если это случилось, он надеялся, что сможет открыть этот замок вручную. Черт, он вскарабкается на эти чертовы ворота, если понадобится, потому что Джунипер тяжело дышала слева от него, а между ними висело тело, и это тело становилось все холоднее.
У них осталось мало времени.
Они осторожно опустили Брета на землю. Джунипер занималась им, пока Гэвин атаковал ворота. Справа от них была маленькая коробочка, и он ее открыл онемевшими от холода пальцами. Она даже не скрипнула! На его голову не посыпался пепел, и привидения не завыли у него за спиной. Он повернулся к своим спутникам, и с его лица исчезла улыбка.
Не вид Брета напугал его. А Джунипер, или, вернее, текущие по ее щекам слезы.
– Что? – спросил он резко, но даже не пожалел об этом. Они убежали так далеко не для того, чтобы потерять Брета сейчас. Не для того!
– Он совсем холодный, – сказала Джунипер, прижимая ладони к щекам Брета. – Я почти не слышу его дыхания.
– Нет. – Гэвин упал на колени, отказываясь видеть то, что видела Джунипер. Конечно, кожа Брета была смертельно бледной, а его сорочка покрылась красными пятнами, но это не означало, что он умирает. – Нет, ты этого не сделаешь.
– Чего? – Джунипер подняла глаза, на ее волосах сверкали льдинки. Вода из бассейна замерзала прямо на ее голове. Она превращалась в снежную королеву. А Брет превращался в труп.
– Только не ты, – сказал Гэвин, руки его сжались в кулаки. Наверное, он должен был в этот момент чувствовать сожаление. Его грудь должно было распирать от желания простить. Но этого не было. Он чувствовал только ярость, жаркую, острую и живительную, и, не успев сдержаться, он дал Брету пощечину. – Вставай.
– Гэвин.
– Нет. – Он перебил Джунипер раньше, чем она успела что-то сказать. Он не хотел ее слушать. Он хотел слышать только, как Брет смеется, или дразнит его, или делает все что угодно, лишь бы не лежал тут, как камень. – Вставай, – повторил он.
– Он не может встать, Гэвин, он не…
– Он не умрет вот так! Ты шутишь? Вот так? – Он опять ударил его. На этот раз Брет слегка застонал, и сердце Гэвина подпрыгнуло. Это действует, он знал, что действует. И поэтому он уперся рогом. – Я приду на твои похороны и всем расскажу, что ты сделал с Шейном. Я им расскажу, что ты сделал со мной. Тебе следовало драться за меня, но ты бросил меня одного. Ты меня бросил.
Гэвин еще раз ударил его.
И еще раз.
K тому моменту, когда Джунипер обхватила Гэвина двумя руками, щека Брета стала ярко-красной, и все равно Гэвин пытался вырваться. Он боролся и боролся, и даже не сознавал, что кричит, пока Брет не начал кашлять. Сначала слабо, потом все сильнее, заглушая ветер, который свистел вокруг них.
Гэвин прижался лбом ко лбу Брета.
– Давно пора, черт тебя подери, – прошептал он.
Брет сделал резкий вдох, его веки задрожали. Он с трудом выдавил из себя:
– Ты мне… не оставил выбора, – и его глаза опять закрылись. Но это ничего. Это было лучше, чем ничего, потому что Брет пришел в себя, а по другую сторону от ворот Гэвин видел свет. Какая-то машина поднималась на холм. Она двигалась медленно, будто водитель боялся врезаться в дерево и устроить большой, огненный взрыв, но все же машина приближалась.