В доме будущей свекрови мы планировали остаться на два дня, после чего нас ждал отпуск на самом чудесном и теплом, со слов моего пана капитана, море — Балтийском.
Два дня прошли тихо, мирно и без происшествий. Правда, погода была неидеальной: два дня шел проливной дождь, и это в июле. Я надеялась, что на море погода будет лучше. В моих надеждах меня ежедневно поддерживал пан капитан, утверждая, что в Польше на море погода всегда чудесная.
Наконец настал день поездки на море, который я так ждала. Мне представлялось, как мы будем загорать на горячем песке, купаться в теплом море и греться в лучах солнца.
Поехали мы на машине, дорога заняла несколько часов, но ехали мы по скоростной автостраде, поэтому время пролетело незаметно. Ближе к вечеру мы добрались до пункта назначения. Оставив чемоданы в гостинице, мы решили прогуляться по берегу моря.
Пляж оказался еще лучше, чем я себе могла представить. Бесконечно длинный и широкий берег с белоснежным песком, который, конечно, ничем не походил на песок мальдивский, но был по-своему прекрасен. Удивило только одно: воздух был прохладным и ничто не напоминало теплый летний вечер. Однако пан капитан, как всегда, был уверен, что завтра будет лучше, чем сегодня. Я искренне надеялась, что так оно и будет, ведь с собой я не привезла ничего, кроме летних платьев и сандалий.
Проснувшись рано утром, я неожиданно обнаружила, что мой польский знаток погоды был не прав и вместо обещанного «лучше», стало только хуже, так как за окном лило как из ведра.
— Иногда так бывает, — уверял мой капитан, продолжая сохранять удивительное спокойствие. — После обеда будет солнце.
Обед настал, а солнце так и не появилось. За окном все так же был слышен шум дождя. Ближе к четырем часам ждать я перестала.
Дождь затих часам к шести вечера.
— Ну, я же говорил, что скоро пройдет. Завтра точно будет солнце.
Настало завтра, а солнца опять не было видно. Над нашей головой вместо ясного летнего неба красовались тяжелые, свинцовые тучи.
«По крайней мере нет дождя», — подумала я.
Выйдя на улицу, я поняла, что одета как-то не по сезону. Во-первых, температура воздуха была явно не выше пятнадцати градусов, а во-вторых, все люди вокруг были одеты в кофты, брюки… и калоши. У меня же ничего из вышеперечисленного с собой не было. Как-то не пришло мне в голову, что в июле на море может быть пятнадцать градусов, а не тридцать пять и что вместо сланцев мне больше пригодятся калоши.
Сначала я решила, что раз два дня было пасмурно и мокро, то уж на третий день должно быть солнце. Я не ошиблась.
На третий день и правда вышло солнце, правда, только на полчаса. После завтрака мы конечно же первым делом выбрались на пляж. Температура на улице была не турецкая, но было достаточно тепло, чтобы раздеться до купальника. Разложив вещи, я побежала к воде.
Меня словно поразило током, когда нога коснулась воды. Ее пришлось немедленно отдернуть. Вода была ледяная и вдобавок зеленая.
— Это только сначала вода прохладная, дальше уже теплее, — подбадривал меня мой польский патриот и в подтверждение своих слов решительным шагом зашел в воду и поплыл.
Я набралась смелости и тоже вошла в воду: сначала по щиколотки, потом по колено, потом по пояс, стараясь оттянуть момент полного погружения в ледяную воду. В конце концов, оказавшись в воде по шею, я поплыла. Теплее не становилось, а скорее наоборот, чем дольше я плыла, тем вода, казалось, становилась все холоднее, сковывая мои движения. Я пыталась плыть быстрее, чтобы согреться, но холод пронизывал тысячами тонких иголок, больно впивающихся в каждый миллиметр тела. Зубы непроизвольно застучали, а меня не покидало чувство, что нахожусь я в проруби в лютую стужу, а не сижу на море в середине июля. Спустя пару метров меня охватил озноб, и, решив немедленно прекратить изображать из себя деву, плывущую по теплому морю, я что есть сил погребла в сторону берега.
Пан капитан же спокойно плыл, время от времени комментируя, что вода хоть и не такая теплая, но вполне приятная, аж 16 градусов.
— А тебе тепло? — вдруг поинтересовался он.
Мне кажется, фиолетовый цвет моего лица и громкое стуканье зубов были хорошим ответом на его вопрос.
— Дддддда, — попыталась ответить я.
Выбравшись из воды, больше я в нее не входила.
Я никогда раньше не была на Балтийском море. Я была в Греции, Турции, Таиланде — в общем везде, где летом море, как и положено, теплое и можно купаться без ограничений, не боясь окоченеть и превратиться в сосульку. Поэтому, когда мой польский друг сообщил о предстоящей поездке на море, мне и в голову не пришло, что море в июле может напоминать ледяную прорубь.
Впрочем, пан капитан, несмотря на то что в воде он продержался немногим дольше моего, выбравшись на берег и удобно расположившись на полотенце, не спешил снова погрузиться в «теплое море», и это невзирая на то, что он был большим любителем низких температур и утверждал, что вода только на первый взгляд кажется прохладной.
На следующий день снова шел дождь, и через день, и через два тоже. Бывали моменты, когда дождь утихал, тогда отдыхающие выбирались на пешие и велопрогулки.
Я, не выдержав низких температур, на третий день пребывания на морском курорте отправилась в магазин — приобрести свитер потеплее и калоши. В свитере и калошах и прошел остаток нашего отпуска на море.
Мы гуляли по берегу моря, ездили на велосипедах, выбирались на прогулки в лес, которых в этих местах в избытке, один раз съездили в Гданьск и провели там целый день, заглядывали в местные лавочки с сувенирами, болтались по берегу, время от времени пили кофе и ели мороженое и просто болтали обо всем и ни о чем.
Несмотря на далеко не идеальный отпуск, я была счастлива оттого, что рядом был он, мой капитан, и видела ту же радость в его глазах. Нам было хорошо вместе, несмотря ни на что, и хотелось, чтобы это чувство бесконечного счастья не покидало нас никогда.
Романтику омрачала только погода. Вместо солнца и чистого неба тучи и дождь. Вместо теплого синего моря — холодное и скорее темно-коричневое, а дно моря не проглядывалось даже у берега.
Капитан мой только отшучивался, утверждая, что такое случается, но редко.
— Я все детство провел на Балтийском море, и всегда было жарко. Иногда шел дождь, но редко, — утверждал он.
Наш первый совместный отпуск подходил к концу, но перед возвращением в Казахстан нас ожидало еще одно важное событие. Мы были приглашены на польское wesele (свадьбу) к двоюродной сестре Томаша.
Kuzynka (кузина), так звал ее мой польский возлюбленный, жила в небольшом городке, а скорее деревеньке. У родителей кузины Анны был достаточно прибыльный бизнес, связанный со строительством.
Томаш не был особо близок с кузиной, но их родители, пани Барбара и отец Анны, пан Ярослав, вместе выросли и тесно общались, даже будучи в почтенном возрасте. На все важные события в жизни, будь то свадьбы, крестины или, не дай бог, похороны, непременно друг друга приглашали.
Свадьба обещала быть масштабной. Во-первых, только приглашенных должно было быть не менее двухсот человек. Во-вторых, специально для этого события был построен шатер, в котором и должно было происходить грандиозное событие. В-третьих, на свадьбу любимой дочери пан Ярослав пригласил популярную иностранную группу, которая всю ночь должна была веселить гостей, исполняя заводные кубинские песни.
Для меня же предстоящее событие означало предстать перед целым польским кланом родственников моего пана капитана и целый вечер и ночь находиться под прицелом не только пани Барбары, но и всех дальних и близких тетушек и бабушек, польских krewnych (родственников). Так что ударить в грязь лицом никак было нельзя.
С берега моря мы отправились прямиком в Варшаву, где было запланировано приобрести соответствующие грандиозному празднеству наряды.
Вернувшись в столицу Польши, на следующий день мы отправились выбирать для нас вечерние туалеты. Пани Барбара вызвалась помочь, дабы критичным взглядом стороннего наблюдателя оценить мой выбор.
Мы направились в ближайший торговый центр. Пан капитан неожиданно удивил меня молниеносной способностью принимать решения, выбрав архиважный элемент гардероба — костюм на свадьбу — за тридцать секунд. Зайдя в первый магазин мужской одежды, он быстрым, точным взглядом оценил все, что в нем продавалось, и, ткнув пальцем в первый понравившийся, сказал:
— Вот этот возьму. Заверните, пожалуйста.
— Ты что? А померить? — практически в один голос вскрикнули мы с пани Барбарой.
— А зачем? — искренне удивился он.
— А вдруг не подойдет?
Пан капитан замешкался и нехотя направился в примерочную. К моему удивлению, он оказался прав — костюм сидел как влитой.
И если с выбором мужского костюма проблем не было, то вот с выбором платья проблема перед нами встала неразрешимая.
Торговых центров в Варшаве хоть отбавляй, и каждый насчитывает десятки магазинов с женской одеждой на любой вкус и карман. Думаю, не нужно объяснять, что когда две женщины принимаются за такое ответственное дело, как выбор платья, то занимает это немного больше времени, чем двадцать минут, проведенных в мужском отделе.
Мы с пани Барбарой усердно заглядывали в каждый магазин и просматривали каждую вешалку, но примеряли далеко не каждое платье. После трех часов беспрерывной ходьбы по магазинам оказалось, что выбор еще не сделан и вообще нам ничего не понравилось. Тут уже взмолился наш спутник, который все это время вяло следовал за нами, и при виде каждого платья в его глазах загоралась искорка надежды, что выбор наконец сделан.
Мы долго обсуждали с будущей свекровью, как должен выглядеть мой наряд. Пани Бащя неустанно напоминала, что на торжестве будет присутствовать вся семья и я должна выглядеть нарядно и со вкусом, но в то же время скромно. Например, категорически не рекомендовалось надевать ничего обтягивающего, вызывающего, с огромным декольте (все равно показывать нечего), прозрачного, слишком короткого, слишком длинного, без открытых коленок, без открытых плечей и никакого белого. Этот цвет на польских свадьбах считается дурным тоном, так как зарезервирован для невесты.