Наша польская мама была в курсе финансовых проблем, поэтому искренне удивлялась, почему я не ищу работу. Свекровь ежедневно сетовала, что я никак не хочу помочь ее сыну в тяжелой финансовой ситуации и сижу дома, вместо того чтобы штудировать объявления о работе.
Но мое вынужденное безделье не было связано с обычным тунеядством, а имело вескую причину. На тот момент у меня не было ни разрешения на работу, ни вида на жительство. Без этих документов ни один уважающий себя работодатель на работу меня не принял бы, а работать нелегально мне совсем не хотелось. Кроме того, в то время уровень моего польского языка оставлял желать лучшего.
В связи со всем вышеперечисленным временно мне пришлось крепко повиснуть на шее мужа и, затянув поясок потуже, зубрить польские слова в ожидании легализации моего пребывания.
В Польшу я приехала по обычной туристической визе, которая грозила закончиться через пару месяцев. За это время предполагалось, что я должна подать документы на вид на жительство. И только после его получения я могла легально начать искать работу.
Я безумно боялась только одного, что виза закончится, пока я собираю бесконечное количество документов. Поэтому первое, что я сделала по прибытии на польскую землю, так это отправилась покорять местные государственные учреждения с целью выяснить, как же заполучить заветный документ в кратчайшие сроки.
Процесс оказался не из легких, к тому же он требовал огромного количества времени и, конечно же, документов.
Из необходимых к подаче документов кроме стандартных вроде паспорта и заполненной анкеты в обязательном списке значились свидетельства о рождении моих родителей, свидетельство брака моих родителей, а в случае развода и свидетельство того самого развода, кстати, тридцатилетней давности. К тому же все эти документы обязательно должны были быть на польском языке.
Понятное дело, что все эти бесконечные свидетельства, выданные больше сорока лет назад, еще во времена Советского Союза, ну никак не могли быть на польском языке.
Поначалу я впала в культурный шок, лихорадочно пытаясь сообразить, как же так и что теперь делать, но с ответом на помощь пришла пани, которая и требовала предоставить все вышеуказанное на польском языке. Оказалось, нотариально заверенные переводы вполне бы удовлетворили польских чиновников.
Интересно, что все вышеуказанные документы необходимо сдать в местный отдел ЗАГСа навсегда, где по желанию и требованию в письменной форме мне могут выдать их польские копии.
Думаю, не стоит и говорить, что с польским свидетельством о рождении в Казахстане делать нечего. Я со страхом думала о том, как сообщу родителям, что забираю их свидетельства о рождении насовсем, выдав им взамен копии на польском языке.
После долгих переговоров удалось прийти к консенсусу: оригиналы документов мне вернут при условии, что их нотариально заверенные копии останутся.
Дело осталось за малым: как можно скорее доставить необходимые бумаги из Алматы в Варшаву. Понятное дело, что мне и в голову не могло прийти взять с собой все эти, казалось бы, бесполезные для меня свидетельства.
На счастье, задача оказалась вполне разрешимой, хоть и непростой. Моим родителям на время пришлось забыть все обиды далекой молодости, собрать документы и отправить экспресс-почтой. Через два дня я уже держала в руках желтые от времени бумаги, выданные в далеких 40-х, 50-х и 60-х годах.
Собрать все бумажки, их заверенные копии и так далее у меня заняло недели две. С полным пакетом документов, которые по толщине напоминали хорошую книгу, я направилась в управление по делам иностранцев.
В то время туда еще можно было прийти без записи и, взяв номерок, дождаться своей очереди, хотя ожидание порой занимало ни много ни мало два-три часа.
В последние несколько лет приезжих и желающих получить польский вид на жительство стало так много, что записаться можно только через календарь на сайте управления по делам иностранцев и ждать заветного дня несколько месяцев.
Проверяющая мои документа дама, а точнее пани, ведь в Польше все женщины являются пани от мала до велика, скрупулезно проверяла каждую бумагу из моей толстой папки.
Когда пани чиновник заключила, что документы в порядке и она может их принять, я было подпрыгнула на месте от радости, но радоваться было рановато. Оказалось, что до заветного вида на жительства дорога все еще далека.
Прежде нас должны были проверить и убедиться, что мы действительно женаты, и не корысти ради, а по любви, и все у нас по-настоящему.
Сначала я удивилась, но позднее оказалось, что брачных аферистов и фиктивных браков в Польше хоть отбавляй. Ведь со статусом законного супруга гражданина или гражданки ЕС открываются широкие возможности: работать и путешествовать без границ по всей территории Европейского союза, и многие с удовольствием бы такой возможностью воспользовались, кстати, за очень немаленькие деньги.
Согласно статистике, ежегодно из страны выдворяется энное количество приезжих граждан, которые за определенную сумму пытаются стать законными женами или мужьями для польских панов и пани.
Проверка заключалась в том, что после подробного анализа всех сданных документов, в самый неожиданный для нас момент по указанному в анкете адресу, где мы с супругом должны проживать, появятся работники вышеуказанного управления, дабы проверить, действительно ли мы живем вместе. Причем заявиться с проверкой могли и в семь утра, и в восемь вечера — важна именно неожиданность. После визита выборочно опрашивали соседей с целью подтвердить или опровергнуть наше совместное проживание.
Следующим этапом было собеседование в стенах управления по делам иностранцев, которое проводится отдельно с каждым супругом. Предполагаемой супружеской паре задаются одни и те же вопросы, ответы на которые в большинстве случаев должны совпадать. Кстати, на собеседование могут попросить предоставить фотографии со свадьбы или совместного отдыха.
На основе собранной информации делается заключение, действительно ли мы выглядим как законные и любящие муж и жена или имеем корыстные цели и пытаемся ввести чиновников в заблуждение.
После того как все этапы успешно пройдены, вы получаете долгожданный вид на жительство, правда, временный. По истечении указанного срока документы подаются вновь, и снова производится тщательная проверка с обязательным визитом по месту проживания.
В каком-то фильме американского производства я видела точно такую же историю. Тогда мне подумалось: вот ведь накрутили. Оказывается, не накрутили вовсе, а сцена вполне себе жизненная и реальная. Кто бы мог тогда подумать, что через несколько лет я, как героиня фильма, буду отвечать на такие же вопросы: какого цвета трусы и носки у моего мужа?
Я сдала все документы и принялась ждать. Времени у меня было много, и, решив провести его с пользой, я записалась на курсы польского языка.
К моменту переезда мой польский все еще хромал. Я делала большое количество грамматических ошибок, порой не знала, как объясниться и как правильно выразить на словах то, что так хочется сказать. Занятия с пани Мартой в Казахстане не прошли напрасно — я понимала 95 % услышанного, несмотря на то что говорить на польском я все еще стеснялась и даже побаивалась.
Но практически сразу же после переезда, когда мой благоверный безвылазно стал пропадать в самолетах и аэропортах, появляясь дома всего лишь пару раз в неделю, мне не оставалось ничего другого, как взять себя в руки и, поборов застенчивость и страх ляпнуть что-то не так, начать-таки говорить на польском.
На курсы я ходила только два раза в неделю, зато мое окружение во главе с польской свекровью активно помогало мне постичь глубины далеко не простого языка и преодолеть языковой барьер.
Моя свекровь нисколечки не пыталась говорить медленнее и понятнее, слова и фразы из нее сыпались как из рога изобилия, и мне приходилось затаив дыхание вслушиваться в каждое произнесенное слово, чтобы хотя бы отдаленно понять, что именно пани Барбара хочет до меня донести. Ее супруг, пан Вальдемар, был менее красноречив и время от времени во время разговора интересовался, поняла ли я смысл сказанного. Обычно я даже не успевала произнести по-польски tak (да), как пани Барбара спешила сообщить, что я все поняла.
Пан Станислав не отличался особой болтливостью, не в пример бывшей супруге, поэтому разговоры с ним не приносили такого стресса, так как я заранее знала, что спрашивать он будет только о состоянии наших дел, традиционно скажет пару слов о погоде и собаке, а на прощание спросит, когда вернется его сын из очередного полета.
В магазинах и государственных учреждениях было немного труднее: приходилось вслушиваться в каждое слово, а потом напряженно и сосредоточенно подбирать правильные слова, пытаясь уложить их в предложения.
Все же не могу не отметить, что страх сделать ошибку и быть непонятой длился не дольше месяца. По истечении этого времени я так привыкла слышать вокруг меня польскую речь и выражать все эмоции и желания на польском, что мне стало казаться, что так было всегда, ну или почти всегда. Еще через месяц я могла беспрепятственно разговаривать на любую тему и стала намного лучше понимать поляков.
Когда я с головой окунулась в польский язык, а сказанное в мой адрес уже перестало звучать набором шипящих непонятных слов, я все чаще стала обращать внимание на то, что говорит пани Барбара и как она это говорит.
Моя свекровь, хоть и приняла меня в семью с распростертыми объятиями, на деле оказалась далеко не так проста, как мне могло показаться в начале нашего знакомства.
После двух месяцев, проведенных бок о бок с моей польской мамой, я пришла к ужасающему открытию — пани Бащя настоящий командир в юбке и любит, когда все и вся следуют ее ценным указаниям. О ее любви руководить и контролировать я догадывалась и раньше, но в силу моего языкового бессилия не могла в полной мере оценить масштаб этой любви. Она просто обожала давать советы и рекомендации, и если первое время я смутно представляла, о чем идет речь, то после того, как уровень моего польского языка сдвинулся с нулевой отметки, меня неожиданно озарило, что моя новая мама каждое утро начинает с обязательной порции настоятельных рекомендаций на тему, чем мне сегодня заняться.