Пока старшее и младшее поколения ссорились и мирились, я принимала нейтральную позицию и совершенствовала свой польский язык, пополняя словарный запас все новыми выражениями, очень часто не совсем приличными, которые щедро сыпались во время эмоциональных семейных встреч.
А между тем наконец подошло время нашего собеседования в управлении по делам иностранцев.
Прежде чем приехать в назначенный день в государственное учреждение, работники вышеупомянутого органа в один прекрасный день появились на пороге дома пани Барбары и пана Вальдека, с целью проверить, действительно ли я проживаю по указанному в анкете адресу.
Было восемь утра, и я, вняв совету дорогой свекрови, оседлала железного коня и отправилась на велопрогулку в близлежащий лес. К моему возвращению сотрудников госучреждения уже и след простыл, но все подробности во всех деталях сообщила мне пани Бащя.
— Я им все рассказала.
— В каком смысле все?
— Ну, показала, где вы живете. Спрашивали про твои вещи. Я показала. Просили фотографии показать, я тоже показала. Не переживай, все будет хорошо.
Несмотря на дружелюбность свекрови, я призадумалась, не сболтнула ли она чего лишнего или, хуже того, не сказала ли, например, что я здесь не живу. Это был прекрасный момент, чтобы мне насолить за недомытую ванну, плохо постиранные рубашки сына или плохое влияние на ее сорокалетнего малыша.
Как оказалось позднее, пани Барбара и вправду не подвела, напоив сотрудников кофе. С чувством в течение часа она рассказывала, как чудесно мы живем и какая я замечательная сноха. Не забыв, конечно же, продемонстрировать все имеющиеся совместные снимки.
Настал день, когда мы лично должны были явиться с мужем, чтобы ответить на все пикантные вопросы о нашем знакомстве и семейной жизни, вдобавок ответить одинаково.
В назначенное время мы появились под дверьми нужного кабинета и стали ждать. Минут через десять появился пан, которому было лет за пятьдесят. Он, проверив наши фамилии и документы, предложил мне войти. Пан капитан остался ждать в коридоре.
После всех формальных вопросов типа фамилии, имени, даты рождения и адреса проживания, приступили к допросу. Пан тщательно слушал ответы и также тщательно все записывал.
— Как вы познакомились?
— На Фейсбуке.
Пан хмыкнул, буркнув под нос что-то про современную молодежь.
— Где происходило первое свидание?
— В кафе.
— Что ели?
В висках у меня вдруг застучало. Я начала судорожно вспоминать, что же мы ели, и никак вспомнить не могла. Если я вспомнить таких подробностей не могла, то мой муж и подавно, учитывая, что он никогда не помнит, что ел вчера.
— Кажется, только кофе пили, — неуверенно отозвалась я.
— Так и запишем. Только кофе. Во что был одет пан Томаш?
— Рубашка и джинсы.
— Какого цвета рубашка?
— В полосочку.
— Во что была одета пани?
— Черные брюки и синий свитер.
Вопросы про одежду привели меня в полнейший шок. За свою память я совсем не переживала, а вот память моего супруга оставляла желать лучшего. Нет, он прекрасно помнил предназначение тысячи кнопочек в кабине пилотов, он хорошо помнил законы физики, которые проходил в школе, он знал названия больших, маленьких и недавно открытых звезд и планет в нашей Вселенной, но, если спросить его, во что я была одета вчера, он не вспомнит ни за что на свете. Наше первое свидание было почти два года назад, и не было смысла рассчитывать, что цвет моего свитера и его рубашки будет храниться в памяти моего мужа следующие два года.
После вопросов о первом свидании мы плавно перешли к вопросам бытовым.
— Какой зубной пастой пани муж чистит зубы?
Зубной пасте я никогда не придавала особого значения и покупала первую попавшуюся на полке.
— Не знаю.
Пан сурово посмотрел на меня. Неожиданно в голове начала звучать музыка из рекламы пасты Blend-a-med.
— Вспомнила. Blend-a-med, кажется. Нет, точно. Blend-a-med.
— Каким станком бреется пани муж?
— Электрическим.
Здесь по крайней мере я была уверена и за свой ответ, и за ответ моего супруга.
— Во сколько он уходит на работу? Куда чаще всего летает? Какой последний фильм вы смотрели вместе? Что он пьет по утрам? Что ест на завтрак? Его любимое блюдо? Где вы были в отпуске? Фотографии есть?
Допрос длился не менее часа, а вопросы были все каверзнее. На некоторые из них я затруднялась ответить, на другие с большой вероятностью мой муж однозначно не смог бы ответить правильно.
Вопросы касались не только моего мужа и нашего совместного проживания, но и меня. Пан усердно спрашивал, что я люблю есть, какие фильмы смотрю, какой кофе предпочитаю, какие читаю книги и что делаю по утрам. Все это очень напоминало анкеты, которые я заполняла в школе. Любимый цвет, любимый фильм, любимый напиток. Я никогда бы и не подумала, что взрослые тоже могут отвечать на подобные вопросы.
Когда вопросы иссякли, пан вышел со мной в коридор и, не позволив вымолвить ни единого слова мужу, пригласил его в кабинет. Мне ничего не оставалось, как ждать.
Допрос пана капитана занял чуть меньше времени, и минут через сорок оба пана появились в дверях кабинета, вполне дружелюбно о чем-то болтая.
Пан, допрашивавший нас все утро, поблагодарил за уделенное ему время и сообщил, что официальный ответ придет почтой.
— Что он тебя спрашивал? — не терпелось узнать мне.
Мой муж пожал плечами и добавил:
— Не помню уже.
— Про первое свидание спрашивал? Во что мы были одеты?
— Был такой вопрос.
— А ты?
— Сказал, что был в рубашке и джинсах. Я всегда так хожу.
— А про цвет рубашки спрашивал?
— В полосочку рубашка. Это моя самая нарядная. Я в ней на важные встречи всегда хожу.
Ответ меня несколько удивил, я и не подозревала, что у моего супруга имеются важные и не важные рубашки, но его ответ меня вполне устроил.
— А я во что была одета?
— В брюках ты была. Кажется.
— А свитер?
— Не помню. Про свитер меня не спрашивали.
— А какой пастой ты зубы чистишь?
— Blend-a-med. Я других названий не знаю, поэтому сказал, что Blend-a-med.
Ничего другого выяснить мне не удалось: то память моего мужа подводила и никак не хотела припомнить ответа на интересующий меня вопрос, то такого вопроса он вообще не помнил. Но в целом и общем создавалось впечатление, что наши ответы в большинстве своем совпадали.
Через месяц пришел положительный ответ, а еще через пару недель у меня на руках был заветный вид на жительство. Теперь я могла легально искать работу, открыть свой бизнес, работать, платить налоги или просто чувствовать себя более уверенно, зная, что теперь-то уж точно никто не посмеет меня выдворить из страны.
Жаба моя ненаглядная. Паскуда
Польский язык, откровенно говоря, давался мне нелегко. Грамматика его сложна так же, как и грамматика русского. В польском, так же как и в русском, имеются и спряжение, и склонение, и окончания постоянно меняются. Поскольку русский я впитывала, так сказать, с молоком матери и практиковала с юных лет, соответственно, никогда и не задумывалась о сложности родного языка.
Несмотря на то что я добросовестно зубрила чем-то похожие на русский язык слова, однако особого результата это не приносило. Что-то, конечно, откладывалось в моей голове, но вот на практике применить никак не получалось.
Польский был чем-то новым и пока еще неприступным, поэтому бороться с грамматикой пришлось долго и мучительно. Окончания никак не хотели запоминаться, слова и буквы путались и зачастую сливались в один шипяще-жужжащий звук, значение которого разобрать могли, кажется, только истинные поляки.
Но желание блеснуть знаниями и идеальным произношением перед ненаглядным мужем было огромно, поэтому я старалась с утроенной силой.
Ощутимый прогресс наступил только после переезда в Варшаву. Процесс пошел быстрее. С каждым днем услышанные слова уже не раздавались набором шипящих звуков в моей голове, а становились все понятнее и приобретали смысл. Новые слова запоминались быстрее, а предложения наконец начали складываться во вполне себе понятные и грамматически правильные фразы.
Но вот выговорить бесконечное количество −ш, −ж, −рж, −вж, −бж оказалось заданием не из простых. Язык мой мучительно гнулся в разные стороны под всевозможными углами, пытаясь правильно произнести нужные слова и предложения, но, к сожалению, чаще всего выходило не совсем то, что я планировала сказать.
Большим препятствием на пути каждого, изучающего польский язык, является то, что многие слова содержат в себе несколько согласных подряд. Думаю, не меня одну подобные слова приводили в ступор. В русском, конечно, тоже встречаются слова с тремя согласными буквами подряд, но все же польский превзошел русский в разы не только наличием огромного количества согласных подряд, но также и изобилием шипящих.
Неудивительно, что для многих европейцев изучение польского то же самое, как китайский для русского человека. Хотя, конечно, нет ничего невозможного.
Не могу не признать, что вид многих польских слов приводил меня в ужас, и порой я на минуту зажмуривалась, дабы убедиться, действительно ли представшее перед моими очами слово все-таки существует и это не оптическая ошибка.
Например, попробуйте прочитать слово Szczebrzeszyn. Думаю, даже тем, кто хоть немного знаком с польским языком, потребуется пара минут, чтобы вчитаться во все эти шипящие. А читается это замысловатое слово как Шчебжешын и означает название польской местности.
А вот имя и фамилия главного героя из знаменитого польского фильма Grzegorz Brzęczyszczykiewicz (Гжегож Бженчешчкевич). Даже смотреть страшно. Кстати, в фильме главный герой пытается объяснить немецкому офицеру, как правильно произносить его имя и фамилию. Конечно же, все попытки немца повторить вслух услышанное заранее обречены на провал. Будь то в действительности, бедный немец действительно сломал бы язык.