— Вчера было очень неприятное дело. Семейная ссора. Трейс поехал с женой и детьми в больницу, потом устроил их на ночлег. А мужа наверняка посадят, если женщина подаст в суд.
Ники не переставала восхищаться мужеством и выдержкой Трейса. Его работа трудна, но необходима. И он выполняет ее хладнокровно и добросовестно.
— Тяжелая работа. — Лидия высказала вслух мысли Ники. — Скажите ему: если он будет нужен, я позвоню. А так пусть не вздумает сюда приходить. Он заслужил право на отдых.
— Я передам шерифу, — откликнулась Ники. — Но ничего не обещаю.
Лидия рассмеялась:
— А я и не рассчитываю. Этот человек безумно упрям.
— Не говорите. Его служебные обязанности — это его жизнь.
— Но в жизни есть не только обязанности. — И с этими загадочными словами Лидия повесила трубку.
Может быть, она хотела сказать, что долг не всегда есть тяжкая обязанность? Что светлая сторона ответственности — взаимовыручка, чувство локтя?
Ники была уверена, что Трейс придерживается другого мнения. Теперь, когда отец и сын хорошо узнали друг друга, — по крайней мере, ни один из них больше не убегал, когда входил другой, — им надо получать удовольствие от общения друг с другом.
— Папа, папа! — Микки доел виноград и начал стучать пустой тарелкой по стульчику и звать отца.
— Ш-ш-ш, — снова прошептала Ники и быстро отняла у малыша тарелку. — Папа спит. И тебе тоже пора немного вздремнуть. — Она обтерла ему личико и руки влажной салфеткой. — А я подумаю, чем вы сможете заняться сегодня вечером.
— Бай-бай? Нет! — Микки протестовал, хотя тер кулачком глаза.
— Да. Микки хочет спать.
— Бу? — Так мальчик называл своего любимого плюшевого жирафа.
— Бу тоже будет спать.
Ники уложила Микки и жирафа в кроватку и включила стиральную машину. Одновременно она строила планы.
Хорошая вещь — барбекю. Мальчики могут приготовить стейки, а она — салат и десерт. Напевая про себя, девушка достала мясо из морозильника.
Что-то мягкое и теплое коснулось щеки Трейса, потом скользнуло к углу его губ. Он открыл один глаз и увидел, что Микки в ходунках стоит рядом с софой.
— Привет, малыш! — Трейс зевнул.
Мальчишка — прелесть, но локоны надо остричь. Пусть Ники сходит с ним в парикмахерскую.
Микки улыбнулся, показав все свои четыре зуба, и опять погладил Трейса по щеке.
— Папа бай-бай?
Трейс потянулся и посмотрел в окно. Неужели он так заспался? Солнце еще светит, но тени длинные. Который час?
— Просто подремал. — Он сел и потер руками лицо. — А теперь папе пора на работу.
— Ни-ни. — Микки подпрыгнул в ходунках, постоял, потом снова подпрыгнул. — Ни-ни.
— Правильно, малыш, давай своим мышцам работу. — Тревога, которая мучила Трейса после похода к врачу, частично рассеялась. За последние две недели мальчик заметно окреп.
Трейс посмотрел на часы и охнул. Вот это да!
— Кажется, я проспал встречу с начальством.
— Лидия перенесла ее на завтра, — послышался голос Ники.
Он нахмурился и повернулся к ней. Она аккуратно складывала чистое белье.
— Вы откуда знаете?
— Я не хотела вас будить без особой необходимости и позвонила Лидии. Она сказала, что в случае чего позвонит.
— Ха! Эта женщина думает, что в участке командует она. Мне действительно пришлось работать несколько ночей подряд, но я это переживу. И приехал я домой не спать. Просто забыл кое-какие документы.
Уголки ее губ дрогнули.
— То есть вы вошли в комнату, сели на софу и отключились. По-моему, это что-то значит.
Трейс поднял с пола пару кубиков и положил на полочку ходунков Микки. Мальчик немедленно схватил их и стал колотить друг о друга.
Что ж, иногда она бывает права. Не желая продолжать спор, в котором не мог одержать верх, Трейс перешел к другой теме:
— Я же просил вас не заниматься стиркой моих вещей.
— Я и не занимаюсь. Я стираю вещи Микки, — ответила она и, взяв еще одну, явно не детскую, майку, сложила ее.
— Или эти майки мои, или у вас есть мужчина по имени Микки.
Ники засмеялась:
— Ваши, ваши, но я бросила их в машину, чтобы полностью ее загрузить. Экономлю электроэнергию.
— У вас на все готов ответ.
Он встал и погладил мягкие волосики Микки, который в этот момент пытался съесть кубик. Чтобы дать Микки пространство для движений, Трейс переставил ходунки на середину комнаты. Мальчик немедленно сделал несколько шажков назад. Назад он умел двигаться хорошо; движение вперед ему еще предстояло освоить.
— Я педагог. Мне положено на все иметь ответ.
Трейс кашлянул, чтобы скрыть усмешку. Не стоит ее провоцировать. Она и так каждый раз бросает ему вызов. Но умеет заставить его смеяться.
— А полотенца? — Он указал на стопку вещей рядом с майками.
Ники пожала плечами:
— Я люблю доставать полотенца из сушилки. Они такие теплые и пахнут свежестью. Это мое маленькое удовольствие. Я не думала, что вы будете возражать.
— Лжете.
— Я? — спросила она с самым невинным видом. — Не в этот раз.
— Вы меня балуете, мисс Родес. — Блестящие локоны упали ей на уши, и Трейс подавил желание схватить их и сжать в кулаке… — И мне это очень нравится.
Ее глаза заблестели.
— Я думаю, мы уже прошли стадию «мисс Родес». А вы?
— Я думаю, так лучше.
— А я думаю, слишком поздно.
— Из-за того поцелуя? — Конечно, из-за него.
Вкус ее губ, тепло ее тела в его объятиях до сих пор не давали ему покоя.
— Да…
Она взглянула ему в глаза, потом отвернулась — посмотреть, что делает Микки. И просто потрясла его своим вопросом:
— Вы хотите поговорить об этом?
— Ни в коем случае. Я стараюсь забыть.
Ответом ему был робкий взгляд из-под темных ресниц.
— Ну и как? Получается?
— Нет. Но это разумно.
— Ну… — Казалось, она обдумывает его уклончивый ответ. — Я считала, вы — боец, а не конформист.
— Ох, учительница! Я каждый день узнаю от вас что-то новенькое. — Ники подняла глаза к небу, и Трейс усмехнулся. Может, у нее были свои причины поднять этот вопрос? — А вы хотите поговорить о том поцелуе?
Девушка нахмурилась. Тысячи эмоций, очень похожих на те, которые испытывал он, отражались, сменяя друг друга, в ее янтарных глазах. Смущение, желание, раскаяние, что-то еще…
— Да, — выдавила она наконец. А потом закусила губу и замолчала, явно подыскивая нужные слова.
Он решил ее успокоить:
— Не тревожьтесь. Я же сказал, что такое больше не повторится.
Она почти жалобно посмотрела на его губы, кивнула:
— Такое больше не повторится. Это не просто вопрос профессиональной этики. Условие прямо прописано в моем контракте. А я должна быть поближе к Аманде — на случай, если понадоблюсь ей. Я не могу рисковать этой работой.
— Конечно. — Напряжение Трейса спало: он понял, что его поцелуй не был ей неприятен.
— И вообще говоря, надо подумать о Микки, — добавила Ники, и ее ясные глаза лучились искренней нежностью. — Если стиль наших отношений изменится, это может плохо на нем сказаться. Он делает такие успехи! Мы ни в коем случае не должны совершать поступки, которые могли бы помешать его развитию.
— Вероятно, вы правы.
— Это разумно, — чуть улыбнувшись, повторила она его слова. — Я хочу поговорить еще кое о чем. Если вы не собираетесь возвращаться на работу, может, приготовите на гриле пару стейков? Пообедаем на воздухе и пообщаемся.
— Конечно, надо бы заглянуть в участок, — Трейс посмотрел на часы. До конца его смены осталось меньше часа. Последние дни он много работал сверхурочно. Сегодня можно отдохнуть. — Пожалуй, я позвоню Лидии. Если там все спокойно, я включу гриль.
— Замечательно! — Девушка радостно улыбнулась. — А я уберу эти вещи и займусь салатом.
Она положила детские рубашонки на детские штанишки и пошла в комнату Микки. А Трейс сел на софу — позвонить — и встретился взглядом с сыном.
— Делай что хочешь, только не оставляй нас одних сегодня.
Ее чувство к красавцу шерифу крепло день ото дня. Чем быстрее отец и сын научатся ладить друг с другом, тем лучше. Для них. И для нее. Из окна кухни Ники наблюдала, как Трейс колдует над грилем.
Он переоделся в голубую рубашку, которая подчеркивала широкие плечи, и шорты цвета хаки, доходившие ему до колен, так что видны были мускулистые икры. И выглядел очень привлекательно.
Трейс между тем объяснял Микки секреты приготовления барбекю. Микки слушал и жевал зубное кольцо. Мужская дружба в лучшем виде. Как она и планировала. Но она не планировала испытывать такое удовольствие от созерцания семейной идиллии.
Он прекрасно умеет понимать и сочувствовать — и объявляет себя человеком, лишенным всяких эмоций. Ники подозревала, что на самом деле чувства и переживания Трейса столь глубоки, что он не позволяет им проявиться, иначе просто не смог бы выполнять свои обязанности — чужое горе рвало бы его душу.
Трейс поднял голову и увидел ее в окне. Он улыбнулся, и сердце Ники дрогнуло. Недобрый знак.
— Мясо готово! — крикнул он.
Она кивнула, взяла печеный картофель и салат и присоединилась к мужчинам в саду. Вечернее солнце еще грело, легкий ветерок был напоен ароматом цветов.
— Это хорошо. — Трейс поставил блюдо с мясом на стол. — Хорошо придумано.
За едой они беседовали на отвлеченные темы. Оказалось, оба любят остросюжетные фильмы и биографическую литературу, но совершенно не сходятся во мнении о музыке и китайской кухне. Его чувство юмора проявлялось все сильнее и ярче, и она ликовала.
Они коротко обсудили сделанные на собрании общественности громкие заявления. Ники все время сидела с детьми, но сестра просветила ее относительно участка Андерсона, который пожертвовал землю и деньги на развитие города.
— Это правда, что у мужчин уже есть план нового спортивного комплекса?
— А женщины уже наняли архитектора для постройки музея.
— Но нельзя не видеть, что музей гораздо важнее спортивного комплекса.