Зазвонил телефон. Элвис прижал к уху трубку.
— Через пятнадцать минут, — сказал Маг.
Элвис уже был одет, так как лег спать не раздеваясь. Он причесался, умылся.
Схватил отвертку и две маленькие железячки, которые частенько применял при вскрытии дверей. Иметь при себе набор отмычек было бы сподручнее, но они занимали больше места. Элвису нравилось время от времени возвращаться к своим истокам — это помогало поддерживать приобретенные некогда навыки.
Элвис спустился по лестнице, и, когда закрывал за собой дверь парадного, из-за угла выехала машина Мага.
Маг не любил говорить по телефону. Он был параноиком и опасался, что линия прослушивается, наверно, потому, что по его приказу на телефоны тоже ставили «жучки». Поэтому обычно они встречались в кафе. Если разговор вели в автомобиле Мага, значит, дела обстояли плохо. Это был верный признак, как тучи, предвещающие грозу. И Элвис занервничал, едва сел в машину. Он сразу обратил внимание, что Маг спал еще меньше, чем он. Одному Богу известно, что за хрень происходила, а Элвис не мог в открытую спросить: «Что случилось?» Магу лишних вопросов не задавали.
Моросил дождь. По лобовому стеклу скребли «дворники». Только их скрежет и нарушал тишину в машине. Даже радио не работало, а Элвис по собственной инициативе в автомобиле Мага его никогда бы не включил, поэтому, глядя перед собой, он убрал руки в карманы. Утро только-только наступило, дороги были свободны. В столь ранний час город выглядел по-другому. От больших маслянистых пятен по обочинам и опущенных металлических ставен на витринах магазинов отражались радуги. Они миновали фонтан со статуей Дианы-охотницы, вскинувшей к небесам свои бронзовые руки.
— Какое слово сегодня заучиваешь? — наконец заговорил Маг.
— Еще не выбрал.
— Нельзя отступать от заведенного порядка.
— Я не отступаю, сэр.
— Что по заданию?
— В квартире женщины фотоаппарата не нашли. У священника его тоже не оказалось, хотя девчонка заходила к нему, но потом ушла. По его словам, у нее есть бойфренд и сестра. Может быть, она у кого-то из них.
— У сестры ее нет, бойфренд — тоже тупик. Их не трогай.
— Но бойфренд… вы не думаете…
— Эмилио Ломели, — перебил его Маг. — Он из богатой семьи, и они все сторонники ИРП. Нет, это ложный след.
— А сестра… она тоже сторонница ИРП?
— Вроде того. Что-нибудь еще выяснил?
— Возможно, девчонка подалась в так называемый «Астериск» — какое-то творческое объединение, по словам священника. Там ее ждала одна женщина, некая Джеки. Только священник сомневается, что она туда пошла. Но проверить надо, раз бойфренд и сестра отпадают.
На несколько секунд, пока Маг осмысливал информацию, салон наполнил ритмичный визг «дворников», скользящих по ветровому стеклу.
— Значит, проверяете «Астериск» и продолжаете девчонку выслеживать. В «Гаване» найдешь человека, с которым работал Гаспачо. Его зовут Хусто. Кудрявый, в очках, за ухом — сигарета. Он поможет тебе проникнуть в то объединение.
— Значит, вы слышали про него?
— Кое-что. Хусто знает больше. Это гнездо красных. Хусто там всех знает.
Элвис кивнул. Кафе «Гавана» слыло местом сборища подобной шушеры. Полиция установила наблюдение за этим заведением. Правда, это больше походило на игру, государственным надзором и не назовешь. Надзирающих и надзираемых можно было бы сравнить со старой супружеской четой: копы уплетали пирожные на улице, красные пили кофе в зале. Вполне себе мирные отношения. Возможно, в «Астериске» было то же самое.
— Для тебя еще кое-что есть. — Маг показал на большой конверт из оберточной бумаги, что лежал на приборной доске, но до сей минуты Элвис к нему не прикасался: ждал сигнала.
Он вытащил из конверта один листок. На нем — имя, фамилия, возраст, место работы, адрес. Фото отсутствовало. Наскоро собранное досье.
— Тот же дом, где я был, — заметил Элвис, морща лоб. — Та же квартира?
— Дурака из себя не строй. Читай внимательней. Квартира другая. Это соседка.
— Майте Харамильо. Ей что-то известно?
— Это тебе предстоит выяснить. Она всюду ходит и расспрашивает про Леонору. Ее видели в типографии, где печатают коммунистическую литературу. Последи за ней.
— Долго следить?
— Несколько дней, и с утра до ночи.
Проклятье. Это уже похоже на полномасштабную операцию.
— Вообще-то трудновато придется. Нас всего трое, а вы надавали мне кучу других заданий.
— Элвис, на то ты и старший ячейки. Учись грамотно использовать свои ресурсы. Или, по-твоему, Блондин с Антилопой приставлены к тебе в качестве бесплатного приложения?
— Знаю, — отозвался Элвис. — Только они меня недолюбливают.
— Как они, кстати, вели себя у священника? — спросил Маг.
Вроде бы невинный вопрос, а по сути тест, как и большинство вопросов Мага. Элвис убрал досье в конверт.
— Хотели его зарезать, — ответил он флегматично, подражая Магу. — Я запретил. Вы ничего не говорили о том, чтобы выпустить ему кишки.
— Элвис, ты когда-нибудь видел петушиные бои?
— Не мое это, сэр.
— Да и не мое тоже, если честно, но, если твои детство и юность проходят в деревне, рано или поздно волей-неволей увидишь. Петух со шпорами — смертоносная птица. Но это ведь не его вина, верно? Петухи никого не пускают на свою территорию. Посади двоих в один загон, и они порвут друг друга на части. Такова их природа. Вот скажи, что ты думаешь о природе Блондина? Или Антилопы?
Элвис подумал о Блондине: мразь, изувер и немного идиот. Антилопа вызывает раздражение, балаболит больше, чем нужно, но в целом не так уж плох.
— Вы говорите, они как петухи?
— Я говорю, что ты должен ими управлять. Я с вами на задания не хожу, не могу потребовать, чтобы они играли по правилам. Либо ты проявляешь волю и заставляешь их повиноваться, либо они перережут тебе горло, и я плакать не стану.
— Понял, — произнес Элвис все так же безучастно, потому что Маг говорил с ним безразличным тоном.
Маг крепче сжал руль.
— Ты — один из многих нищебродов, кого я подобрал на улице. Работай, добросовестно работай, не то я вышвырну тебя в навозную кучу, из которой ты вылез. Ясно?
— Ясно, сэр.
Маг остановил машину. Дождь все еще лил, а они отъехали достаточно далеко от дома, где обитал Элвис. Он сунул пакет с досье за пазуху, открыл дверцу машины и ступил на тротуар.
— Попробуй освоить сегодня слово «пешка», — предложил Маг.
Затем он поднял стекло и укатил прочь.
В этой короткой фразе, произнесенной тихим, ровным голосом, Элвис услышал убийственное презрение. Это напомнило ему мать, называвшую его никчемным дармоедом; учителей, заклеймивших его словом «тупица»; американку средних лет, которая использовала его, а потом бросила; сектантов, с которыми он подружился, а они видели в нем лишь бесплатную рабочую силу. Все эти ненавистные люди и их язвительные насмешки выкристаллизовались и сконцентрировались как единое целое в одной этой презрительной фразе. И Элвисом вдруг овладел неистовый, всепожирающий гнев, так что руки затряслись.
Струи дождя заливались под куртку и текли по спине.
Элвис выждал пять минут, затем поймал такси. Было еще рано, поэтому он выпил кофе и, с сигаретой в зубах, направился к дому, где жила эта женщина — новый объект слежки. Не зная, как выглядит Майте Харамильо, Элвис остановился через дорогу от дома и стал наблюдать за потоком людей, выходящих из здания. У одних в руках были портфели, другие тащили за собой детей. Сначала офисные служащие. Затем домохозяйки, направлявшиеся на рынок или отводившие детей в школу. Наконец, сочтя, что времени прошло достаточно и все, кому нужно было на работу или по делам, покинули свои жилища, Элвис отшвырнул сигарету и пересек улицу. Отмычкой вскрыл замок на двери парадного и поднялся по лестнице к квартире Майте Харамильо.
Дважды постучал в дверь, имея наготове объяснение своему появлению. На его стук никто не ответил, и он проник в квартиру. Из клетки на подоконнике в гостиной на него смотрел попугайчик. И, лишь когда взгляд его упал на птичку, Элвисом овладело дурное предчувствие. Зря он это затеял. Маг четко дал понять, что он должен работать в связке с Блондином и Антилопой, а он пришел сюда один — поступил наперекор, как упрямый ребенок. Внутри у него все горело от унижения и тихой ярости.
— К черту! — шепотом выругался Элвис.
Осмотр квартиры он начал с фотографий на стене. Там же висел диплом выпускницы школы секретарей с овальным фото девушки. Волосы посередине разделены пробором, темные глаза, широкий лоб. Ничего особенного.
Придется украсть один снимок этой женщины. Ребята должны знать объект слежки в лицо. Может быть, где-то здесь есть фотоальбом? Фото, фото… Нужно еще проверить, не прячет ли эта женщина в своей квартире фотоаппарат Леоноры. В спальне Элвис не обнаружил ничего, кроме дешевого розового несессера с обычным набором косметики, поверх которой лежала всякая всячина, в том числе статуэтка святого Иуды Фаддея. В шкафу, наряду с блузками и платьями, висели три костюма, два синих, один серый, — традиционная униформа секретарей.
Майте жила одна и, судя по обстановке, более чем скромно. В ванной одна зубная щетка, на душе сушится пара нейлоновых чулок, на крючке — розовый халат с обмахрившимся подолом. Ничего особенного.
Сюрпризом стала вторая комната — с книгами и пластинками. Честно говоря, Элвис был потрясен: столько полок, и все сверху донизу забиты тем, что можно почитать и послушать. Много музыки на английском языке — импортные альбомы, стоившие дороже тех же песен в исполнении местных групп. Хозяйка квартиры была меломанкой.
На диске проигрывателя лежала какая-то пластинка. Элвис опустил на нее иглу, понимая, что делать этого не должен. Зазвучала песня «Blue Velvet». Он был вынужден признать, что у Майте хороший вкус.
Элвис нашел коробки с аккуратно сложенными комиксами. Сам он комиксы никогда не читал, и их названия привели его в недоумение. Одни любовные истории. Элвис и не знал, что такие вообще издают. Так, а что за книги? Хм, много классики в красивых переплетах — все вполне достойные издания. Энциклопедия, в которой почему-то отсутствовали страницы на букву «H». А еще здесь был иллюстрированный словарь Ларусса. Фактически то же издание, что у него. Элвис улыбнулся, глядя на знакомую обложку, а потом вспомнил издевательский совет Мага по поводу «слова дня», и ему захотелос