— Сейчас такие выползают из всех щелей, — пробормотал Хусто, качая головой. — А тебе вообще для чего «Астериск»? Я думал, вы, «соколы», разбежались по норам. А Маг влип.
— В каком смысле?
— Анайя хочет его сковырнуть.
— Кто это такой?
Хусто фыркнул, в изумлении качая головой:
— Анайя? Тайная полиция, чувак.
А… один из тех типов. «Соколы» стояли особняком, не относились ни к тайной полиции, ни к обычным стражам правопорядка. А что касалось парней Мага, то их так и называли: парни Мага. Элвис от тайной полиции старался держаться подальше, но имел о ней ясное представление. Там служили жестокие, безжалостные мерзавцы, ходившие с задранными носами, словно имели пенисы, как у Кинг-Конга. Маг их не выносил. И Элвис тоже.
— И что он?
— Он давно точит зуб на Мага, но у Мага волшебный щит. Он всегда выходит сухим из воды. Никому не дозволено его трогать. Но теперь он крупно облажался, и Анайя намерен его убрать.
— Кто это сказал? Как убрать? — возмутился Элвис.
Хусто хмыкнул, выставив перед собой ладони:
— Этого я не знаю. Я общаюсь с людьми, люди общаются со мной. Но Анайя та еще сволочь, а сволочи вроде него «соколов» никогда не жаловали.
Элвис придвинул к себе стеклянную пепельницу, стряхнул в нее пепел.
— А ты что за птица? Если ты общаешься с придурками из тайной полиции, значит, ты не с Магом.
— А я и не говорил, что я с ним. Формально я — сотрудник ГУОПР[54], — усмехнулся Хусто, отпивая из чашки кофе. — Да-да, знаю, что ты скажешь, что я выгляжу как пацан. Так ведь в этом весь фокус, верно? Иначе за своего не примут.
ГУОПР. Великолепно! Канцелярская крыса. Разведслужба. ГУОПР и ФУБ всегда не ладили. У них давняя вражда. Эти две конторы считают друг друга лишними. Сотрудники ФУБ называли коллег из ГУОПР гомиками. Сотрудники ГУОПР насмехались над агентами ФУБ, говоря, что те даже читать не умеют, тем более не знают ни русского, ни английского.
«Соколы», по мнению тех и других, вообще не заслуживали внимания — третьесортный народ, сборище наемной шпаны.
— А ты подай заявление, — посоветовал Элвису Хусто.
— Заявление? — удивился тот. — Какое?
— О приеме в агенты ГУОПР. Куда ж еще? У «соколов» нет будущего. Даже если Анайя не устранит Мага, вам все равно ничего не светит. А у тебя внешность как раз подходящая для такой работы, — объяснил Хусто. — Нам нужна молодая кровь.
Ну да, молодая кровь. Всем нужна молодая кровь. Парни, которые могут сойти за студентов, за участников акций протеста. А если в тебе есть еще какая-то изюминка, так ты вообще король. Как Гаспачо со своим испанским акцентом. Бытовало мнение, что в Мексике все испанцы — коммунисты, а значит, у Гаспачо было отличное прикрытие.
А Элвиса отличало честное лицо. Маг однажды сказал ему, что каждый человек похож на какого-то персонажа в пьесе или в книге, что каждый из нас является чьим-то альтер эго. Элвис не знал, что означает «альтер эго». «Двойник», — объяснил Маг. Тогда Элвис спросил Мага, на кого же он похож. Надеялся, что тот ответит: «На Элвиса Пресли», ведь у Элвиса был брат-близнец, который умер при рождении. Но Маг сказал, что он видит в нем Гамлета, принца Датского. Элвис подумал, что если он и мог бы быть принцем, то разве что нищих, но Маг улыбнулся и добавил: «Лукавый властен принять заманчивый, прекрасный образ[55]. Ты выглядишь как мальчишка, который танцует под песни Пресли и смотрит зарубежные фильмы».
И когда Элвис смущенно признался, что он действительно танцует под песни Пресли и смотрит зарубежные фильмы, Маг усмехнулся и сказал: «Вот именно. В этом вся фишка».
Принц не король, а Пресли был королем рок-н-ролла, но, в принципе, Элвиса это устраивало, и с той поры он понял, что у него подходящий внешний вид, которым он может торговать. Смазливое лицо и спецподготовка являлись залогом того, что его акции возрастали в цене.
Пока не произошло нечто очень плохое. Пока у Мага не начались неприятности, что им всем не сулили ничего хорошего.
— Откуда ты знаешь, что нам конец? — спросил Элвис.
— Чувак, включи логику, — усмехнулся Хусто. — От «соколов» намерены избавиться.
— Ты не можешь этого знать, — быстро сказал Элвис, с яростью, одним движением, затушив окурок в пепельнице.
Хусто, казалось, это позабавило. Он взял со стола чашку, глотнул кофе. Они впились друг в друга глазами.
«Соколов» распустить не могут, не посмеют! Маг бы их предупредил. А если это правда? Что тогда он станет делать? Элвис копил деньги. Открыл счет в банке под вымышленным именем. Сделать себе фальшивые документы было легче легкого, раз плюнуть. Однако большого капитала он не накопил; отходить от дел было еще рано. Чем он займется, если «соколов» расформируют? Ему совершенно не улыбалось быть агентом дерьмовой конторы, вроде той, в которую его приглашал Хусто, но и в дом матери возвращаться не хотелось. К тому же где гарантия, что его примут в ГУОПР, даже с таким располагающим лицом? Ведь он даже школу не окончил.
Пешка, подумал Элвис, вспомнив слова Мага.
Стук костяшек домино, гомон и смех посетителей кафе, скрежет стульев, передвигаемых по полу, песня в исполнении Виктора Хары[56], громко звучавшая из радио приемника у барной стойки, — все это смешалось в общий раздражающий шум, от которого у Элвиса начала болеть голова. Он потер щеку и почувствовал под ладонью щетину. Проклятье! Маг не терпел неопрятности, требовал, чтобы его парни всегда были гладко выбриты и аккуратно одеты. Никаких рубашек навыпуск. Но Элвис с раннего утра на ногах. У него не было времени привести себя в порядок.
— Я не собираюсь шутки шутить. Просто говорю, как я это вижу, — улыбнулся Хусто — просто образец дружелюбия.
Элвис подозревал, что по натуре осведомитель вовсе не был веселым, жизнерадостным парнем, каким хотел казаться, что он, скорее всего, притворялся, надеясь выудить информацию или как-то обмануть его. Что ж, если Хусто ведет такую игру, пусть ведет.
Может, Хусто и клоун. Может, и нет. Этим ребятам нельзя доверять. Но даже если он Бозо[57], что с того? Главное, чтобы сообщил сведения, которые нужны Элвису.
— Понятно, — пробормотал Элвис. — Ты знаешь одну девушку из «Астериска»? Ее зовут Леонора. Красивая, студентка художественной школы.
В конце концов, именно за этим он сюда пришел. Чтобы найти ту женщину. А не переживать из-за Мага и «соколов».
— Богема, — кивнул Хусто. — При деньгах, но притворяется, будто еле-еле сводит концы с концами. У нее есть дядя, он оплачивает ее счета. Какое-то время Джеки использовала ее в качестве денежного мешка.
Теперь пришла его очередь потянуться за сигаретой. Хусто взял коробок со спичками и закурил, а горелую спичку бросил в пепельницу.
— Почему? — спросил Элвис.
— Джеки живет со своей семьей в трущобах. У нее и двух песо в кармане не бывает. Ей приходится полагаться на других, если надо что-то сделать. Ну, например, купить еду и напитки на сходку. Леонора частенько раскошеливается. Даже за жилье Джеки платила одно время. Люди так говорили.
— Значит, они подруги?
— Пожалуй. Джеки любит командовать, а Леонора умеет поиграть на нервах. Слабохарактерная, вечно чего-то боится, а Джеки очень требовательная. Леонора так и ищет повод, чтобы пропустить собрание: то она простыла, то плохо спала, то ей надо делать домашнее задание. Джеки не верит в простуду и бессонницу. Она как робот. На все пойдет ради поставленной цели.
— И эта цель — создать партизанский отряд?
— Да, если удастся. Когда-нибудь. Все этого хотят, но организоваться ни у кого не получается. Дилетанты. Геваризм не приживается в нашей стране. В каком-то смысле это печально.
— А еще друзья у Леоноры есть?
— Ну, девушка она общительная. Есть один парень… Рубен. Они встречались, но потом она его бросила, так что не берусь сказать, остались ли они друзьями и пытаются ли поддерживать цивилизованные отношения. Так, дай-ка подумать. Да, есть еще одна девчонка, Конча. Носит очки со стеклами цвета бутылки из-под кока-колы, коротышка, веснушчатая.
— Мне надо проникнуть в «Астериск». У тебя есть их адрес?
— Я же говорю: Джеки совсем свихнулась.
— Джеки может пулями из задницы стрелять, я все равно хочу понять, что затевает ее банда. Скажешь или нет?
— Вот упрямый осел. Хотя мне-то какое дело? Хочешь увидеть Жаклин, подожди до завтра. У них сходки по субботам в районе пяти. — Хусто полез в рюкзак, висевший на спинке стула, порылся в нем, вытащил черно-белую листовку и протянул ее Элвису: — Адрес там указан. Предъявишь листовку, и тебя пропустят. Скажешь, что Карлито дал. Он много болтает и всегда на рогах. Не вспомнит, говорил он с тобой вообще когда-нибудь или нет.
Элвис сложил листовку и сунул ее за пазуху:
— Спасибо. Еще одна просьба.
— Что, теперь хочешь, чтобы я провел тебя в Национальный дворец?
— Чувак, без обид. Я просто пытаюсь кое-что выяснить. Ты же вроде как друг Гаспачо, да? Мы с ним тоже друзья. Он был старшим моей группы.
— Да, мы с ним друзья. Иначе зачем, по-твоему, я стал бы с тобой балакать?
— Отлично. Я хочу его найти. Он покинул нашу ячейку, и я не знаю, куда он подался. Маг мне вряд ли скажет, а я хочу убедиться, что он жив-здоров. К тому же в квартире остались его вещи.
— Собираешься по почте отправить ему щипчики для ногтей и ботинки? И думаешь, я знаю, где он живет?
— Ну сам-то я точно этого не знаю. А ты вроде как из ГУОПР… ну и еще друг Гаспачо.
Элвис достал несколько купюр и вложил их в блокнот Хус то.
— Деньги… Ладно, лучше скажи, что твоему боссу нужно от «Астериска», — потребовал тот.
— Не скажу.
— Это ты так благодаришь меня за любезность? Вот дерьмо.
Элвис вложил в блокнот еще две купюры: