— Постойте, что за сотрудник? — переполошилась Джеки. Резко взмахнув рукой, она посмотрела на Рубена: — Здесь замешан какой-то тип из ФУБ?
— Потому мы и пришли. Подумали, что ты должна быть в курсе.
— Черт! — выругалась Джеки. Потирая лоб, она покачала головой. — У этого сотрудника есть имя?
— Анайя, — ответила Майте. — Он спрашивал, где Леонора, но я понятия не имею. Так ему и сказала. Однако он откуда-то узнал, что я встречалась с Рубеном, и про вас тоже упоминал.
— Должно быть, за ней следят, — заключил Сократ. — Прекрасная идея привести ее сюда, Рубен.
— Да заткнись ты! — буркнул тот. — Можно подумать, никто не знает, где меня можно найти. Или вас, если уж на то пошло.
— Просто не фига было оставлять за собой цепочку следов, козел.
— Ладно, все ясно, — сказала Джеки, урезонивая Сократа. Она снова опустилась на стул, который занимала до их появления, и, сложив ладони, кончиками пальцев подперла подбородок. — Эмилио искал фотокамеру, но не нашел. Вы уверены? Вы сами смотрели в квартире Леоноры?
— Ничего такого там не было, — ответила Майте. — Леонора позвонила мне, попросила привезти ее кота и коробку, но в этой коробке один мусор.
— Точно? Вы проверяли?
— Да. Сами можете проверить.
— Возможно, фотографии у Лары, — предположил Рубен. — Может, и сама Леонора у этой журналистки, в Куэрнаваке, скрывается.
— Если эта журналистка вообще существует, — проворчала Джеки.
Рубен мгновенно напрягся. Он стоял, прислонившись к книжному шкафу, но после слов Джеки выпрямился и впился в нее пристальным взглядом:
— Что ты сказала?
— Она сказала, что никто из нас тех снимков в глаза не видел, — ответил Сократ, ставя свою чашку на стопку книг.
— Тогда где, черт побери, Леонора? — закричал Рубен. — Почему ею интересуется ФУБ? Фотографии существуют, я точно знаю. Вы же не думаете… она не крот, Джеки!
Но Джеки, судя по выражению ее лица, не была в этом убеждена, да и остальные смотрели на Рубена с сомнением во взгляде.
— Черт, Джеки, ну хватит уже, а? — со вздохом произнес Рубен. — С чего ты вообще взяла, что среди нас есть крот?
— Я это знаю, — твердо ответила она.
— Откуда?
— Послушай, это неважно, — вмешался в разговор Сократ. — У нас есть более серьезный повод для беспокойства.
— Что может быть важнее, чем найти Леонору?
— Кто-то — может, из ФУБ — избил Касимиро.
— Да, и, возможно, прямо сейчас они выбивают дух из Леоноры. А еще фотографии… тоже головная боль.
— Леонора никогда не заслуживала доверия, — заявила Лус.
— Неправда, — покачал головой Рубен.
— Ты, конечно, с ней спал, но это еще не значит, что она верный товарищ, — вставил свое слово Сократ.
— Кто бы говорил! — повысил голос Рубен.
Сократ не остался в долгу. Они вступили в перепалку, обмениваясь взаимными упреками и обвинениями. Майте не успевала следить, кто из них что говорит.
— Хватит! — рявкнула Джеки. Она театрально вскинула руки и затем уронила их на колени. — Сократ, дай мне поговорить с Рубеном и его подругой наедине. Выйди и остальных с собой прихвати. Здесь слишком много народу.
Все повиновались. Первой из комнаты вышла Лус, затем Сократ и, наконец, Касимиро и мужчина в замшевом пиджаке, который до сих пор не произнес ни слова. Он швырнул окурок в пепельницу и, проходя мимо Майте, подмигнул ей.
Рубен прошел к окну и, сложив руки на груди, стал смотреть на улицу. Он хмурился.
— Я знаю, что ты думаешь, — начала Джеки, — но в том, что Леонора пропала, моей вины нет.
— Она собиралась встретиться с тобой. Ты должна была обеспечить ее безопасность, — возразил Рубен.
— Я с ней встретилась. А Леонора заявила, что все-таки не отдаст мне фотографии, потому что не уверена. И выскочила из машины. Рубен, я ее не прогоняла.
— Ты сказала ей, что она — крот!
Джеки вскинула подбородок. В ее глазах появился металлический блеск.
— Я сказала ей, что пришло время проявить себя. А она не проявила.
— Дай мне пистолет, — холодно произнес Рубен. — Мы с Майте нанесем визит той журналистке.
— Я не хочу, чтобы ты влип в нехорошую историю.
— Мы все уже влипли по уши. Нужно раздобыть те фотографии. Если агенты ФУБ тоже охотятся за ними, значит, я должен быть во всеоружии.
Джеки нахмурилась, но достала из кармана жилетки связку ключей и отперла один из ящиков стола. Вытащила пистолет и, держа оружие в руках, внимательно его осмотрела.
— А если она уничтожила эти снимки? — тихо спросила она.
— Ты должна больше доверять людям, Джеки.
— Значит, тебе нужен не только пистолет, но еще доверие и моя машина.
— В понедельник все верну.
Джеки отдала Рубену пистолет. Тот бесцеремонно схватил бумажный пакет, лежавший в углу на одном из столов, и сунул в него оружие, словно это был его обед.
Дверь распахнулась, и в комнату влетела Лус:
— Аркадий поймал типа, что на днях избил Касимиро! Он был здесь!
— Где? Здесь? — спросила Джеки.
— Да, прямо здесь! Аркадий повел его на склад.
— Уходим, — тихо сказал Рубен, хватая Майте за руку.
— Что случилось?
Майте через плечо бросила взгляд на женщин, о чем-то возбужденно переговаривавшихся, но Рубен торопливо потащил ее из комнаты. Однако выходили они не тем путем, каким пришли, а через дверь в глубине помещения, которая вела к узкой лестнице.
Рубен шел так быстро, что Майте споткнулась и чуть не упала. Она потребовала, чтобы он не бежал, но Рубен не сбавил шаг. Они сели в машину. Рубен бросил бумажный пакет на приборную панель. Майте снова поинтересовалась, в чем дело, но парень не ответил.
Майте снова подумала про злодеев, связывающих женщин толстой веревкой. Эта картина засела в ее голове. Кусая губу, Майте посмотрела на бумажный пакет и затем отвернулась к окну.
Глава 16
Будь этот придурок с ножом из их творческого сообщества один, Элвис попытался бы отбиться, даже рискуя напороться на лезвие. Но, встав с пола и подняв вверх руки, он увидел, что по лестнице бегом спускаются еще трое парней.
— Давай двигай, мразь, — сказал один из них, и Элвис позволил, чтобы его отвели в складское помещение, потому что считать он умел: глупо сопротивляться, если ты один против четверых, да еще к твоему горлу приставлен нож, будь он проклят. Против ножа не попрешь.
Они пришли на склад, и один из парней велел Элвису снять куртку. Он повиновался. Двое других приказали ему сесть и принялись привязывать его к стулу. Действовали они неумело, и Элвис чуть не рассмеялся над их неуклюжими потугами зафиксировать за спиной его руки.
Тем временем парень, который ловко орудовал ножом, принялся выворачивать карманы куртки Элвиса, аккуратно выкладывая их содержимое на стол с одиноко стоящим радиоприемником. Что-то в манере его поведения, в том, как он работал — методично, собранно, — пока те двое пытались затянуть узел, выдавало в нем специалиста совершенно другого уровня.
Складское помещение было забито коробками. Окна отсутствовали. Как только Элвиса связали, парень с ножом убрал свое оружие.
— Я должен сам с ним поговорить, — сказал он. — Идите в коридор и смотрите, чтоб меня никто не беспокоил, пока я не выйду.
Парни закрыли за собой дверь. Элвис слышал приглушенную музыку и громкий топот, доносившиеся с верхнего этажа. Хмурясь, он поднял глаза к потолку.
— Танцевальная студия, — объяснил парень, продолжая рассматривать вещи Элвиса. Он взял в руки его водительские права. Естественно, поддельные. — Часто танцуешь?
— Да нет.
— Да, на танцора ты не похож, да и на любителя искусства тоже. Сюда ты пришел не в художественную галерею. Так каков твой профиль?
— Что?
— Твой профиль, — повторил парень, кладя водительские права и поворачиваясь к Элвису. — На кого работаешь? ФУБ? Или ты крутой?
— А ты на кого работаешь? — парировал Элвис. — По-испански говоришь так, будто учился у испанца, но ты не из Испании.
— Почему ты так решил?
— Я был знаком с настоящим испанцем, — ответил Элвис, подумав о Гаспачо.
— В Испании несколько регионов. В каждом говорят по-своему. — Парень взял из высокой стопки одну газету, раскрыл ее, пробегая глазами статьи, вместо того чтобы сосредоточить внимание на Элвисе. — Но ты молодец, наблюдательный. Может, я и скажу тебе, откуда я родом, если ответишь на мои вопросы. Как тебя зовут? Твое настоящее имя?
— Элвис.
— Настоящее имя, я сказал.
— Оно самое что ни на есть настоящее.
И Элвис не лгал. Больше всего на свете Элвису хотелось быть Элвисом. Неудачник, каким он прежде был, остался в прошлом. Его имя — Элвис — не было прозвищем, в отличие от имен, которыми называли других «соколов».
Парень, должно быть, по голосу Элвиса понял, что тот говорит правду, и кивнул.
— Меня можешь звать Аркадием, — сказал он.
Высокий, одет он был элегантно: замшевый пиджак, водолазка, лакированные туфли. Со вкусом, но не вычурно. В столь модном наряде он не выделялся бы среди гостей ни на светской коктейльной вечеринке, ни на гулянке, устроенной хиппи по случаю дня рождения.
— Хорошо, Аркадий.
Парень включил радио.
— На кого ты работаешь, Элвис?
— Да что так, что эдак, одно дерьмо. Какая разница?
— Что, умный очень? Отвечаешь вопросом на вопрос. Я не намерен тратить целый день на такого корявого парня, как ты.
— Корявого, — повторил Элвис.
— Вы очень коряво избили Касимиро. Грязная работа. Я не выношу грязных допросов. Очевидно, вы вообще работаете грязно, — вздохнул Аркадий, вскинув руки. — Втроем накинулись на одного хлипкого священника. Сам не мог справиться, что ли?
— А вы в России работаете чище?
— Как догадался?
Казалось, Аркадий совсем не удивился. Просто был доволен тем, что Элвис так быстро его раскусил. Возможно, он принял Элвиса за идиота, который вообще не способен думать.
— Ну, ты уж точно не из Перальвильо. Аркадий — русское имя. Из «Преступления и наказания».