Майте налила две чашки кофе и отнесла их в столовую вместе с сахарницей, которой очень гордилась. Сахарница была изящная, из настоящего фарфора. Майте купила ее на рынке Лагунилья. Долго торговалась, пока продававшая сахарницу женщина не снизила цену. Вообще-то, леди негоже торговаться, но Майте готова была биться за каждый жалкий песо, как лютая волчица, если придется. Нередко ей так и приходилось делать.
Майте поставила перед Рубеном чашку кофе. Он улыбнулся. Пару дней назад Майте раздумывала, не пригласить ли его к себе. И вот он у нее дома. И, разумеется, теперь, когда парень сидел перед ней в столовой, Майте не знала, о чем с ним говорить, хотя в своих фантазиях она предлагала ему переспать с ней. Так вот легко и просто. Захотела и предложила.
Майте считала себя скучной особой, и ей надоело быть такой скучной. Но она не могла, да и не хотела пере силить себя, чтобы пуститься во все тяжкие. Ведь тогда она была бы ничем не лучше того парня, который коллекционировал ручки с меняющейся картинкой, а также плакаты с красотками. Тот похотливым взглядом раздевал каждую женщину, оценивал ее достоинства и изъяны, откладывая в ящик своих воспоминаний. Ноги, грудь… Он был развратник, а Майте в каком-то смысле еще хуже.
«Ты — извращенка, — честила себя Майте. — В глубине души ты — чудовищная извращенка, и знаешь это. Ничего в тебе нет, кроме дешевых фантазий».
— Вы давно работаете в типографии? — спросила она.
— Пару лет, причем неполный рабочий день. На поиски чего-то другого нужно время. Университет я бросил, а найти приличное место непросто.
— Что вы изучали?
— Литературу.
«Может, Рубен теперь всю жизнь будет чахнуть в этой типографии, пока не станет согбенным седым стариком», — подумала Майте.
— А вы где работаете? — спросил парень.
— В юридической фирме, секретарем.
— Нравится?
— Ненавижу эту работу, — честно ответила Майте.
Она помешала ложкой кофе и глотнула из чашки.
— Но можно же уйти.
— В другом месте зарплата будет не больше.
— Зато, может, будет интересней.
«Странно, — подумала Майте. — Интересно, не интересно… Работа — это просто источник дохода. Молодой еще, поэтому так рассуждает. Погорбатится лет десять, и думать забудет про свои „интересно“».
Молодость — это все, что у него есть. Не красавчик, слишком волосатый, на ее вкус, и вовсе не такой искушенный в жизни, как ей хотелось бы. Но ведь у него был роман с Леонорой, а Леонора — красавица. Наверное, мужчинам в этом плане больше везет. Не важно, пусть ты горбун из собора Парижской Богоматери, все равно у тебя есть шанс завоевать любовь Эсмеральды.
— Как вы познакомились с Леонорой? — полюбопытствовала Майте.
— В «Астериске». Одно время я делал для них макеты листовок, помогал Джеки с этим, другие поручения выполнял. Потом там появилась Леонора, мы стали с ней общаться, выяснилось, что у нас много общего, ну, и начали встречаться.
— Долго вы встречались?
— Больше полугода. Она тогда только переехала в Мехико. Была немного провинциалкой, но очень скоро обтесалась. Она все время стремилась заводить новых друзей, расширять круг знакомых, и все охотно с ней знакомились. От нее исходит особая аура, как вам известно.
Майте это не было известно. Она вообще не знала, что за человек Леонора. Ей вспомнился остров из «Тайного романа», вспомнилась девушка, извивающаяся на каменном алтаре.
— Мне казалось, я сорвал джекпот, понимаете? Я был от нее без ума. Водил ее повсюду, возил, куда бы она ни пожелала. Мы часами обо всем болтали.
— И что же случилось?
Рубен поморщился, словно задел незажившую ссадину:
— Случился Эмилио. Каждые выходные он приходил в «Астериск», чтобы снять девочку. Он трахает все, что шевелится. Должно быть, решил, что «Астериск» — подходящее место, где можно снимать девочек. Там много молодежи — выбирай не хочу.
— И он познакомился с Леонорой.
— Он познакомился с Леонорой, — кивнул Рубен и отпил кофе. Потом помолчал, почесал запястье. — И самое главное — мы ведь с Леонорой раньше насмехались над Эмилио. Считали, что он просто буржуй, ищущий приключений. Надменный такой, с большим самомнением… просто потому, что внес средства на учреждение нашего творческого сообщества. В галерею он непременно входил в темных очках, а потом лихо снимал их в стиле дешевой кинозвезды. Это было забавно.
— Но Леонора, видимо, сочла его приятным молодым человеком, — заметила Майте с некоторым раздражением в голосе.
Ей не нравилось, что Рубен столь пренебрежительно отзывался об Эмилио. Эмилио был отличный парень, а в Рубене говорила обида. Как будто можно осуждать Леонору за то, что она выбрала другого.
Рубен нахмурился:
— Не знаю уж, какую лажу он ей втюхивал, но она ему поверила. Меня бросила и стала встречаться с ним. Очень изящно бросила, объяснив, что не хочет меня обманывать. Услугу мне оказала, видите ли. Ну прямо ангелочек. Только я все равно не уверен, что она мне раньше не изменяла.
— О! — промолвила Майте.
Неужели Леонора спала с Рубеном на тех же красных простынях, на которых еще сохранялся запах другого любовника? Или она вела себя более осмотрительно и они встречались только дома у Эмилио? Или где-нибудь в укромных местечках, вдали от любопытных глаз?
— Перед самым разрывом она была очень мила со мной, а фишка в том, если Леонора особенно мила, значит, она пытается загладить вину. Леонора слишком совестливая. И в этом ее проблема. Ее постоянно мучит совесть, давит на нее, душит. Наверняка она мне изменяла.
Майте представила, как красавица Леонора с надрывом в голосе говорит Рубену, что она не виновата. Так получилось. И они могли бы остаться друзьями. Ей очень жаль. В воображении Майте по лицу Леоноры струились слезы, прямо из-под больших темных очков, рот был приоткрыт. Как в комиксах. Но только это была история не из комиксов. Она имела место в реальной жизни. Как и история Кристобалито.
— Но Леонора вам по-прежнему нравится, — заметила Майте. В голосе ее слышался упрек.
— Да, не отрицаю. Никто и не говорит, что я шибко умный, — усмехнулся Рубен. — Если вас кто-то разлюбил, это не значит, что вы тоже перестали любить этого человека.
Майте сочувствовала этому парню. Он был неудачник, как и она сама. И вот теперь они, два несчастных идиота, сидели в тишине столовой — пластинка кончилась.
— Да, у меня так тоже было с одним парнем, — призналась Майте. — Он разбил мне сердце, а я все равно хотела, чтобы он вернулся ко мне. Сидела ночами и рыдала. Когда он ушел, я думала, что умру. И хотела умереть. И умерла бы, не будь я трусихой.
В комиксе, подумала она, после такой сцены обязательно была бы картинка о далеком прошлом. А на ней Майте держит в вытянутых руках свое сердце, как дева в ацтекском ритуале жертвоприношения.
Но Рубен, казалось, девушку не слушал. Он даже не смотрел на нее.
— Я очень хочу, чтобы она вернулась. Чтобы с ней ничего не случилось.
Кончиками пальцев Майте коснулась ладони парня, лежавшей на столе около чашки с остывающим кофе, но Рубен как будто напрочь забыл о ней. Он вздохнул, едва заметно улыбнулся. Майте отдернула руку, положила ее на колено.
Сейчас, сидя напротив этого парня, она чувствовала себя одинокой, как никогда.
— Пожалуй, я все-таки устал, — произнес Рубен, потирая переносицу. — Лучше утром поедем, сейчас я не в состоянии долго вести машину. Дадите мне какое-нибудь одеяло? Я посплю на диване… без проблем.
— Хотите остаться здесь ночевать?
— Не хочу вас пугать, но недавно избили нашего товарища, и тот, кто это сделал, заявился сегодня в «Астериск». Может, это тот же тип из ФУБ, который приходил к вам на работу, а может, кто-то еще. В любом случае, думаю, вам не следует оставаться одной.
Майте едва не рассмеялась. Этот парень сам просился заночевать у нее. Вот умора. Рубен исполнил ее желание, когда у нее пропала всякая охота, чтобы он здесь оставался. Этот парень вгонял Майте в тоску.
— Одеяло найдется.
И Майте принесла из спальни одеяло.
Укладываться спать было еще рано, но Рубен уже разулся и улегся на диван, положив руку на глаза. Майте укрыла его, он поблагодарил, но уже сонным голосом.
Сама она спать еще не хотела и потому, устроившись в своем «кабинете», тихо листала старый выпуск «Тайного романа» под песню Лучо Гатики[73] о единственной любви. Она думала об Эмилио Ломели и Леоноре. Они напоминали ей персонажей ее любимых комиксов. Он — красавец мужчина, она — одна из тех героинь, которые рыдают на протяжении всей истории. А потом Майте задумалась о Рубене, который спал в ее гостиной, положив рядом с подушкой пистолет в бумажном пакете. Он не был похож ни на кого из привычных персонажей, разве что на одно из неясных лиц на заднем плане. А самой Майте вообще не было нигде. Ее просто не включили ни в один из выпусков.
Глава 18
Когда Майте и Рубен выехали, небо было серое, но дождь не шел. Природа напоминала нерешительного любовника, который дал слово, а потом его не сдержал.
Большую часть пути они ехали молча. Майте не знала, как вести себя с Рубеном. Они не друзья. Хотя, может быть, и друзья, но все-таки не совсем, думала девушка, наблюдая за тем, как Рубен ведет машину. На коленях у нее лежал очередной выпуск «Тайного романа», который она рассеянно листала.
Майте опустила стекло. Перевернула еще одну страницу в книге комиксов. И все это время ее не отпускали тревожные мысли. Она фактически не знакома с Леонорой. Так какого черта она делает в этой машине, едет куда-то с непонятным парнем? У нее своих проблем выше крыши: долги, автомобиль в ремонте, нелады с родственниками. Зачем ей чужие трудности? Зачем она связалась с кучкой юнцов-коммунистов, за которыми следят агенты ФУБ?
Майте упорно смотрела в зеркало заднего обзора, твердя себе, что нечего забивать голову повседневными заботами. Во всяком случае, сегодня. Завтра она, как всегда, наденет свою офисную униформу, возьмет сумочку и автобусом доберется до места работы. А вот сию минуту вовсе не обязательно об этом думать. К тому же она сто лет не ездила на загородную прогулку. Изо дня в день одно и то же: работа, переживания из-за того, из-за этого; иногда кино, если фильм хороший. По крайней мере, сейчас она дома не торчит. Куда-то едет. И неважно куда.