Взвизгивая в истерике, гулко затопала ногами по доскам крыльца Светланка.
– Остановись, не уезжай! Да остановите же его кто-нибудь…
И Бориска тут же взволновался за плечом капитана Глеба.
– Действительно, Глеб, почему ты его не задерживаешь?! Он же про тебя такого тут наговорил!
– Он сам придёт к тем, кто его сейчас очень ищет…
Стараясь не задевать свежих бинтов на руке, Глеб Никитин натянул куртку.
Бориска молча наблюдал, как его командир ходил по траве, как он поправлял спальный мешок и брезент под ним, как нагнул две маленькие колючие акации в изголовье и связал их в дугу.
– Зачем это?
– Не люблю неожиданностей.
Ещё раз поправив рюкзак под своей головой, Глеб, уже лёжа, улыбнулся в прозрачной утренней темноте.
– Давай-ка, брат Бориска, подремлем счастливо ещё некоторое время….
День 7. СубботаДесять процентов отцовской крови
На завтрак они пили кофе и пиво.
Перед этим нестройной очередью умывались на улице перед колодцем, некоторые, смущённо, переодевали в сторонке свои весьма заблёванные одежды. Всей бандой дружно хохотали над изумлённой физиономией растерзанного О′Салливана, которого на рассвете привёз с фермы заботливый лесник.
Морпеховские грузовики пришли под командованием уже знакомого им картавого майора.
Хиггинс принялся было трогательно, длинно и непонятно извиняться перед Люсей, но сбился с похмельной мысли, смутился и убежал в огород. Николас крепко, по-мужски прощался с лесником. Безо всякого на то злого умысла богатыри гулко шлёпали друг друга по обширным плечам. Протягивая к коллегам трясущуюся ладошку, Бадди жалобно просил у всех аспирин. Такого лекарства ни у кого из присутствующих не нашлось, и поэтому свеженький озорник Хулио притащил из кухни две маленькие рюмашки. Профессор горестно всплеснул ручками и употребил то, что было в рюмке, внутрь. Оружейник захохотал и точно также оперативно опохмелился.
Бородатый немец двадцатый раз фотографировался с местной, хозяйской собачкой. Остальные его земляки одобрительно щупали мощный, вековой, фундамент лесничества.
– О! Я, я! Натюрлих…!
….Подробности хулиганского рейда, которым они затем промчались из леса до своей гостиницы, расположенной в самом центре славного и красивого города, наверняка войдут в устные предания местных краеведов.
Сотни, да что там, тысячи горожан, ранним субботним утром собравшиеся прогуляться на рынок, в хлебобулочные магазины, в свои школы и университеты, стали свидетелями этого разнузданного нетрезвого марша!
Различные песни, военные и не очень, лились из грубых мужских глоток.
Асфальт, приятно щекочущий через армейский грузовик их истерзанные лесными корягами задницы, был удивительно ласков и бархатист! Вокруг было много красивых женщин и все они, без исключения, мило и призывно улыбались славным воинам.
Пива им в машины Глеб Никитин не дал специально. Одичавшие за неделю европейцы могли в экстазе начать бросаться в прохожих и в витрины пустыми бутылками.
С гоготом и, иногда очень неприлично жестикулируя, мужчины спускались, слезали и спрыгивали с бортов высоких грузовиков, остановившихся прямо перед парадным гостиничным входом. Жадные и опытные в таких делах таксисты не могли даже так сразу и определить, насколько же могут быть для них интересны эти чумазые камуфляжные карманы!
Администратор морщился, почувствовав на своей стерильной территории запах костровой гари, пролитой на штаны давнишней водки и жирного лесного мяса.
Чернота под ногтями приличных, вроде, иностранных граждан и их закопчённые лица тоже не вдохновляли прислугу приближаться к дорогим гостям, даже имея ввиду и шикарные чаевые…
При виде огромных старинных часов в холле крохотному Стивену Дьюару вздумалось группово сфотографироваться. Он принялся метаться между мужиками, цапал их за руки, за рукава, подтаскивал к центру зала, уговаривал непокорных.
Капитан Глеб смеялся от души.
– Слушай, Борисыч, убирай быстрей отсюда этих гопников, пока международный гигиенический скандал не случился….
Команда застыла на фоне бронзовых украшений.
Смешной Мерфи во втором ряду чихнул, но тут же извинился. Капитан Глеб ласково напутствовал своих бандитов:
– Прежде чем предаться утехам и забавам, рекомендую всем вам помыться, побриться, переодеться! Ваша гражданская одежда уже доставлена в гостиницу, горничные её заботливо выгладили и разложили в ваших номерах! Вонючие вы мне уже не нужны! Не забывайте, что встречаемся вечером здесь, в казино, на «Ужине Боевого Братства»!
Со всего размаха и, не снимая грубых башмаков, Глеб плюхнулся на шикарную двуспальную кровать, заправленную атласным покрывалом.
– Счастье, Борисыч, пришло в твой дом!
– А ты чего так, не расслабляешься-то?
– Не обращай на мою нежную грусть никакого внимания. Это я в рабочем порядке, для поддержания собственного боевого настроя. В общем, так…
Капитан Глеб выпрямился, сел.
– И ты тоже брейся, делай себе маникюры разные, педикюры…. Я поехал в полицию и ещё в одно заведение. До обеда постараюсь вернуться. Слышишь?
– Ага.
– Ты невнимателен к моим наставлениям – и я этим очень опечален. После водных процедур дозвонись до поселкового медпункта и поинтересуйся у Светланы, почему она своего ненаглядного Тиади всё время немцем называет? Потактичней так спроси, не испугай девушку, объясни, что, мол, ищем её дружка изо всех сил, беспокоимся. Понял?
– Ладно, ладно, запомнил!
– Рекомендую записать.
Заметно было, как Бориске не терпелось залезть под горячий гостиничный душ.
Он то суетливо распахивал свой замученный дождями рюкзак, вытаскивая зачем-то оттуда начатый кусок мыла в смятой бумажке, то заворачивался прямо в камуфляжных боевых штанах в роскошное банное полотенце, то вытаскивал из холодильника и сразу же ставил туда обратно запотевшую бутылку пива. Младший командир на глазах у изумлённой публики терял походную концентрацию.
Грязноватые, но одновременно и загорелые тонкие плечи, сбитые кое-где костяшки больших мосластых кулаков, совсем уже и не пухлые, не мальчишеские щёки….
Глеб мягко улыбнулся, припоминая, с каким усердием в эти дни его юный напарник таскал дрова, толкал машины, грёб тяжеленным веслом.
– Ладно, наслаждайся своей цивилизацией! Я скоро.
Поскольку Ян Усманцев не являлся трупом, а имел всего лишь «тяжёлые раны черепа, нанесённые ему неизвестным лицом или лицами при помощи тупого предмета», из полицейских дверей капитан Глеб Никитин выскочил раньше, чем рассчитывал.
Контр-адмирал, ожидая его, попивал негустой чаёк с тоненьким лимончиком.
– Извини, что выдернул тебя в выходной.… До вчерашнего вечера нам самим ничего не было ясно. Чай будешь?
– Кофе. И ты уж извини, что я не при галстуке – думал сначала со всем разобраться.
– Правильно! Конструктивный подход!
Скуластенький, невысокий, с блестящими чёрными волосами, контр-адмирал Шилов был быстр и манёвренен. Разговаривая с Глебом, он успевал между фразами сбегать от стола к широкому окну, от окна – к настенной карте, потом опять к столу и, по пути, у него получалось ещё коснуться ладошкой высокого книжного шкафа.
– Любопытных ты нам тут делишек подкинул.… Смотри.
Адмирал всё-таки присел за стол напротив Глеба.
– После твоего первого визита ребята из нашего особого отдела начали работать поначалу самостоятельно. Всё-таки речь шла об иностранных гражданах, пусть и временно, организованно, с целью отдыха, но всё-таки пребывающих на территории российской военно-морской базы. Потом пришли новости от наших гражданских коллег. По линии МИДа в начале недели к ним поступил запрос из Бельгии о возможном нахождении на нашей земле их, бельгийского, подданного Тиади Грейпстювера.
Шилов опять скакнул к окну, повернулся оттуда лицом к Глебу.
– Бельгийцы просили уточнить, действительно ли это вышеозначенный товарищ прибыл в указанные сроки к нам, каковы его действия в настоящее время и планы гражданина на убытие домой.
– Зачем эта скотина их так подробно заинтересовала?
– Во-от! Самое интересное!
– Бельгийская криминальная полиция, опять же через их и наш МИД, просила предельно тщательно проконтролировать все перемещения Тиади Грейпстювера и заблаговременно предупредить их о времени и способе, каким он будет покидать Россию. Моим ребятам показалось важным совпадение такого внимания полиции к личности Тиади там, в Бельгии, с последними нехорошими событиями здесь, у нас. Стесняться политически в наше время уже особо не принято и поэтому мы поинтересовались у зарубежных коллег: а что же натворил там перед своим отъездом на лесной отдых гражданин Грейпстювер?!
– Ну, и что?
– Ты не поверишь!
Военный опять упал на стул и, радостно улыбаясь, уставился прямо в глаза Глеба.
– Помнишь, ты говорил, что один земляк этого Тиади заплатил вам за участие в мероприятии деньги, но не смог приехать?
– Да, конечно…, мне ещё об этом боцман рассказывал, накануне. Заболел или травмировался этот парень, не помню уже точно. Проблемы ещё у Никифорыча были нравственные по возврату неиспользованных денег…. Ну, и что же с этим бельгийским земляком приключилось?
– Во-первых, – Шилов торжественно поднял указательный палец вверх. – Этот самый земляк, кроме всего прочего, ещё являлся и родным братом Тиади Грейпстювера! Понимаешь?! А во-вторых, он умер в тот же день, когда Тиади выехал сюда, к нам, с целью путешествовать, пить водку и жрать на нашей природе шашлыки!
В этот четверг гражданские коллеги из Москвы сообщили мне подробно про всю эту историю. Брата его, Йоста, нашли в городке, где живёт вся их семейка, на берегу канала. Он упал головой на камни, но раны при этом были одновременно и на его затылке и на лице. Поначалу был без сознания…. Ну, упал и упал, вроде, на первый взгляд, ничего особенного – вечером перед этим он долго пил пиво в местной забегаловке. Но рядом с Йостом нашли кусок облицовочного гранита, а ведь парень-то работал каменотесом в муниципальной похоронной мастерской!