Как это происходит? Очень просто. Сначала доктор из-за того, что его пугают, из-за того, что он не знает, как помочь пациенту, становится приверженцем идеи, что ничего нельзя изменить. Затем ему спускают стандарты, которые снимают с него всю ответственность. Он им следует, даже если они ничего не лечат или опасны для пациента.
Идея стандартов, в основном, бухгалтерская. По ним очень легко составлять бухгалтерские таблицы, раскидывать расходы по плану счетов и т. д. Но, главное, как уже говорилось, это гарантия сбыта фармацевтической продукции.
Быть врачом – опасно и страшно. А если взять область психиатрии, так ещё и бесполезно. Быть пунктом по выписке рецептов, согласно стандартам, гораздо, гораздо легче, проще и безопаснее. А порой и выгоднее.
Вот так медицина исчезает. Фармация без медицины в итоге всё равно скатится к средневековой алхимии и знахарству. Посмотрите на то, как создаются нейролептики и антидепрессанты. Методика их создания и внедрения на рынок мало чем отличается от создания спайсов. Порой возникает ощущение, что то, что более или менее получилось, от чего человек не сходит с ума сразу и не погибает быстро, становится психиатрическим препаратом, всё остальное становится спайсом или иным уличным нелегальным наркотиком.
Без врача область медицины умрёт. И неважно, сколько фармпрепаратов или сколько медицинских аппаратов и роботов будет выпущено и поставлено в больницы. Кто будет вести случай пациента? Таблетка? Или робот? Или начальники отделов продаж фармкомпаний?
Поэтому Министерству здравоохранения вместо того, чтобы целоваться со страховыми компаниями и сливаться в любовном экстазе с фармацевтическими гигантами, надо бы приложить все усилия, чтобы сделать работу врача безопасной, выгодной и позволяющей рассматривать случай пациента дольше 7 минут так, чтобы можно было отследить динамику состояния, поразмыслить, почитать книги и посоветоваться с более опытными коллегами.
Так и хочется сказать: «Хватит приносить медицину в жертву бизнесу!»
Хотя, возможно, речь идёт не совсем о бизнесе. Повторюсь, нет ничего плохого в фармацевтической продукции, особенно когда она является инструментом врача, а не работодателем врача. Но некоторые действия по продвижению отдельных видов психоактивных препаратов выглядят странно.
Вот скажите, по логике простой бухгалтерии – что выгоднее? Продать человеку один препарат, которого хватает на 1–3 месяца по цене 300 рублей, от которого пациенту становится хуже, разваливается здоровье, неврозы не уходят, а меняются и порой в худшую сторону? Или продать человеку 10 витаминно-минеральных препаратов, средняя цена каждого 500 рублей и которых хватает на один месяц или менее? И при этом от витаминов человеку становится лучше, у него укрепляется иммунитет, снижается нервозность, улучшаются настроение и работоспособность.
Очевидно, что бухгалтерский расчёт не в пользу психоактивных препаратов. Можно, конечно, предположить, что расчёт на то, что психоактивные вещества, как и наркотики, вызывают зависимость, и таким образом пациента подсаживают на препараты и делают его «пожизненным клиентом».
Но витамины, как еда, тоже нужны человеку ежедневно. Конечно, витамины не вызывают зависимость. Но это сознательный выбор человека, поскольку всякий, кто принимает витамины, знает, что, принимая их, он чувствует себя гораздо лучше, чем без них. Это и честнее, и выгоднее.
Честнее, поскольку человек не впадает в зависимость и его самочувствие, настроение и работоспособность повышаются. И он сознательно в любой момент может прекратить приём витаминов без каких-либо последствий в виде синдрома отмены и тому подобного.
Теперь давайте резюмируем.
Вырисовывается следующая картина: продавать нейролептики и антидепрессанты, во-первых, менее выгодно, во-вторых, человеку от них становится хуже и в плане самочувствия, и в плане настроения, но главное, бо́льшая часть людей, которые вынуждены из-за развившейся зависимости принимать психоактивные вещества, перестаёт быть эффективной в работе, вплоть до полной нетрудоспособности. Они превращаются в этакие тела, которыми никто не управляет, или в зомби. Работать не могут, за собой не ухаживают, не общаются или почти не общаются.
Существуют гораздо более прибыльные виды бизнеса и продукции, чем нейролептики и антидепрессанты. И эти виды бизнеса и продукции гораздо более полезны для людей, более безопасны для их здоровья и психики и улучшают трудоспособность и способность к активной жизнедеятельности целой нации.
Более того, чтобы продавать вкусную и питательную еду и витамины, не надо подкупать врачей и чиновников министерства, чтобы те издавали приказы о поголовном и принудительном кормлении населения.
Всё это нужно только для того, чтобы продвигать нейролептики и антидепрессанты.
Что мы можем заподозрить, рассматривая столь необычную активность в этой сфере?
Давайте снова рассмотрим суть психиатрических препаратов. Они ничего не лечат. Это не лекарства. Возьмём философскую область. Психиатр – это, буквально, врач, лечащий душу. «Психе» – душа, «иатр» – врач. Но ни один патологоанатом в мире за всю историю существования медицины и посмертного вскрытия так и не обнаружил этого органа. Нет такого органа, как душа, у человеческого организма.
Душа – понятие религиозное, а не медицинское. Кто-то скажет: «А мозг? Психиатры лечат мозг!» Нет. Это не правда. Мозг – это центральная часть нервной системы. И в медицине эта область зарезервирована для неврологии, а не для психиатрии.
Конечно, психиатрия всю свою непродолжительную историю (непродолжительную, в сравнении с остальной медициной) всё время пыталась куда-то пристроиться. В медицине всё занято. Все специализации расставлены по своим местам, причём уже довольно давно. И бедная психиатрия пытается приткнуться то туда, то сюда. Вы не поверите, даже в гастроэнтерологию.
Да, были «доктора», которые считали, что причина психических расстройств кроется в кишечнике человека. Но поскольку степень научности этих теорий была такой же, как у всей психиатрии того времени, а порой и современности, то ничего лучшего, как вырезание кишечника у своих пациентов, они не придумали.
Психиатрия как калечила своих пациентов, так и продолжает это делать сейчас. Просто меняются методы. Психиатрию долгое время вообще не хотели признавать частью медицины. Именно из-за немедицинского подхода к пациентам. Из-за нежелания и неспособности найти причину психоза и из-за варварских методов «лечения», которые порой заставляют усомниться в адекватности самих «докторов» от психиатрии.
Я не стану говорить, что психиатрия – это мусор, который надо вымести из медицины. Нет. Времена меняются. В психиатрию приходили настоящие медики и люди, желавшие помогать своим пациентам, и в действительности, повторюсь, психиатрия может находить причины психоза и улаживать их вполне нормальными, научными и медицинскими методами. И у психиатрии есть вполне определённое место в медицине, которое она может и должна занять, чтобы стать действительно эффективной и уважаемой областью.
Вернёмся к сути вопроса. Психиатрические препараты ничего не лечат. В них нет механизма лечения. Они не восстанавливают ткани, они не улучшают нервную проводимость, они не заставляют желчь выходить из застойного состояния, они не улучшают перистальтику, ничего, что можно было бы считать лечением.
Их назначают не для того, чтобы выяснять причину состояния пациента. Их назначают просто по симптомам. Ведёт себя плохо, неадекватно, значит, назначается нейролептик. Ведёт себя подавлено, думает о смысле жизни в негативном свете, значит, назначается антидепрессант.
Таким образом, нейролептики и антидепрессанты, как и все прочие психиатрические вещества, – это просто корректоры поведения.
Просто корректоры поведения!
Теперь вернёмся к той странной схеме продвижения заведомо менее выгодных с точки зрения прибыли препаратов. Очевидно, что прилагаются очень серьёзные усилия и вкладываются огромные деньги для того, чтобы людям в целой стране прописывали с малых лет химические корректоры поведения. Вам это не кажется диким?
Во всём мире идёт война с алкоголем и с табаком. Нам говорят, что это вредно! Но при этом людям прописывают вещества, от которых развивается зависимость куда более быстрая и более стойкая, чем от сигарет и алкоголя. А последствия приёма психоактивных веществ – катастрофические. И уж точно ни в какое сравнение не идут с последствием приёма водки и табака.
Какая была огромная кампания против производителей табачных изделий. Как только их не «размазывали по стенке» за рак лёгких, вызываемый курением. А что, нейролептики не вызывают рак? Ещё как вызывают. И рак, и диабет, и цирроз печени, и деменцию. И делают это гораздо быстрее, чем алкоголь и сигареты.
Бесспорно, алкоголь и сигареты – это наркотики. Лёгкие, но наркотики. Жизнь человека такова, что ему нужно иногда расслабиться. Нельзя жить всегда в напряжении, которое ещё и накапливается. Надо иногда снять это напряжение. И алкоголь с табаком уже многие сотни лет помогают в этом.
Но алкоголь и табак – это, если так можно выразиться, честные наркотики. Алкоголь вы чувствуете, когда пьёте. Вы знаете его действие. Вы знаете, что бывает, если перебрать. Вы знаете, что будет, если пить слишком много и слишком долго. Это очевидно.
И все знают, что ни алкоголь, ни табак несовершеннолетним детям давать категорически нельзя. Почему? Потому что все знают эффект этих веществ и ни у кого нет сомнений в отношении их действий. А вот психиатрические вещества, обладающие гораздо более сильным влиянием, которые вызывают тяжёлую зависимость, а порой и серьёзные последствия для интеллекта и психики на всю оставшуюся жизнь, прописывают детям в 3, в 4 года. И делают это в таком количестве, что это можно было бы сравнить, как если бы ребёнку вливали в рот по полбутылки водки ежедневно.
От алкоголя, даже если зависимость уже развилась, отказаться можно. Делирий при алкоголизме развивается не от того, что человек много и долго пил, а от того, что он резко бросил пить. Из запоя выходить надо постепенно, но не резко. В этом и вся проблема.