— А бриллианты эти? Я, что ль, ей подарил? — Он снова смотрел на меня с ненавистью.
— Какие бриллианты? — переспросил я. Хотя уже понял, какие.
— Корону эту! — крикнул Коля. — И бусы! И что там ещё?
Он попытался подняться, но движения давались ему с трудом.
Он сел на полу, прислонясь к стене. И вытирая рукавом лицо от крови.
— Украла она, — тихо сказал я.
Коля внимательно посмотрел мне в глаза.
— Значит, не врёт?!
— Не врёт, — кивнул я.
— Вот… — Он снова выругался. Бриллианты Млея нашлись.
Я сначала обрадовался и подумал, как счастлив будет Млей, снова нацепив себе на голову эту диадему.
Но нет. Я не собирался ему их возвращать!
— Это мой свадебный подарок, — сказал я. — Вам.
Я и не думал, что Коля бросится благодарить.
— Вот ещё что: ручка есть? И листочек? — спросил я.
— Завещание хочешь написать? — Он говорил медленно, распухший язык во рту еле шевелился.
— Расписку сейчас напишешь. Что обязуешься больше Галю не обижать, — объяснил я.
— Да пошёл ты! — усмехнулся Коля.
Я перевёл стоимость своего свадебного подарка в доллары. А потом, для пущей убедительности, — в евро.
Коля написал всё, что я ему продиктовал. И кинул расписку мне в ноги.
— Ты учти, — предупредил я, — бриллиантики палёные. И если слово не сдержишь, я дам знать кому надо. И тогда, за хищение в особо крупных, от 7 до 15 лет. Усёк?
Он кивнул.
Во дворе его дома я выкинул расписку в урну и прикурил сигару. Морозный воздух хрустел у меня на губах, а дым от сигары мгновенно замерзал, превращаясь в замысловатые снежинки.
У тёти Зои были гости. Ха не было дома.
Наверное, катается где-нибудь с Млеем на его новой машине.
В комнату постучал и сразу вошёл пьяненький мужичок в рваных штанах. Его лицо было похоже на свадебный торт после дождя.
— Пойдем, компанию поддержи! — предложил он.
— Не пью, — ответил я.
— Не уважаешь? — Он сделал несколько неуверенных шагов. — Вот и Зойка говорит, жилец у неё какой-то злой, слова доброго не услышишь!
— Просто я не пью! — сказал, я.
— И что, тебе лучше оттого, что не пьёшь? — не унимался мужичок. — Вот я пью — и я добрый! Пошли!
— Нет. Я бы хотел поспать, мне завтра на работу, — сказал я, чтобы от него избавиться.
Он ушёл, и они ещё долго обсуждали за стенкой, какой я козёл.
— Ты мало денег с него за комнату взяла! — говорил кто-то тёте Зое.
— Ну, я ж такая! — оправдывалась она. — Я думала, человек хороший — пусть живёт. А он прям как не человек оказался!
— А ты скажи, что подорожала комната! — посоветовал ей другой голос. — Вон, кризис, скажи!
— В кризис, наоборот, всё дешевеет, — сказал тот, что заходил ко мне.
Ему тут же авторитетно ответили:
— Дурак ты, Вась! Это у них дешевеет, а у нас дорожает!
— Это кто дурак?! — угрожающе спросил Вася.
— Ты и есть. Зойка, ты зачем его пускаешь?! Он ещё с того раза мне пятьдесят рублей должен!
— А как не пускать? — Это был голос тёти Зои. — Мы же банда!
— А так не пускать! — угрожающе произнёс мужчина
— Да я сам тебя сейчас! — закричал Вася. За стенкой послышался шум, звук падающей мебели и возбуждённые голоса.
«Только бы не сожгли квартиру», — подумал я.
— Зарезали!!! — заверещала тётя Зоя.
— Звони в «скорую», дура!
— Дайте бинты!
— Да где я тебе бинты возьму?!
— Держись, Вася!
— Не дышит…
— «Скорая»? Человека зарезали! Как? Случайно. Да, Ленинградский проспект, дом..
Вместе со «скорой» приехала милиция. Я лежал на кровати и слушал. Они сразу договорились, какие показания будут давать.
— Мёртв, — сказал кто-то, видимо, врач.
— Всем сидеть и молчать! — крикнул чей-то голос, когда приехала милиция.
Пара ударов и пара охов.
— Кто пырнул? — грозно спросил тот же голос. — Быстро! А то вы все у меня в предвариловке…
— Сосед! — пискнула тётя Зоя.
И все дружно подтвердили.
— Где он? — спросил голос.
— У себя, у себя! — загалдели гости тёти Зои. — Мы-то что, мы просто собрались… кризис ведь…
Когда несколько человек в милицейской форме вломились ко мне в комнату, они увидели перед собой Ха — розового, жалкого, в резиновых сапогах и вязаной, шапочке.
Я всё сделал для того, чтобы они его увидели. Я заранее настроился на их коллективную ментальную волну.
Меня заперли в камере и сказали, что допрашивать будут завтра.
Не придумав ничего лучше (я отбросил следующие варианты: Иисус Христос с картины Караваджо «Взятие Христа под стражу», стриптизер из «Эгоистки» и начальник отделения милиции), я предстал перед охранником в образе его мамы.
— Подойди-ка сюда! — властно поманил его пальцем.
— Мамочка! — прошептал он и подошёл. Я манил его пальцем до тех пор, пока, он не просунул голову сквозь решётку. Тогда я отвесил ему звонкую оплеуху.
— Прости, мамочка! — засуетился охранник, гремя замками.
— Опять ты меня расстраиваешь?! — грозно вопрошал я.
— Нет, нет, мамочка! — оправдывался он. — Это совсем не то, что ты думаешь!
— У меня давление… — пожаловался я.
— Всё, всё, прости! — Он распахнул дверь, и я вышел, на всякий случай еще разок ударив его по щеке.
Тётя Зоя с гостями пила, не чокаясь. За покойника.
— Помянешь Васю? — строго спросила она меня. — Хороший был человек.
Я молча опрокинул рюмку водки. Тот, кто зарезал Васю, протянул мне огурец.
— Закуси, — сказал он. Я хрустнул огурцом.
— Тебя там твой товарищ дожидается, — сказала тётя Зоя. — Слабенький. Выпил полбутылки и заснул на полу.
Ха, открыв рот, лежал на раскладушке и храпел.
— Я завтра переезжаю, — пробормотал он, когда я зажал ему нос. — Я буду жить на Рублёвке. С Млеем
Я видел, как его выводили из подъезда в наручниках, рано утром, когда сам только-только собрался на работу.
— Мы заменили тебе слоган, — сообщил менеджер и выдал мне новый деревянный щит с верёвочками. На нём было крупно написано «Ура! Дублёнки!»
— Это уже диалог, — объяснил мне менеджер. — Люди будут спрашивать тебя: а где дублёнки? А ты будешь говорить: тут! И показывать на магазин. Понял?
Я кивнул.
— Повтори! — приказал менеджер.
Я повторил.
— Молодец. Ну иди, и без самодеятельности!
— Ура! Дублёнки! — Кричал я и высоко подпрыгивал.
Млей приехал к вечеру. Припарковался ровно напротив меня на своей новенькой машине.
— Где Ха? — спросил он, не здороваясь. Я изо всех сил выкрикнул новый слоган.
— Где Ха? — громко повторил Млей. Я делал вид, будто не слышу.
— Не хочешь поговорить? — спросил он.
— Нет. Ура! Дублёнки!
— Хватит прыгать! — закричал Млей. — Ты можешь меня послушать?
Назло ему я стал прыгать ещё выше.
— Ну и пошёл ты знаешь куда?!
— Ура!
— Дурак! Просто дурак!
Он сел в свою машину, изо всех сил хлопнув дверью.
Я был доволен.
И мороз спал. Скоро начнётся весна, и нас заберут домой.
Глава 17
— Вова в ужасном состоянии, — жаловалась Млею Жанна, когда они с Натальей Петровной заехали к нему в офис. — Он даже начал мне грубить!
— Он? — удивилась Наталья Петровна — Тебе? Никогда не поверю.
— Я бы тоже не поверила… — вздохнула Жанна.
Наталья Петровна купила новую маску для лица — освежающую и anti-age, — и поэтому все втроём они намазали голубую пасту себе на лицо — испытывали маску.
— Кризис, девочки, — тоже вздохнула Наталья Петровна, — мужики сходят с ума.
— Они и так сходят с ума! — возразил Млей.
— Да, а теперь представь, каково им в кризисе! Думаешь легко такое бабло терять? — Наталья Петровна проверила пальчиком, не высохла ли ещё маска. Палец испачкался в голубой пасте, и она вытерла его об диван. Потом вытерла диван сумкой.
— А разве она должна высохнуть?! — уточнила Жажа.
— Сейчас прочитаю. — Наталья Петровна достала инструкцию и поискала глазами текст на русском языке.
— Что мне с ним делать, не знаю… — Жанна как будто разговаривала сама с собой.
— Вот, нашла. Девочки, она не должна сохнуть, она должна впитаться.
— А скоро? — спросил Млей. — Не написано?
— Мы уже минут двадцать сидим — Жанна тоже дотронулась до лица пальцем. — Что-то не впитывается.
— Подождём ещё, — решила Наталья Петровна.
— Я уже и ругала его, и не разговаривала с ним, — продолжала Жанна — Ничего не помогает.
— Он вроде тебя так боится… — Млей пожал плечами.
— Боится?! — воскликнула Наталья Петровна. — Да он с ней в магазин вчера отказался ехать!
— Как отказался?! — не поверил Млей.
— Так! — кивнула Жанна — Я ему говорю: поехали со мной, хочу себе чулки подкупить.
— А он? — спросил Млей.
— А он как начал орать! Чуть не дурой меня обозвал. Представляете?
— Ужас, — согласилась Наталья Петровна.
— Девочки, зачем я вообще эту маску делала? Мне сейчас опять краситься придется! — вздохнула Жанна.
— Давайте смывать! — тут же предложил Млей.
— Я ещё посижу, — решила Наталья Петровна. — У меня вроде начала впитываться.
Жанна и Млей умылись в туалете и вернулись.
— Режиссёр Котов обещал меня в кино снять! — кокетливо произнесла Наталья Петровна
— А что твой-то? — спросил Млей.
— Не впитывается. Я, пожалуй, тоже умоюсь. — Она вышла.
— Не спрашивай её про мужа, — попросила Жанна — А то она сразу плакать начинает.
— Так и живёт с той малолеткой? — уточнил Млей.
Жанна кивнула, тщательно припудрив лицо.
— Муся! А я решила тебе свои клипсы подарить! — сообщила Наталья Петровна, когда вернулась.
Они примерили клипсы Млею.
— Красиво! — выдохнула Жанна.
— Красиво! — согласился Млей, рассматривая себя в маленькое зеркало пудреницы.
Водитель Карины оставался всё таким же недоброжелательным по отношению ко мне. По-моему, он меня просто ненавидел.
«Завидует, — решил я, — нашему счастью».