Они продолжали разговаривать, не замечая ее, Лин Фень же на долю секунды прикрыла глаза, пытаясь справиться с нервной дрожью, тщательно вычищая образ незнакомца из памяти.
Когда она распахнула глаза, уродливое обожженное лицо мертвеца с вытекшим глазом смотрело прямо на нее.
Линь Фень сделала самое логичное, что могла, — вскрикнула, попятившись, слыша булькающий хохот мертвеца.
— Господин! Я поймал мышь! — Укутанная в черное тряпье рука, защищенная наручем из плотной кожи и черненого металла, быстро схватила ее за плечо, намного быстрее, чем была реакция девушки, насильно втягивая в комнату.
Звук закрывающейся двери показался стуком молотка по подставке в зале суда, словно ей вынесли приговор.
Существо навалилось на нее сверху, заставляя вскрикнуть от боли и врезаться носом в пол, пятерня зарылась в ее волосы, сильно сжав, не позволяя поднять головы. Руки заломили, нажали на несколько точек — у Линь Фень выбило весь воздух из легких от боли, а после вспышкой пришло понимание, что она их больше не чувствует: мертвец парализовал ее ниже головы, не позволяя двигаться.
— Господин! Взгляните-ка! — Волосы наматывают на кулак и тянут, заставляя ее поднять голову, встречаясь с Ху Юнфенем взглядами. Янтарь и ртуть. Серебряные глаза юноши сверкнули от гнева, рука сжалась в кулак, а вторая потянулась к кинжалу на поясе. — Похоже, дворец прислал шпиона!
— Это не так! — воскликнула Лин Фень и тут же зажмурилась от новой порции боли. — Ай!!!
Незнакомец резко отпустил ее голову. Кажется, был хруст — нос Лин Фень болел, и кровь струилась, падая на пол.
— Кто ты? — Ху Юнфень сделал несколько шагов вперед и опустился перед ней на одно колено. — Кто подослал тебя?..
Его рука касается подбородка девушки и тянет вверх, заставляя смотреть ему в глаза. Лин Фень с трудом отвлекается от новой волны боли и фокусирует взгляд на юноше, пока ее мозг лихорадочно соображает, что ей делать.
Красота напротив нее опьяняет… Даже боль становится терпимой, нет, исчезает, стоит ей только посмотреть на него, а эта рука, что держит ее подбородок, эти белоснежные пальцы, что касаются ее кожи и намокают от крови…
«Приди в себя! — Яростный крик прорывается через пелену наваждения. — Немедленно соберись!»
Она не ребенок. Она не четырнадцатилетняя Лин Фень из романа.
Она вообще не отсюда. Она взрослая женщина, которая знает, чего хочет, и добивается того рано или поздно. Какого демона она поплыла, как подросток?!!
«Что-то не так… Что-то не так…» Мысли лихорадочно скачут от одной к другой, кровь липкая, холодная… Нос и губы печет, неудобно… Так почему?..
— Хо?.. — Ху Юнфень выгнул бровь. — Еще не сдалась?..
— Господин?..
— Интересно! — Юноша расцвел от улыбки. От нового удара по ее здравомыслию Лин Фень даже зажмурилась, чувствуя, как начинается головокружение. Еще немного, и она просто расплывется в улыбке и будет просить его…
«Просить его что?.. Жениться на мне?!! Да как… как это работает?!! Приди в себя, тут что-то не так! Ну не так!» — Память отказывалась работать на благо владелицы, что лихорадочно силилась вспомнить, было ли что-то написано об этом в той части, что она прочитала. Да, женушки в него влюблялись и падали в объятия, но это всегда было даже… логично, пусть и странно. Тогда что происходит сейчас?!
— Какой сильный дух! — донеслось до ее ушей. Пальцы сильнее сдавили подбородок. — И все же я слишком юн, чтобы обладать терпением… Если ты не заговоришь сама, боюсь, мне придется вырвать слова силой!
Что-то внутри словно надломилось. Лин Фень смотрела в глаза главного героя, принца, будущего культиватора, вдруг понимая, что волна обожания схлынула. Осталось только море ледяного покоя, словно кто-то невидимый переключил рубильник, и ум ее стал ясным, подобно стеклянной поверхности, почти незримой в своей прозрачности. Сердце девушки бешено билось, качая кровь, но разум обрел стабильность.
Словно почувствовав эти перемены в девочке, Ху Юнфень изменился в лице. Теперь к скучающе-злобному выражению добавилось что-то еще.
Удивление.
Так долго сопротивляться его ауре, а потом и вовсе преодолеть ее? Может ли такими качествами обладать шпион?..
Ху Юнфень внимательно ее разглядывал. Красивое лицо и стройная фигура — еще юная девушка, обязательно расцветет в настоящую красавицу. Волевой прямой взгляд, где больше не было ни страха, ни боли.
— Ты… — Взгляд его наконец-то нащупал кисточку на поясе девочки. — Слуга, передай мне знак на поясе.
— Не смей! — воскликнула девочка, оставшаяся беспомощно наблюдать, как в руки Ху Юнфеня попадает ее личный знак.
— Ученица школы горы Лань… — пробормотал тот. — Значит, ты не шпионка дворца… тебя подослали бессмертные? Говори. Или мой слуга вырвет тебе все ногти. Не переживай, ты непременно это почувствуешь. Надеюсь, ты не будешь винить меня в жестокости.
«А я смотрю, тебе очень нравится обвинять во всем других, да?» — слегка истеричная мысль проносится в голове. Лин Фень хмурится, глядя, как Ху Юнфень вертит нефритовую подвеску в своих руках.
Ей вновь нужно проявить благоразумие, чтобы выжить. Лин Фень посмотрела на юношу, хладнокровно оценивая обстановку. Что она может сделать, будучи парализованной и узнав, что Ху Юнфень явно сотрудничает с неупокоенным духом?.. Хоть какая-то зацепка…
Взгляд юноши не предвещал ничего хорошего. Его губы дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но Лин Фень перебила его, воскликнув:
— Лента! — Ху Юнфень вздрагивает и недоуменно на нее смотрит. — Лента в ваших волосах! Она ведь… Он ведь принадлежит не вам!
Лучшая тактика — ошарашить, заинтересовать и придумать что-то… что-то, что поможет выжить. Равно как и тогда, с мастером Бей Сяолуном, ей ничего не оставалось, как вновь прибегнуть к хитрости и собственным знаниям.
— Что ты хочешь этим сказать? — Юноша строго и настороженно посмотрел на нее. Пальцы мертвеца сжали волосы в кулаке сильнее. — Говори немедленно!
У Лин Фень перехватило дыхание от вспышки боли, но она же давала ей драгоценные секунды, чтобы собраться с мыслями. Ху Юнфень, Ху Юнфень, что знает она про него?
Оставленный матерью, алчущий ее внимания и заботы. Строгий дядя, который грезит о военной славе и крови. Его родная тетя, подчеркивающая, что взяла его из жалости и любви к сестре, занятая больше собственными детьми, чем племянником. Нарядно одет, накормлен и напоен — и хорошо… Отец, которому нужен лишь наследник, не ведающий о любви к своим отпрыскам, и сестра, погибшая по его вине.
«Лучше бы ты не рождался, так сказала моя мать, когда я увидел ее на соревнованиях. Я действительно был плохим сыном, отнял ее счастье своим рождением, но если бы я ничего для нее не значил, стала бы она опекать меня так, чтобы я выжил?..» — фраза, которую Ху Юнфень не раз повторял в книге. Менялись лишь обстоятельства и вариации, но суть…
Лин Фень открыла рот, чтобы продолжить, понимая, что время ее истекает:
— Она ведь вывернута. Вышивка… вышивка неполная…
Казалось, что он побледнел. Потом его лицо болезненно скривилось, и он сжал ее подбородок сильнее, до боли — синяков теперь не избежать, — притягивая ее лицо как можно ближе.
— Ты!!! Демоница! Откуда ты…
— Это ведь и есть то, что беспокоит вас, верно? То, что не дает голосу внутреннего демона умолкнуть…
Непонимание отразилось на прекрасном юношеском лице. Его рука дрогнула, а хватка ослабла, словно после укуса ядовитой змеи, пальцы его обмякли и выпустили Лин Фень, позволяя уронить голову вниз. Девушка даже покачала головой, словно это могло избавить ее от кровавой дорожки от носа к подбородку и жжения.
— Я знаю, как закончить ее, — теперь можно говорить. Пока разум ее собеседника все еще мягок и податлив, Лин Фень нужно забрать драгоценное преимущество себе, не давая тому усомниться. — Знаю, какой узор должен быть дальше. Я ученица праведной секты горы Лань, это так. Мне было дано видение о юноше с небесным духовным корнем, что не может раскрыться.
— Господин! — Мертвецкий дух предупреждающе зашипел, но Ху Юнфень остановил его жестом.
— Это не то, что ты можешь знать…
Верно. Об этом знал только сам Ху Юнфень и его мастер. Но до этого целый год…
Лин Фень улыбается внутри: победа. Пока она будет жить, а уж что будет дальше, зависит только от нее.
— Как я и сказала, мне было видение. Я пришла, чтобы исполнить волю Небес. Юный господин, вы не можете раскрыть небесный корень не потому, что у вас не хватает таланта. Ваши парные начала нестабильны. Когда женское инь и мужское ян пребывают в гармонии, внутренняя природа син и жизненная энергия мин, дыхание-ци и дух-шэнь — так смертная плоть обретает бессмертное тело[17]. Шэнь и син не пребывают в гармонии, ибо ваша рана глубока. И эта сердечная кровь питает вашего внутреннего демона, мешая преодолеть порог закалки. Позвольте мне исправить это.
Лин Фень подняла взгляд. Ху Юнфень задумчиво смотрел на нее, не говоря ни слова, явно размышляя о чем-то своем. Прошла минута, другая. Девушка напряглась, думая, что ей следует сказать, чтобы спастись, понимая, что в таком положении ни позвать на помощь, ни защитить себя она не сможет.
— Хорошо, — тихий ответ юноши смутил ее. Тот словно разом потерял всю свою опасную ауру, став уставшим ребенком с опущенными плечами и взглядом щенка, что вот-вот готов смириться с тем, что у него отбирают последнюю миску еды. — Сделай это сейчас. И если у тебя не получится, то я убью тебя.
Слуга Ху Юнфеня что-то прошипел сквозь зубы. Он отпустил, ее нажал на несколько точек на теле, и на Лин Фень разом обрушились неприятные ощущения по всему телу: ее руки затекли, пальцы подрагивали и ноги, казалось, кололи тысячи иголок.
Она помассировала запястья, садясь на месте, и первым делом достала платок, вытирая кровь с лица и дергаясь — нос ей явно сломали. Больно.
— Ты еще легко отделалась, — заметил дух, приставив к ее шее клинок. — Я перережу твою глотку и съем твою плоть, если ты попытаешься навредить хозяину…