— Я здесь по воле Небес… — пробормотала Лин Фень, аккуратно потянувшись к своему кольцу. Воля Небес, воля… Стоит быть благодарной той писанине!
Ху Юнфень распустил волосы. Черные пряди заструились по его плечам, сверкая в солнечном свете. Неуверенно, как провинившийся мальчишка, он протянул ей ленту с таким видом, словно вручал свою жизнь, настороженно наблюдая за тем, как девочка вытаскивает из кольца иглу и нитки.
А ее наставник еще ворчал, что она занимается женскими штучками на его пике для суровых кузнецов, плотников, гончаров и прочая, прочая… Наставнику определенно следует пересмотреть список талантов, что могут спасти жизнь!
Лин Фень, бросив взгляд на злобного духа, вернулась к ленте, осторожно ощупывая шелк, вывернув ее. Как и было написано в книге, надпись так и не была закончена… Лин Фень помнила, что сколько бы юноша ни просил, мать всегда отказывалась закончить ее, тем самым только сильнее привязывая к себе и закрепляя чувство неполноценности главного героя. Раньше бы Лин Фень возмутилась, но, хорошенько узнав этот мир и пожив в нем, перестала видеть в этом что-то больно аморальное — кто сильный, тот и прав, так какая разница, что сила в моральном превосходстве?.. Его мать, будучи имперской наложницей, участвует в немалом количестве интриг, так стоит ли удивляться, что воспитание собственного сына для нее тоже сродни новому заговору?
Игла пробила плетение шелка, и первый стежок расцвел на ткани, сливаясь с соседними, вышитыми матерью главного героя, госпожой Ху Бэй.
В начале романа Ху Юнфень не мог пробиться из-за духовного корня. Из-за чувства вины его прорыв все откладывался и срывался. Это накладывалось на жажду успеха, жажда успеха питала эго, а эго кричало, загнанное в порочный круг, что герой всего лишь жалкий слабак, недостойный ни силы, ни славы, ни любви.
Ей было хорошо знакомо это чувство. Может быть, если она…
Несколько стежков. Ху Юнфень внимательно следит за ее руками, как и его страшный слуга.
Разорвет ли порочный круг тонкая нить на шелке?.. Не станет причиной того, кем мальчишка стал в итоге? Если подумать, то такое поведение и правда может быть компенсацией. Доказать, получить, снова доказать, что он не слабак, и у него все есть?.. И любовь, и слава, и сила…
В оригинале Ху Юнфень шел по головам ради своей мечты и своей цели. Он убил множество людей, даже союзников, если те преграждали ему путь даже из добрых побуждений, стал единоличным небесным Владыкой, подчинил своей воле множество сект… Можно сказать, что все, что ему принадлежало, было присвоено силой или получено при минимальном усилии и воспринято как должное: в чьих руках могущество, тому достается все… Глупо сопротивляться силе. Для этого мира Ху Юнфень, несомненно, был добродетельным и сильным. Истинное добро, с кулаками и кровавым мечом в руке…
Она снова сосредоточилась на стежках.
Лин Фень в глазах Ху Юнфеня была другой. Она сама подошла к нему, сама ввязалась в какое-то туманное дело, сама протянула ему руку, не интересуясь, кто силен и кто слаб. И именно поэтому…
«Он не станет мне доверять, — подытожила Лин Фень, вытягивая нить. — Я знаю его слабость, но она временна… Но если даже так, шепот внутреннего демона не заглушить так просто. Нужно сблизиться с ним, завоевать доверие и ударить в слабое место… Тогда он рухнет с одного удара. Но у героя нет слабых мест позже… а сейчас мне его не убить… Что ж, значит, ничего не остается, кроме как самой стать его слабостью. Уверена, учитель бы одобрил или сказал то же самое».
Мучительные секунды слились в минуты, но она продолжала работать, не замечая ничего вокруг. Когда три палочки благовоний обратились в пепел[18], она наконец-то убрала иглу.
— Ветер шепчет о взмахе крыла совы. Белоснежная хризантема в озерной глади. Палочку вновь возжигаю, любуясь луною[19], — Лин Фень вздохнула, прочитав стих. И аккуратно протянула ленту ее владельцу, не говоря ни слова.
Пальцы юноши и его тело била дрожь. Он улыбнулся. Так искренне и светло, что даже сердце Лин Фень, державшееся из последних сил, пропустило удар.
— Господин!
Крик слуги утонул в шипении. Неприятный запах наполнил комнату, а клинок у ее шеи поранил нежную кожу, отчего порез мгновенно заполнился кровью.
— Все в порядке, — голос Ху Юнфеня подрагивал, пока он смахивал черный пот со лба. — Так, значит, вот оно как… прорыв.
Парень сжал ленту и поднес ее к губам, ласково целуя вышивку, созданную Лин Фень с прилежанием и страхом за свою жизнь, отчего она вздрогнула, чувствуя, как краснеют щеки. И это в такой-то ситуации!
— Моя матушка никогда бы не закончила ее, — начал юноша. Не поднимаясь, он вновь убрал волосы, поднял нефритовую подвеску и осторожно закрепил ее на поясе Лин Фень, что все еще не смела шелохнуться под клинком слуги Ху Юнфеня. — Ведь она всегда повторяла, что закончить ленту может только моя сестра.
Ху Юнфень нежно улыбнулся снова. Лин Фень почувствовала, как внутри все падает и разбивается осколками. Да-аа… конечно, она только что помогла ему, пожалуй, но только не говорите, что…
— Отныне и навсегда, — юноша взял ее за руку, жестом приказав духу убрать оружие, — ты мне старшая сестра.
Ху Юнфень отполз назад, взмахнув рукавами одежд, и выполнил несколько поклонов, выказывая свое почтение.
«Что он, что Хан Бао… да они же одинаковые!» — Лин Фень нервно икнула.
Интересно, а еще не поздно напороться на клинок злобного духа за спиной?..
19
Лин Фень поставила чашку обратно на столик, пряча руки за широтой рукавов своего платья, скрывая нервную дрожь.
Конечно, маленькой девочкой она не была и прекрасно осознавала, что главный герой сейчас пытается запудрить ей мозги. Равно как и поняла, что вряд ли повествование пойдет именно так, как задумано автором книги. Сюжет в ее голове и ее памяти как-то все больше и больше становился выдумкой, и лучшим тому доказательством был Ху Юнфень, сидящий прямо напротив нее, и слуга, распластавшийся на полу, вымаливая прощение у «старшей сестры господина» за грубость. Старшая сестра, как же!.. Очередная уловка, дабы вывести ее на чистую воду…
Интересно, какие цели он преследует, сначала чуть не отрубив ей голову, избив, а теперь приглашая ее за столик выпить с ним чаю?.. Будь Лин Фень настоящей Лин Фень, с легкостью поддалась бы манипуляциям юноши, но сейчас те казались ей… изощренными, но немного наивными. Пусть ее тело больше не парализовано, но она все еще взаперти наедине с чертовски везучим главным героем, окруженным своей аурой успеха, да еще его бессмертный слуга рядом…
Лин Фень что-то никак не могла припомнить того в книге. Неужели исчез до событий оригинала?..
Девушка внимательно огляделась, решившись оценить обстановку, рассуждая о своем незавидном положении. Какие бы правила попаданец в своей голове ни выстраивал, события всегда идут не так, как ему бы хотелось… Еще один закон попаданства, а раз так, Лин Фень просто будет двигаться дальше?
«По крайней мере, я не одна из тех куриц, что сидит, поедая попкорн, пока мужские персонажи наматывают круги вокруг нее… — попыталась утешить себя Лин Фень. Ху Юнфень улыбнулся ей, и она поторопилась вернуть ему улыбку. — Вот же ж милый мудак…»
— Я приношу свои извинения, что я и мой подчиненный обошлись с бессмертной ученицей столь неподобающим образом, — заговорил Ху Юнфень, и Лин Фень поторопилась кивнуть благосклонно, демонстрируя свою готовность прощать. — Я надеюсь, старшая сестра не держит на меня обид…
— Вовсе нет. Я рада, что мы нашли общий язык… Позволено ли старшей сестре узнать, кто ее младший и что за странный у него слуга?.. — Вот так, прямо, даже дерзко. Бровь Ху Юнфеня удивленно приподнялась, но свою роль тот решил играть до конца безупречно.
— Ху Юнфень, младший сын генерала Вей Мо, верноподданного его императорского величества. — Казалось, ему было искренне приятно, что девушка поинтересовалась его именем. — Слугу вы можете называть так, как вам угодно, бессмертная сестра. Если вы посчитаете его псом, он будет лаять.
«Каков льстец!» — Лин Фень понятливо, медленно кивнула. Бросила взгляд на неупокоенного духа, припоминая, что читала об этом. Души, переполненные злобной Ци, проклятые, поднятые демоническими культиваторами себе на службу, или же те, кто так и не смог найти покоя и уйти, обуреваемые чувствами в миру. Каким был этот злой дух? Если он так покорен воле Ху Юнфеня, значит, либо принес ему клятву собственной жизнью, либо привязан к какой-то вещи…
— Тогда эта сестра не станет обращать внимания на скучные вещи, — изящно свернула тему девушка. Впрочем, пускать все на самотек она и не планировала. Раз у нее есть возможность перехватить инициативу и продолжать идти напролом, значит, будет так. — Однако эта старшая сестра требует компенсации. Я благодарна за пилюли, восстанавливающие тело, но одежда моя потрепана, а сердце обуревает обида. Разве так относятся к сестрам?..
— Этот младший искренне приносит извинения! Он был не прав!..
В любой ситуации нужно уметь сохранять достоинство, как писали в древних книгах. Пожалуй, пару чинно сидящих подростков можно было бы счесть живой иллюстрацией изречения. И не скажешь, что пару минут назад пол был грязен от крови, а Лин Фень походила на дикую курицу[20]. Повисла неловкая пауза. Лин Фень вздыхает и вновь возвращает свое самообладание.
— Думаю, несколько отрезов шелка и сундук духовных камней разгонят облака, — как бы невзначай, рассуждая, бросила Лин Фень в сторону, увидев в окно арену, где были остановлены всяческие поединки, сновали стражи и суетились ученики сект. И правда, что бы это все значило?..
— Один дурной человек однажды сказал, что хрупкий мост бесполезен. Зачем заботливо чинить его, когда можно разрушить? — заметил Ху Юнфень и вновь наполнил чашки чаем, приглашая жестом продолжить беседу. — Но, мудрая сестра, разве стоит это воспоминаний?.. Думая об этом, я каждый раз вспоминаю лицо старого рыбака, что каждое утро на мост тот восходит, глядя на солнце, раз за разом забрасывает удочку, чтобы с рыбой домой возвратиться.