Лин Фень задумалась. Рыба и рыбак, хрупкие мосты и разрушение… Что именно говорит ей Ху Юнфень?..
Она пользуется возможностью затянуть ответ, размышляя, забирая свою пиалу и делая небольшой глоток. Чай был хорош.
— Но разве можно построить новый мост, крепче и лучше, не разрушив старый? — осторожно подхватывает она. — Воспоминания подобны огню — пока поддерживаешь, он согревает и светит. Когда загорается новый, не радостно ли душе обитателей?..
— Огни приятны одним, но губительны для других. То, что согреет одного, сожжет дотла другого. Мотылек или человек, пусть огонь и один, но что едино на самом деле?..
Лин Фень растянула губы в улыбке. Как изящно сказать, что он убьет ее, если посмеет спрашивать о большем!
— Не мне судить о порхании крыльев мотыльков, — замечает она спокойно и подмечает, что плечи Ху Юнфеня расслабились. Какой бы игра ни была, она сделала ровно то, что он от нее хотел. При всей браваде дураком тот не был, и следы ученицы секты горы Лань непременно обнаружат, а там и его самого. Избавиться от ее тела будет трудной задачей.
Взаимопонимание, хрупкое, словно тонкий слой рисовой бумаги, было достигнуто. Слуга поднялся и исчез, растворившись в воздухе, повинуясь не озвученной команде, пока Ху Юнфень допивал свой чай.
Он ставит пиалу на стол. Стук утопает в гомоне кругом, а юноша смотрит в глаза Лин Фень. Улыбается.
— Старшая сестра умна, учтива и спокойна. Ее добродетели должно воспеть в прекрасных стихах и песнях. Но горестно мне, что старшей сестры я не знаю.
— Эту сестру называют Сяо Му Ши, — тут же нашлась девушка, решив представиться своим прозвищем на родном пике. Шпилька в ее волосах в виде крошечной львицы служила молчаливым подтверждением правдивости имени. Ху Юнфень это явно заприметил, отчего улыбка на его лице стала чуть более искренней и довольной. Ну а Лин Фень переубеждать его и не планировала. Даже если он окажется в секте горы Лань, он непременно услышит, как ее так называют. — Можешь называть меня сестра Му Ши.
— Хорошо! — Яркость света в помещении, кажется, выкрутили на максимум от улыбки Ху Юнфеня, отчего Лин Фень с трудом остановила себя от желания немедленно отгородиться рукавом платья. Она, конечно, была взрослой благоразумной женщиной, но какое сердце выдержит такие порывы юности и красоты?..
— Ах, и я вовсе не бессмертная сестра. Я лишь юная ученица…
— Но непременно ею станешь! Разве может быть по-другому? Значит, вы из секты горы Лань? Сестра, я непременно должен попасть к вам, чтобы мы могли видеться почаще!
— Конечно. Думаю, мы можем стать добрыми братом и сестрой, — Лин Фень тепло улыбнулась. В эту игру могут и двое играть, ты знаешь?.. — Я буду ждать с нетерпением, когда ты проявишь лучшие из своих талантов. Тебе предстоит пройти несколько испытаний, прежде чем войти в залы школы, но я уверена в талантах своего младшего брата.
Предупреждение и ответный укол прозвучали столь тепло и изящно, что обывателю ни за что и не догадаться, что творилось в душах собеседников. Лин Фень боялась за свою жизнь, но не показывала виду, зная, что стоит ей дать слабину, как она окажется «очередной сестрицей» на пути героя.
Ху Юнфень же пребывал в смешанных чувствах. Собеседница напротив интриговала его, но он никак не мог подступиться к ней поближе. Казалось, та отражала каждую его улыбку, каждое доброе его слово, каждый намек был принят и понят, но с такой же хитростью возвращен… Нежные руки сестры Сяо Му Ши намекали, что девушка не из бедной, хорошей семьи. Скромный вид, но хорошие ткани, искусные элегантные украшения, лишенные намека на сочные цвета и желание покрасоваться. Уверенность, исходящая от нее вместе с опаской, и, будто насмешка, сопротивление его красоте.
Он решил оставить ее в живых. Раз уж само Небо свело их, он, человек, не посмеет противиться такому указу!
Юноша усмехается, разглядывая глаза собеседницы. Кожа снегов, лицо цветов, подобная лотосу, поднявшемуся из глубин водоема[21] — она была женщиной, достойной стоять рядом с ним. Когда Ху Юнфень обретет достаточно силы, он обязательно возьмет ее в жены.
Недоброе предчувствие поселилось в душе девушки под внимательным взглядом глаз цвета грозового облака, а острый ум начал выдумывать любые предлоги, чтобы покинуть это место как можно скорее. Их прервал вернувшийся призрак, поставив с поклоном шкатулку перед Лин Фень и положив несколько отрезов шелка. Едва та коснулась ткани, как задержала дыхание от удивления: тонкий, легкий и мягкий, да такой доставляли только в императорский дворец!..
— Надеюсь, теперь старшая сестра не станет на меня сердиться, — Ху Юнфень с усмешкой наблюдал, как Лин Фень открывает сундук и перебирает духовные камни лучшего качества, то и дело нервно поглаживая шелк снова и снова. — Надеюсь, подарок младшего заставит хмурые облака отступить.
— И правда… — Выдох… Лин Фень прячет ткань и сундук в пространственное кольцо, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Чуть не убил, а теперь еще и купил ее молчание! Впрочем, она того сама желала, понимая, что в будущем сделка может стать как обоюдоострым клинком, так и гарантом ее спасения. Чем больше она узнавала об этом мире, тем слабее становилось ее желание что-либо загадывать вообще. — Что ж, эта сестра больше не сердится.
Лин Фень поднялась и не встретила никакого сопротивления. Что Ху Юнфень, что его слуга-дух остались на месте, никак не препятствуя.
— Эта старшая уходит, — заметила она и, развернувшись, торопливо покинула комнату чайной, мечтая оказаться как можно дальше и как можно быстрее.
Ху Юнфень только усмехнулся, глядя ей в спину.
— Юншен, разузнай об этой сестрице Сяо Му Ши из горной секты Лань, — юноша подпер подбородок, катая пиалу по столу. — Постарайся, чтобы никто тебя не узнал и не увидел. И не почувствовал.
— Юный господин, я вижу, вас что-то обрадовало. Этому скромному слуге следует проследить за молчанием «старшей сестры Ши»?
— Обрадовало? Может быть, — спокойно ответила юноша, не убирая взгляда от пиалы, которой касались губы Лин Фень. — Не стоит беспокоиться об этом, Юншен. Даже если она что-то расскажет, это никак не повлияет на мои планы.
— Да, юный господин. Этот слуга не доставит вам беспокойства, — спокойно ответил дух, поклонившись хозяину и растворяясь в тенях, оставляя юного принца одного.
— Му Ши, значит… — слова утонули в голосах посетителей чайной. Шум снаружи надежно прятал смех.
Лин Фень шла так быстро, что чуть не сбивала прохожих. Глупая, глупая, глупая! Она точно сделала только хуже! Что теперь будет с ней? А с сюжетом? А с ее главным козырем, знанием книги? Глупая ослица, ей следовало бежать оттуда без оглядки, едва завидев! Но нет, конечно, нужно делать типичные ошибки попаданок! Какие клише!
От расстройства она купила паровую булочку даже не торгуясь, игнорируя шокированный взгляд торговца, что глядел на пятна крови на ее одежде. Она отвернулась, вновь заторопившись слиться с толпой, жуя на ходу, словно еда могла заглушить ее досаду.
Несколько улиц пролетели незаметно — чувство, что ее преследуют, словно она какой-то жалкий кролик перед сильным и невидимым хищником, все никак не хотело ее отпускать, но Лин Фень сдерживалась, не желая выглядеть испуганной и растерянной.
Она так явственно чувствовала свою слабость и беспомощность, что хотелось рвать на себе волосы. Лин Фень не подходила роль главной героини или даже второстепенной. Да была ли она хоть раз настоящей героиней собственной жизни? Несмотря на хорошее образование за границей, престижную работу и уважение, разве она не была всего лишь одной из многих себе подобных?..
— Успокойся, или твои внутренние покои пострадают[22], — ее хватают, как котенка, за воротник платья, отчего она вскрикивает и тут же замахивается для удара. Руку перехватывают, Лин Фень снова встряхивают и разворачивают.
— Наставник?!!
Бей Сяолун выглядел растрепанно, но не от битвы. От него пахло вином, женскими духами и мускусом. Будь Лин Фень ребенком, вряд ли бы поняла хоть что-то, однако ребенком она не была, отчего понятливо заткнулась, сглотнув.
— Успокоилась?.. — Он прикрыл глаза и ослабил хватку. Подумав о чем-то, отпустил, почесав шею и поправляя пояс шелкового халата. — Подумать только, этот наставник трудится на благо ее будущего, а она бегает подобно умалишенной с таким жутким видом…
— Надеюсь, ваш труд был упорным и твердым, — не удержалась она от шпильки.
Сяолун приподнял брови, а после, сообразив, рассмеялся, убирая спутавшиеся волосы назад.
— Что мастер, что ученик… — пробормотал он, качая головой. — Забавно слышать подобное от тебя у ворот красного квартала.
— Что?.. — не поняла и растерялась Лин Фень, а наставник, хмыкнув, сделал крошечный шаг в сторону, демонстрируя основную улицу, утопающую в красных фонарях. Они стояли в небольшом проулке, куда девушка свернула, будучи уверенной, что так сократит расстояние до арены. — О предки…
— Думаю, им бы понравилось, — пробормотал наставник, отводя взгляд в сторону, пока Лин Фень отряхнулась и пыталась привести себя в порядок, хотя вряд ли это как-то поможет от пятен крови и порванной ткани. — Что случилось? Ты наткнулась на юных учеников другой секты?
— Какие ученики? Ах, нет, нет… Меня и не ученик может…
— Лин Фень, приводи свои мысли в порядок. Ты прошла стадию закалки, ты сильнее многих простых смертных. Ты моя ученица и уважаемая сестра секты горы Лань. Что же могло поколебать твою уверенность и достоинство?.. — Мастер секты, рассуждающий о приличиях и благородстве, освещаемый алеющими, как щеки блудницы, фонариками, пропахший вином и женскими духами, выглядел как минимум нелепо, и она не удержалась от улыбки.
Это успокоило ее сердце, и она выдохнула. Посмотрела на небо:
— Боюсь, облаков нет на небе. Луна показалась, сегодня столь ясная и тихая ночь, что ее не потревожить звукам бамбуковой флейты…