у и предлагали кого угодно, только не себя. Галдеж поднялся, как на рынке в базарный день.
– Тишина! Тишина! – закричал главком.
Известное дело, если нет добровольца – его назначают приказом. Палец военачальника уперся в грудь одного из членов банды.
Наш доброволец осторожно оглядел своих товарищей и, подойдя к ограждению, заглянул за него.
– Один не пойду! – крикнул он и решительно сел на землю, воткнув рядом белый флаг.
Два его товарища отдали свои ружья атаману и одновременно подбежали к «назначенному» и встали с ним рядом возле изгороди. Это было настоящее проявление дружбы.
Трепет и волнение ожидания захватили даже меня, хотя я никакого отношения к здешним делам не имел. И, конечно, вопреки моим горячим просьбам, на переговоры приезжего доктора не пустили – слишком ценный кадр.
– Ну, мы пошли, – сказали трое дипломатов и двинулись осторожно вдоль изгороди к краю холма.
– Значит, завтра соберем людей, и можно будет начать примирять общины, – заключил «главком».
Но тут раздались резкие крики из-за проволочного ограждения. Делегация противоборствующей стороны требовала внимания. Толпа, чуть не вдвое больше нашей, тоже хорошо вооруженная, явно пыталась нарваться на неприятности.
Там, естественно, был свой босс и прислужники, которые показывали свою преданность вождю.
Меня сразу закрыли от излишнего внимания двое или трое человек. Но «зазаборники», конечно, увидели новых людей и были этим страшно разгневаны. Началась словесная пикировка, которая становилась все агрессивнее.
И тут, когда наш руководитель военизированной операции уже схватился рукой за кобуру пистолета, вперед вышел Али Баба. Он один молча направился к калитке, открыл ее и подошел к группе возмущенных. Никто даже слова не сказал и не сделал ни одного движения, чтобы защитить его. Группа посланцев миссии мира с белой тряпкой на шесте будто остолбенела.
«Мой Наставник в руках каких-то разбойников!» Я был возмущен, но, как только сделал попытку двинуться с места, почувствовал на плечах свинцово-тяжелые ладони и услышал голос, который сказал мне в самое ухо:
– Не двигайся, сейчас так надо. – Это был наш хозяин Юсуф-ака.
Я оглянулся и увидел, что он стоит метрах в пяти от меня, заложив руки за спину, и тихо разговаривает с главой нашей силовой группы. Не прошло и нескольких минут, как Али Баба, окруженный новоявленными борцами за свою собственную справедливость, удалился в неизвестном направлении.
Я подбежал к имаму, но тот, обернувшись, предупредил мои реплики.
– Да, Олег-джан, поверь мне, так надо, мы договорились. Люди с той стороны поверят Али Бабе, ведь он их человек, свой. Понимаешь?Вот мы снова в гостеприимных стенах дома хазрата Юсуфа. Но покой, кажется, покинул это место. Чуть стемнело, началась очень напряженная перестрелка из всех видов оружия. Так продолжалось всю ночь с большей или меньшей частотой выстрелов.
Утром в ворота нашего дома неожиданно громко постучали. Так мог грохотать на пороге имама только чужой. Все мужчины в доме схватились за оружие, а женщины с детьми стали бесшумными тенями перемещаться в дальние комнаты. Разбуженные шумом малыши тихо плакали и спрашивали, куда их ведут. Маленькие, беззащитные, выхваченные чужой злобой из теплых кроваток, эти маленькие люди еще в меру своих сил пытались помогать взрослым. Они, сдерживая слезы испуга, молча быстро одевались и помогали собирать самых маленьких. Дети вызывали такое чувство сострадания, что щемило в груди. Я готов был с голыми руками, не раздумывая, броситься на агрессора, кем бы он ни был.
В ворота снова застучали уже громче и настойчивее, послышались мужские голоса.
На переговоры вышли двое бойцов из родственников Хозяина. Они долго перебрасывались с гостями короткими фразами через забор. Потом произошло совсем уж нежданное. Имам Юсуф, извинившись, зашел в мою спальню и стал очень мягко объяснять сонному гостю, что мне необходимо идти с ночными гостями к ним, в их, так сказать, «штаб».
– Куда это «к ним?»– удивился я, торопливо натягивая брюки, отчего приходилось скакать по комнате на одной ноге.
Мне терпеливо объяснили, что Али Баба находится у «коренных жителей» в гостях и что в результате ночной перестрелки есть раненые. Вот Наставник и предложил «той стороне» помощь доктора из Москвы.
– Они приглашают вас в гости, безопасность гарантируют. Только не забудьте, пожалуйста, взять медикаменты, – завершил утреннюю беседу разволновавшийся Хозяин.
«Начинается!» – пронеслось в моей пока еще целой голове.
Вспомнилось, что говорил мне Наставник.
– Здесь закон гостеприимства – это часть религии. Если ты гость – тебе весь возможный почет и уважение. Если вышел со двора – ты ничей, то есть беззащитен.
В мозгах появилось некоторое смятение.
«Мы вообще-то так не договаривались. Ночью с какой-то бандой, где никто и по-русски-то не говорит…»
Я посмотрел на имама Юсуфа, тот молча кивнул. Вот так: имя Али Бабы и авторитет Хозяина вывели меня из спокойного укрытия и отдали прямо в руки противнику. Собрав привезенные медикаменты, я разделил их пополам и, как внештатный представитель «Красного Креста и Полумесяца», вышел за ворота.
Тут же меня окружили со всех сторон мужики с ружьями и довольно бесцеремонно усадили в машину «Жигули» шестой модели.
Глупо, конечно, но для меня человека мирного до мозга костей видеть в наших «Жигулях» машину войны было противоестественным.
Помню мои ощущения, когда однажды вечером, зимой 1973 года, я играл во дворе с ребятами в хоккей. Было безветренно и не холодно, фонарь уютно освещал пространство около подъезда, наша команда выигрывала. В общем, все хорошо. Тут я увидел отца, который шел откуда-то в этот поздний час и улыбался.
Я подбежал к нему, и он показал мне ключи от машины. Это была первая в нашей семье машина, только что начавшейся серии новых почти импортных машин тольяттинского завода. На некоторых частях еще стояла марка «Фиат». Помню, как она расположилась в гараже и очень приятно пахла, как мы впервые поехали всей семьей к бабушке. И потом эта машина прослужила нам четырнадцать лет и еще после этого добросовестно работала у другого хозяина. Она принесла столько радости, ведь автомобиль – это новые возможности, это свобода! А здесь… вот уж истина: «То, что дается людям, может быть использовано и во зло, и во благо».«Что-то мои похитители не обращают на меня внимания?» – начинал волнения мой мозг, подключая воображение, которое сразу рисовало разные варианты развития событий.
Однако, попетляв немного по улицам, машина заехала во двор с высокими железными воротами. Лязгнул замок, и меня подтолкнули из машины на воздух. Докторский чемодан и медикаменты уже держал в руках какой-то товарищ.
– Наверное, теперь я в гостях, а значит, в безопасности, – предложил вариант релаксации услужливый мозг.
Тут из дверей крепкого двухэтажного дома вышел Али Баба и еще человек пять, все сплошь мужики – ох, и надоел мне этот казарменный вариант проживания!
К моему удивлению, встречали здесь улыбками и такими же учтивыми приветствиями, как и в доме хазрата Юсуфа. Во дворе дома ничего не росло, потому что все было вытоптано овцами, которые находились, по-видимому, где-то близко – характерный сладковатый запах овечьей шерсти витал вокруг.
Посреди этого открытого пространства возвышалась юрта, большая-пребольшая. Внутрь этого исконного жилища кочевников мы и вошли. Посреди круглого помещения располагался большой стол, на котором стояли три огромных казана и штук с десяток небольших чайников. Перед ка^к-дым присутствующим были поставлены большие глубокие тарелки и множество маленьких тарелок и пиал.
За столом царила непринужденная обстановка, казалось, будто все знали друг друга сто лет. Меня пригласили на почетное место рядом с Али Бабой. Все присутствующие вежливо кивали в мою сторону и улыбались, хотя речь была в основном на киргизском, иногда я слышал и русские слова.
Тут же появилась большая тарелка с мясом, картошкой и нарезанным кружочками луком, а в большую пиалу налили бульон. Рядом с блюдом с горячими лепешками уверенно встал красивый расписной чайник и пиала. Хозяин радушным жестом пригласил Учителя и меня к трапезе. Волнение улетучилось, я стал отвечать на улыбки и вопросы окружающих и разглядывать собравшуюся компанию.
Все гости с удовольствием уплетали горячий бишбармак.
РЕЦЕПТ БИШБАРМАКА
Он мне очень понравился, наверно, это чемпион среди продуктов по своей сытности и энергетической силе.
Бишбармак – в переводе «пять пальцев». Потому что есть его надо, как и плов, руками.
Кстати, многие гости европейцы впадают в состояние шока, когда им предлагают попробовать покушать по-азиатски. Зато, когда тарелки почти пусты, эти блюстители чистоты в состоянии экстаза слизывают жир, текущий у них от пальцев до локтей.
Например, плов едят ОБЯЗАТЕЛЬНО РУКАМИ. Почему?
Да потому, что за полчаса с момента попадания первой рисинки в желудок, когда начинается процесс переваривания, до наступления чувства насыщения ты должен напихать в себя как можно больше плова. Если ты будешь есть ложкой, то чувство сытости придет к тебе слишком быстро. Необходимо обмануть это чувство, опередить его. Когда ешь горстями, это можно сделать, ложкой – нет.
Чтобы вам было понятно, сравните свою горсть и столовую ложку. За полчаса ты сможешь приблизительно 50 раз зачерпнуть еду. 50 полных ладоней плова и 50 полных ложек. Есть разница?
У каждого народа есть еда, которую едят руками. Вы можете сказать – это же не гигиенично! Хорошо, отвечаю. Ваша рука бывает только у вас во рту.
А ложка? В скольких ртах она побывала, задумайтесь! Что гигиеничнее, уважаемые европейцы? Если задуматься, именно ваша ложка вызывает чувство брезгливости…
Во-вторых, как мы знаем, в пальцах существуют рецепторы. Пальцы могут различать цвет. Пальцы могут различать вкус.