• Стремление – это то, кем мы хотим стать. Это наше стремление к цели, превосходящей любую определенную, ограниченную по времени цель. Мы стремимся служить другим, или быть лучшими родителями, или более последовательно воплощать образ жизни или отношение к другим людям. Фрэнк, с его ярко выраженной приверженностью к сбалансированному образу жизни, преуспел в этом с раннего детства. Я медленно учился, так и не найдя более грандиозного смысла в своей жизни, пока мне не исполнилось шесть лет. В отличие от амбиций, стремление не имеет четко обозначенной финишной черты. Это непрерывный процесс с бесконечным временным горизонтом. Оно не поддается измерению. Это выражение нашей высшей цели. Наши стремления могут меняться со временем, но они никуда не исчезают, независимо от того, формулируем мы это или нет. Мы перестаем стремиться, когда перестаем дышать.
Возникает соблазн рассматривать амбиции и стремление как синонимы. Но для меня это не одно и то же. Амбиции – это стремление к конкретной цели с финишной чертой. Мы – X, мы хотим достичь Y. Когда мы достигаем Y, наши конкретные амбиции заканчиваются, пока мы не придем к нашей следующей амбициозной цели. Стремление, с другой стороны, – это непрерывный акт самосозидания и самоутверждения. Это не X превращается в Y. Это X превращается в Y, затем плюс Y, затем, возможно, Y в квадрате.
Амбиции и стремление – это не дуополия[18], определяющая нашу способность жить заслуженной жизнью. Они не могут нормально функционировать без третьей переменной – действия. Я называю их независимыми переменными, потому что мы можем изолировать их, чтобы понять их уникальные свойства. Можно вести журнал всех своих действий за день или неделю и изучать их, чтобы понять, как я трачу свое время, подсчитывая часы, когда я продуктивен, отвлекаюсь, ленюсь или выполняю поручения, но все это не имеет смысла, если я не могу привязать данные к цели, сформированной моими амбициями и стремлениями. Любое позитивное, долговременное самосовершенствование, которого мы добиваемся в жизни, проистекает из действий, работающих в согласии с амбициями и стремлениями. Когда эти три независимые переменные становятся взаимозависимыми, служа друг другу, нас невозможно остановить. Удовлетворение – вот, что мы получим в нашем будущем, сожаления исключены. К несчастью, это случается не так часто, как нам хотелось бы. И это легче понять, чем выполнить.
Я более подробно рассмотрю действия и амбиции в главе 6, где они играют важную роль в определении рисков, на которые мы идем, и рисков, от которых уклоняемся. Но в этой главе я сосредоточусь на стремлении – чтобы установить, насколько радикально оно отличается от амбиций и почему многие из нас могут четко сформулировать свои амбиции, но не стремления – и наоборот.
Причина, по которой нам так трудно создавать свою собственную жизнь и из-за которой мы отказываемся от каких-либо изменений, заключается в том, что мы заранее не знаем, какой будет наша новая воображаемая жизнь, будет ли она нам нравиться.
Это потому, что нет жесткой остановки на одном этапе жизни, которая немедленно запускает наш следующий жизненный этап. Мы не превращаемся из старой нашей версии в новую в течение одного дня. Это долгий и постепенный процесс, который по ходу дела дает представление о нашем будущем. Это тот процесс, который философ Чикагского университета Агнес Каллард называет «стремлением» (ее книга на эту тему имеет подходящее название Aspiration: The Agency of Becoming – «Стремление: Деятельность по становлению»).
Подумайте о решении завести детей, важном жизненном выборе, непохожим на все другие наши решения, потому что оно не только создает новую жизнь для нас как родителей, но и буквально создает новую жизнь нашего ребенка. Прежде чем стать родителями, мы вольны наслаждаться своей бездетностью, возможно, работая по четырнадцать часов в день, или занимаясь скалолазанием по выходным, или посещая кулинарные курсы по вечерам. Мы знаем, что рождение ребенка ограничит наш образ жизни – и вполне возможно, что мы будем возмущены потерей нашего свободного времени. Но мы не знаем этого наверняка и не можем предвидеть удовлетворение, которое испытаем, укачивая ребенка в течение нескольких часов, пока он не заснет, или выполняя все другие родительские обязанности, которых мы боялись в нашей жизни до рождения ребенка. Стремление – это мост между бездетностью и становлением родителем. Девять месяцев беременности, в течение которых преобладают перевозбуждение, беспокойство, подготовка, дородовые анализы и забота о себе, являются частью процесса стремления, поскольку мы примеряем на себя эмоции и ценности, которые надеемся однажды приобрести. Это похоже на летнюю стажировку – когда мы тестируем новую работу и только в конце берем на себя огромные обязательства на всю жизнь. Профессор Каллард говорит, что мы не должны думать о том, чтобы стать родителями, как об отдельном событии, когда решаем завести ребенка. Это процесс: «Человек стремится стать новой версией себя». Она считает, что в нашем стремлении есть что-то героическое, потому что у нас есть «предвосхищающее и косвенное понимание» того добра, к которому мы стремимся. Мы стремимся без какой-либо гарантии, что получим то, за чем пришли, или будем довольны этим, когда получим.
Стремление, говорит профессор Каллард, – это «рациональный процесс, с помощью которого мы работаем над тем, чтобы заботиться о чем-то новом». Это дает нам свободу действий в приобретении ценностей, навыков и знаний. Но это усвоение не является мгновенным, оно происходит с течением времени и требуют терпения. Это позволяет нам потрогать воду, чтобы посмотреть, нравится ли нам она, прежде чем отправиться в долгое плавание, в основном на наших собственных условиях, без спешки и давления. В этом смысле процесс стремления подобен исследованию журналиста и составлению репортажа на пути к написанию истории. Журналистка не знает всей истории с самого начала, и она не узнает, чем история заканчивается, пока не завершит расследование и не возьмет интервью, и она не поймет смысла истории, пока не соберет все свои материалы и не напишет ее. Написание истории включает в себя удаление материала, переосмысление, исправления в середине процесса, разочаровывающие остановки и возвращение к началу, а иногда и полный отказ от этой деятельности. Журналистка ничего этого не знала, когда начинала. По мере того как накапливаются слова и страницы, она приближается к осуществлению своего первоначального намерения. Этот вдохновляющий акт – акт соединения старой версии человека, имеющей намерение, с новым человеком, который реализует это намерение, – вот как она испытывает удовлетворение, а не сожаление.
Есть еще одно различие между амбициями и стремлением, которое заслуживает нашего пристального внимания.
Амбиции, когда мы их достигаем, доставляют ощущение счастья, которое мы не можем удержать и защитить.
Мы получаем повышение по службе, выигрываем клубный чемпионат или заканчиваем марафон менее чем за три часа. Мы празднуем это достижение. На короткое время становимся счастливыми (или, что более вероятно, не совсем такими счастливыми, какими думали быть). Затем это чувство рассеивается, и, обращаясь к нашей внутренней версии себя, мы спрашиваем: «И это все, что мы имеем?»
Один друг рассказал мне такую историю о своих школьных годах: в возрасте девяти лет работающая мать-одиночка отправила его в школу К-12[19] для мальчиков, которые были либо сиротами, либо – как в его случае, с одним оставшимся в живых родителем, – «наполовину сиротами». Он круглый год жил на территории школы вместе с двенадцатью сотнями других мальчиков, и все расходы покрывались государством. Это был первый раз, когда у него были хорошие учителя, которые заботились о его образовании. Он серьезно отнесся к своей учебе. На задней стене актового зала основатель школы установил доску почета, состоящую из двух колонок прямоугольных табличек с именами выпускников каждого выпускного класса, начиная с 1934 года.
«Единственной мечтой, которая была у меня в старших классах, – сказал мой друг, – было увидеть свое имя на этой стене на первом или втором месте из моего класса. Моей целью было оставить неизгладимый след в школе. За неделю до выпуска, после того как были выставлены оценки на выпускных экзаменах, директор школы вызвал нас с одноклассником к себе в кабинет и поздравил его как лучшего выпускника, а меня – как отличника. И это было все. Ни медали, ни сертификата в рамке, ни фотографии для местной газеты, ни места для выступления на церемонии открытия. Никакой церемонии у стены, когда были установлены наши мемориальные доски. Наши имена были увековечены на стене в какой-то момент после окончания школы. К тому времени я жил за сто миль отсюда со своей матерью, подрабатывал летом и с нетерпением ждал поступления в колледж. Я посвятил свою юность одной цели и наслаждался триумфом ровно те десять минут, что провел в кабинете директора. Самое смешное, что я на самом деле даже никогда не видел свою мемориальную доску на стене».
Я гарантирую, что вы испытывали подобную эмоцию десятки раз на протяжении всей своей жизни. У вас есть цель, вы достигаете ее, испытываете мимолетную эмоцию в диапазоне от восторга до безразличия и стыда, а затем двигаетесь дальше. Это как если бы вы путешествовали автостопом, и ваши амбиции – это транспортное средство, которое подберет вас и доставит к месту назначения. По прибытии вы выходите из машины, осматриваетесь и решаете, остаться ли вам на месте или вызвать другое транспортное средство, которое доставит вас к следующему пункту назначения. Это повторяющийся ритм амбициозной жизни, хотя – и это важно – необязательно счастливой или полноценной.
Стремление, поскольку все дело в том, чтобы научиться «заботиться о чем-то новом», направляет вас к чему-то более прочному, чем амбиции, более достойному развития и защиты. Профессор Каллард приводит пример стремления стать более осведомленным о классической музыке. Так что давайте рассмотрим это.