Словом, никаких зацепок и версий. Только что и узнали, что напала банда Бербяна. Есть такой хлопчик в здешний местах. Ловкий, пронырливый, наглый и удачливый. Ловили его второй год, но все никак не могли поймать.
Впрочем, не есть, а был. Именно Бербян был третьим противником Федора, он заорал, созывая подмогу, и лег на месте, получив укол клинком. Как и положено вожаку, держался позади своих, управляя схваткой, да вот не повезло, самый опасный враг зашел с тыла. Но смерть вожака унесла с собой ответы на вопросы и надежду быстро прояснить дело.
– Шустрилы мертвы, тот, кто заорал «эльф», – тоже, пленных нет, – подсчитал Штурмин, а потом сделал вывод: – Значит, остаются только те двое беженцев. Все!
Рустам перехватил его взгляд, скривил губы и деловито осведомился:
– Дадим их отъехать или здесь возьмем?
Штурмин пожал плечами:
– А надо ли?
– Тебе решать. Но эльфы вроде как среди приоритетов.
– Приоритет сейчас – разведка и съемка карт. Даже перехват беженцев не столь важен. А тут какая-то мутная история, явно с душком.
Сергей замолчал, прикидывая варианты, потом посмотрел на парней. Их лица не выражали особого желания заниматься этим вопросом. Вообще энтузиазм отсутствовал напрочь. Одно дело – задание, от него никуда, другое – попутные загадки.
Был бы тут Орешкин сотоварищи, наверняка бы кинулись вперед. Но его группа, сидевшая которую неделю не в своей тарелке, таким азартом не охвачена. И все же!
Как ни крути, шустрилы – забота брантеров. А мутные шустрилы – особая забота. Так что…
– Берем на выезде, – вздохнул Сергей, видя мрачные лица парней. – Выпотрошим, как следует. Если пустышка – на том и закончим. А если нет…
Огорчить товарищей новой вводной он не успел. На столе заработал коммуникатор. Поисковиков вызывал центр.
Уцелевшие беженцы покидать хардар ночью не рискнули. Кто знает, что ждет их за стенами поселения, ведь несколько шустрил ушли и могут устроить засаду на выезде. Лучше уж пересидеть взаперти, держа топоры в руках.
Это в принципе верное решение заставило поисковиков изменить план и нагрянуть в гости к беглецам затемно. Ждать утра они не могли.
Штурмин был недоволен – устраивать шум на постоялом дворе невыгодно, много лишних ушей и глаз. Хорошо хоть помешать никто не посмеет, с брантерами связываться дураков нет.
Угрюмых мужчин-беглецов привели в комнату брантеров, предложили вина, а потом перешли к сути дела. Кто? Откуда? Зачем прибыли в империю? Как прошли кордон? Кто напал ночью и зачем? Кто орал «эльф» и почему?
Беглецы хоть и одеты в простые одежды, по повадкам явно дворяне. Но не из богатых. Так, вторые дети родителей или служилые при дворе владетельного барона.
Сперва показывали гонор, но после энергичного разъяснения стихли. Поисковики быстро им объяснили, что здесь империя, и все гости перед представителями власти равны. А дворянская фанаберия может выйти боком.
Говорить пришлось, и говорить много. Но ничего интересного в словах дворян не было. Да, сбежали из Балалмера, когда хординги подошли к замку барона, да, успели проскочить заслоны, миновать земли Мнела и перейти к его соседу – барону Салдепу. Благо, в его владения хординги еще не вторглись.
По пути была задержка, сломались две повозки. Потом вдруг налетел небольшой отряд хордингов – видимо, разведка. Два дворянина и слуги погибли, остальные сумели уйти, бросив сломанные повозки.
К Салдепу не поехали, решили как можно быстрее достигнуть кордона империи. Да и появление хордингов показало, что враг уже рядом.
Неподалеку от кордона оставили одного раненого, у того начинался жар. Остальные перешли кордон и попали в руки легионеров. Те после допроса пропустили, взяли плату – кувшин вина и три монеты.
Кто напал в хардаре, не знают, видимо, здешние бандиты, пограбить решили. «Эльф» кричал мэор Баон, почему непонятно. Спросить не успели, Баона убили. Беглецы перепугались и хотят покинуть эти места как можно быстрее, уехать в глубь империи. Если власти позволят…
Выходило все просто и гладко. Испугались – побежали – отбились – добежали – укрылись. Раненые и убитые не в счет, хотя их жалко. Хотя и играла дворянская гордыня, но здравый смысл и чувство самосохранения подсказали, что геройствовать глупо. Ладно, убедили.
Но вот мелкие нестыковки в рассказе напрягали. Почему побежали еще до того, как хординги вошли на земли Балалмера более или менее значительными силами, то есть хотя бы сотней-второй? Ведь барон и его окружение знать не знали, кто идет к ним, в каком количестве и с какими намерениями! А может, это сосед напал? Как же служилые дворяне без разрешения сюзерена покинули его? Бросили, наплевав на честь?
Как так легко прошли земли соседей – Мнела и Салдепа? Ведь те кордоны стерегли и соседей опасались! Повезло, знали тайные тропы? Чтобы и повозки проскочили, и люди. И запасы по пути смогли пополнить. Силой брали или платили? Нет, слишком все просто вышло у беглецов.
Тайная миссия? От кого? Балалмеру все равно, его дружина разбита в коротком бою, сам барон погиб, один сын тоже погиб, второй малолетний угодил в плен. Так что никакой призыв о помощи не спас бы.
Ну пусть, пусть сами по себе. Тогда другие вопросы. Почему именно на них напали шустрилы? Да еще так нагло, зная, что в хардаре хватает людей, и они сидеть по углам не станут. Пусть несколько, но вступятся. Что такого было у беглецов, что шустрилы хотели получить любой ценой? Или кто – если речь о человеке?
За каким таким хрэнном, пардон, один из беглецов в самый казалось бы, неподходящий момент завопил «эльф»? Узнал кого-то и назвал его кличку? И тут же погиб – совершенно случайно, конечно? Могёт быть.
Шустрилы свалили, как только погиб их вожак, и из постоялого двора пришла помощь беглецам. Кстати, все разбойники были вооружены привычным оружием. Меч был только в руках того, кто зарубил оравшего беглеца. Тоже совпадение?
Не многовато ли для жалкой кучки гостей с полудня? Которых так легко пропустила внутрь страны застава легионеров, отнюдь не страдавших добросердечностью. Тоже интересный моментик.
В итоге гладкий рассказ оказался покрыт рытвинами и колдобинами недомолвок. Проще говоря – беглецы врали, как сивые мерины. Но врали упорно, четко и согласовано. Отсюда вывод – ложь репетировали заранее, но как простые исполнители, заучили лишь базу, на импровизацию сообразительности не хватило. Интересно, погибший беглец, опознавший эльфа, смог бы выдать более интересную версию?
В бытность свою слушателем института МВД, который он так и не окончил, Штурмин с удовольствием посещал лекции по оперативной работе. Наверное, министерство потеряло талантливого сотрудника, так как Сергей уже самостоятельно смог в короткий срок раскрыть два преступления, когда недолгое время работал частным детективом. И сейчас, сразу после повествования беглецов, уже успел выстроить в голове версию реальных событий. Сырую, конечно, но вполне правдоподобную. А чтобы ее подтвердить или опровергнуть, надо перевести допрос в следующую стадию, когда фигуранты дела понемногу начинают понимать, что вечер перестает быть томным. Точнее – ночь.
Повернувшись к Рустаму, Сергей подмигнул, отошел в угол и сел на настил, словно уйдя в тень. Варда, получив команду, наоборот подошел к беглецам, стоявшим у стола, оперся руками о столешницу и задушевным тоном произнес:
– Дворяне, значит? Высшее сословие, знать!
Беглецы непонимающе смотрели на него, не зная, как реагировать на столь странные слова. Эти брантеры что, не слушали рассказ?
– Но знатью вы были там, дома, – вкрадчиво продолжил Рустам, – а здесь вы никто! Любой нэрдаш, копающийся в земле, выше вас! Потому что он подданный империи. А вы пришлые!
Голос Рустама постепенно набирал силу, и беглецы уже посматривали на него с беспокойством. А руки тянулись к поясу. Где висели ножи.
– Ну? Поняли? Вас может убить любой человек, прирезать шустрила и пьянчуга в кабаке! Стоптать лошадью дворянин исконного имперского рода! И ничего ему за это не будет.
– Но!.. Мэор брантер, но за что?.. – прошептал один из беглецов, назвавшийся Веденаром. – Мы ничего…
– Вот именно, ничего! – рявкнул Рустам. – А надо бы! Надо было сказать правду! А не врать, как сив… как черный сердан (простолюдин)!
– Мэор! – возмущенно воскликнул второй беглец – Эгра. – Мы дворяне и не…
– И не надо болтать! Вы врете, мэоры! Врете грубо, неумело и тем оскорбляете нас! Знаете, кто мы?
– Брантеры, – сквозь зубы ответил Эгра.
– Да! Мы представляем здесь власть префекта, а значит и императора! Обманывая нас, вы обманываете самого императора! А он этого не терпит! Ясно?!
Резкая смена тона разговора, явная агрессия брантеров и столь откровенное прояснение статуса беглецов подействовали на них удручающе. Вставать в позу, вспоминать об оскорбленной чести и требовать удовлетворения от брантеров они не рискнули, благоразумно рассудив, что сила не на их стороне. Однако стерпеть столь прозрачный намек на их несостоятельность и пропустить не могли.
– Мэор брантер! – дрожащим от возмущения голосом произнес Веденар. – Мы… не понимаем, почему вы так говорите…
– Не понимаешь? – не снижал тона Рустам, – А что ты вообще понимаешь? Сколько тебе жить осталось, понимаешь? Вашим бабам и детям?
Это уже было слишком, беглецы разом отступили назад и выхватили ножи. Рустам, осклабясь, медленно вытащил фальшион. Крутнув его пару раз вокруг кисти, посмотрел на побледневших от гнева и страха беглецов.
Стоявший у двери Степан тоже вытащил фальшион и покачал головой:
– Даже не думайте.
Дворяне и не думали. Слишком неравны силы. И если пойти до конца, как и положено их сословию, то жить останется совсем немного.
Доведенные до предела и загнанные в угол беглецы, уверенные, что их жизни и жизни их спутников под угрозой, не знали, что сказать и как поступить. Взгляды невольно отыскали сидевшего в углу Сергея.