— Послушайте… э-э-э… Вы, случайно, не рассчитываете, что я вас уберегу от гем-полковника Миллисора, а?
Си кивнул.
— Только не это! Понимаете… я здесь один, совершенно один. У меня ни посольства, ничего… Я хочу сказать, у настоящих посольств — охранники, солдаты, целый штат разведчиков…
Си криво улыбнулся.
— Я думаю, человек, который организовал несчастный случай с Окитой, ни в чём таком не нуждается.
Этан стоял, разинув рот. Он так растерялся, что не находил слов.
Си продолжал.
— Их много — Миллисор может бросить против меня всю армию Цетаганды — а я один. Последний. Единственный, кто остался в живых. А раз я один, они меня, конечно, убьют, вопрос только — когда.
Он простёр изящные кисти рук в немой мольбе.
— Я был уверен, что оторвался от них, что мне можно сдвоить след и вернуться. И вот, когда между мной и свободой оставалась последняя дверь, за ней оказался сам Миллисор — бесстрашный борец с вампирами!
Он сжал губы, будто кривясь от боли.
— Дайте мне статус беженца, сэр. Умоляю вас.
Этан нервно прокашлялся.
— А… э… что именно значит «борец с вампирами»?
— Так он себя видит. — Си пожал плечами. — Он считает, что его преступления — подвиги. Во благо Цетаганды, потому что кто-то должен делать грязную работу. Это его точные слова. Он гордится своей работой. Правда, по отношению ко мне он делает эту грязную работу с удовольствием. В глубине своей грязной душонки он ненавидит и боится меня пуще адских мук. Ха! Он думает, что его тайны важнее или мерзее, чем у любого другого человека. Он думает, мне есть какое-то дело до его тайн или до его души.
Этан устало испугался, что опять ввязался в разговор, где собеседники друг друга не понимают. Он попытался нащупать хоть какое-то дно под этой зыбкой поверхностью.
— Кто вы вообще такой?
Молодой человек попятился, у него на лице внезапно появилось замкнутое и подозрительное выражение.
— Сначала убежище. Потом вы получите всё, что хотите.
— А?
На глазах у Этана подозрительное выражение на лице юноши сменилось отчаянием. Надежда испарилась, возбуждение угасло, оставив только холодную усталость.
— Я понимаю. Вы смотрите на меня так же, как они. Чудовище, сварганенное врачами из кусков трупов и выращенное в баке. — Он решительно выдохнул. — Хорошо, пусть так. Но по крайней мере я перед смертью отомщу гем-капитану Рау. В этом я поклялся Джейнайне.
Этан уцепился за единственный понятный ему кусок фразы, и, напустив на себя достоинства, сколько мог, произнёс:
— Если под «баком» вы имели в виду маточный репликатор, то я должен вам сообщить, что я сам был выращен в маточном репликаторе, и он совершенно ничем не хуже любого другого способа воспроизводства. А даже лучше. Поэтому я буду крайне признателен, если вы воздержитесь от оскорблений моему способу появления на свет, а также делу всей моей жизни.
Си явно растерялся. Наверняка у Этана было точно такое же растерянное выражение лица. Ну и ладно, злорадно подумал Этан. Приятно найти себе товарища по несчастью.
Молодой человек, — точнее, мальчик, потому что его старило крайнее истощение, а на самом деле он был наверняка моложе Яноса, — казалось, хотел что-то сказать, но потом покачал головой и повернулся, чтобы идти прочь.
«Нужда, — пронеслось у Этана в голове, — маточный репликатор находчивости.»
— Стойте, — крикнул он. — Я даю вам статус беженца на Афоне!
С тем же успехом он мог даровать Си отпущение грехов. Во всяком случае, то и другое было примерно одинаково в его власти. Но Си уже повернулся к нему опять, и надежда вновь загорелась в его синих глазах, жарко, как выхлоп реактивного двигателя.
— Но только с условием, — продолжал Этан. — Вы должны будете рассказать мне, куда вы дели культуры яичников, которые наш Демографический Совет заказал в Лабораториях Бхарапутры.
Теперь настала очередь Терренса Си стоять с открытым в отчаянии ртом.
— Разве на Афоне их не получили?
— Нет.
Светловолосый молодой человек выдохнул со свистом, как будто его внезапно ударили в живот.
— Миллисор! Значит, он до них добрался! Но он не…но как же…он бы не мог скрыть…
Этан деликатно кашлянул.
— Не думаю. По крайней мере, вряд ли ваш Миллисор допрашивал меня семь часов только ради шутки. Кстати, должен сказать, что его методы чрезвычайно неприятны.
Этан подумал: до чего приятно увидеть на лице собеседника такое же возбуждение, какое чувствуешь сам. Си придвинулся к своему новому защитнику, широко и недоумённо развёл руками.
— Но, доктор Эркхарт, если они не у вас, и не у меня, и не у Миллисора — куда они могли подеваться?
«Теперь я наконец понимаю, что имела в виду Куинн, когда говорила, что ей всё время приходится играть в защите,» — подумал Этан. Он и сам уже был сыт этим по горло. Он сердито подумал, что даже крохотное семечко решимости в его робком сердце может вырасти в могучий куст, если на него вывалят достаточно большую кучу дерьма. Он приятно улыбнулся молодому блондину. Си действительно чем-то напоминал Яноса, хотя тот был ниже ростом и худее. Наверное, дело в цвете волос. Но рот Си не был искривлён в капризной гримасе, какая иногда искажала лицо Яноса в момент обиды или усталости.
— А может, мы поделимся друг с другом информацией и выясним это? — предложил Этан.
Си уставился на него — снизу вверх, потому что был на несколько сантиметров ниже ростом — и спросил:
— А вы и вправду высокопоставленный сотрудник афонской разведки?
— Ну, в определённом смысле да, — пробормотал единственный на всём белом свете агент Афона.
Си кивнул.
— С моим удовольствием, сэр. — Он набрал в грудь воздуху. — Тогда мне нужен очищенный тирамин. Я извёл остатки своего запаса на Миллисора три дня назад.
Этан знал, что тирамин — одна из аминокислот, которую человеческий мозг преобразует в огромное количество самых разных веществ для своей внутренней химии. Однако он никогда в жизни не слышал, чтобы тирамин использовали в качестве сыворотки истины.
— Простите, не понял?
— Чтобы включить мою телепатию, — нетерпеливо объяснил Си.
Этан почувствовал, что пол уходит у него из-под ног. Куда-то далеко-далеко. Как будто издали он услышал свой собственный голос.
— Но ведь все гипотезы о существовании парапсихических явлений были опровергнуты сотни лет назад. Такой вещи, как телепатия, или чтение мыслей, не существует.
Терренс Си дотронулся до лба жестом больного, жалующегося на мигрень.
— Теперь — существует, — просто сказал он.
Этана будто ослепило открывшейся ему зарёй новой эры.
— Чёрт возьми, мы с вами стоим посреди торгового центра, — наконец прохрипел он. — Это место — одно из наиболее плотно наблюдаемых во всей Галактике. Может, лучше всё-таки найти какое-нибудь местечко поукромнее и поговорить там? Пока Миллисор не выскочил на нас из ближайшего лифта?
— Ах, да, ну конечно, сэр. Ваша конспиративная квартира далеко отсюда?
— Э… Может, ваша надежнее?
Молодой человек поморщился.
— Да, по крайней мере пока моя легенда не провалится.
Этан жестом велел юноше двигаться вперёд и сам последовал за ним. Этан решил, что слова «конспиративная квартира», видимо, общее обозначение для любой шпионской явки, потому что Си привёл его не в квартиру, но в дешёвое общежитие, где жили проезжие, имеющие разрешение на работу на Станции. Здесь обитали клерки, уборщицы, носильщики и прочий низший обслуживающий персонал. О функциях некоторых из них Этан мог только догадываться. Вот, например, те две женщины в яркой одежде, с лицами, раскрашенными в неестественные цвета едва ли не на цетагандийский манер, которые пристали к нему и к Си по дороге. Когда они заторопились мимо, женщины прокричали вслед что-то невнятное, но оскорбительное.
Жилище Си было как две капли воды похоже на Этанову собственную Каюту Экономического Класса, давно покинутую им. Негде повернуться и не на что посмотреть. Этан боязливо подумал, не читает ли Си его мысли уже сейчас. Видимо, нет, потому что цетагандийский беженец пока ещё ничем не выказал, что знает о своей ошибке.
— Я так понял, что Ваши способности проявляются не постоянно, — сказал Этан.
— Да, — ответил Си. — И я никогда в жизни больше не стал бы пользоваться ими, если бы моё бегство на Афон пошло так, как я задумал. Я полагаю, что ваше правительство теперь потребует моих услуг в обмен на обещанную мне защиту.
— Я… я пока не знаю, — честно ответил Этан. — Но если вы действительно обладаете подобным даром, то было бы просто непростительно не использовать его. Я хочу сказать, что перспективы его применения просто бросаются в глаза.
— Да уж, — с горечью пробормотал Си.
— Да, вот, например, в педиатрии — какое великолепное подспорье для диагностики пациентов, которые ещё не умеют говорить! Младенцев, которые не могут ответить на вопросы: «Где у вас болит?» «Как вы себя чувствуете?» Или для жертв инсультов, или для людей, которых парализовало при несчастном случае, и они потеряли всякую способность к сношению с внешним миром, запертые, как в тюрьме, в своём собственном теле. О Бог-Отец, да вы будете для них просто спасением!
Этан бурлил энтузиазмом.
Терренс Си довольно неловко сел. Его глаза округлились от удивления, но тут же подозрительно сузились.
— Во мне гораздо чаще видят угрозу. До сих пор все, кого я встречал, узнав о моём секрете, предлагали мне только шпионаж.
— А что, они сами были шпионы?
— Вообще-то — раз вы об этом упомянули — да, по большей части — да.
— Ну вот, видите. Они судят о вас по тому, что сделали бы сами, если бы обладали подобным даром.
Си очень странно посмотрел на него. На лице его медленно забрезжила улыбка.
— Сэр, я очень надеюсь, что вы правы.
Он чуть изменил положение тела, его поза перестала быть такой зажатой, напряжение частично ушло из его мускулов, натянутых, как канаты. Однако он продолжал сверлить Этана взглядом голубых глаз.