– А еще на этом этаже нет помещений с гермодверями, и до следующего бежать далековато. Что скажешь, Олег Сергеич?
– Я попробую. – Чекист поднял пистолет. – Планы поменялись.
– Нет! – Глеб дернулся и зашипел от боли в скованном запястье. – Подожди! Десять шагов отсюда, буквально за углом, лифт ликвидаторов. Мы же на первом, помнишь?
– Ехать к распределителю, где полно твоих бойцов?
– Нет, мы спустимся ниже. Подвал – это минус второй, но есть еще минус первый, понимаешь? Секретная комбинация кнопок…
Запах свежего мяса становился сильнее. Каждая секунда промедления – обратный отсчет на часах смерти.
– Ну же, Главко, я скажу по рации все, что захочешь. Но сначала проверю кое-что и покажу тебе, что ты ни хрена не знаешь. И если я прав, то бояться нам надо не Самосбора, не тварей внизу и не друг друга. В этом блоке нет ничего опасней Димы!
VI
– Ну и зачем мы собираем детонатор?
Его руки сами смешивали химикалии, сами промывали полученный осадок под струей воды и сами засыпали белый порошок в гильзу. Сами разобрали черную коробочку датчика и подвели к ней провода. Дима только наблюдал.
Пероксид ацетона. Мало кто из людей мирных профессий знает, что мощнейшую взрывчатку можно получить из элементарных компонентов, которые есть практически в любой квартире.
… Дима сидел над трупами и считал удары сердца. Перехватив пистолет двумя руками, ждал, что на звуки выстрелов придет кто-то еще. Когда в груди стало тише, а к правому уху вернулась способность слышать, начал стаскивать комбинезон с одного из мертвецов, не забывая поглядывать на выход.
Из процедурной оператор провел Диму пустым коридором мимо закрытых гермодверей и дальше, по винтовой лестнице вниз, к черным створкам лифта. Парень ездил на таком однажды вместе с чекистом.
– Если это ликвидаторов, то мы на этаже распределителя, – прошептал Дима. – Значит, отсюда можно попасть в другие блоки…
Сначала задание.
– Какое задание? От кого? И куда тогда?
Ответа он дождался только в кабине.
Зажать первый и четвертый разом. Потом девятый, третий и четырнадцатый по очереди.
Стоило лифту поехать вниз, и уши заложило. В прошлый раз Дима не обратил на это внимания, как и на панель, но сейчас задумчиво рассматривал пластиковые кнопки.
– Пятнадцать. Если каждый этаж кратен пятидесяти…
На семьсот пятидесятом следующая шахта.
– Да, но какой тогда она высоты получается? Мне сложно представить трос такой длины.
Физические законы накладывают ограничения на длину троса. Поэтому в этих лифтах они не используются.
– Тросы или физические законы?
Ни то, ни другое.
Это не было похоже на полноценный разговор, на голос в голове или шепот из пустоты. Мысли возникали сами собой, и, чтобы хоть как-то их различать, Дима проговаривал собственные вслух.
– Где мы? – спросил он, когда лифт приехал.
Выключатель на стене слева.
Дима шагнул во тьму и нащупал тугую кнопку. Холодный свет залил невысокое помещение, куда шире, на первый взгляд, чем обычный этаж. Снова белые квадратики плитки на полу и тянущиеся вдоль решетки слива.
И ванны.
Всего восемь, самых обычных, чугунных, на ржавых ножках. В таких отмокают после тяжелой смены, замачивают белье или запасают воду в дефицит все жители Гигахруща. Дима словил себя на мысли, что соскучился по ванне, особенно после недавнего душа от Глеба.
Вот только здесь вряд ли кто-то мылся или возился с бельем. Над каждой ванной на кронштейнах висела тяжелая керамическая крышка со сложным переплетением проводов и гофрированных трубок. Дима переступил невысокий порог и подошел поближе, чтобы рассмотреть. В нос ударил запах сырости и гари.
– Еще одна процедурная?
Сейчас все крышки были подняты. Изнутри ванны почернели от маслянистой сажи, но обгоревшие кости на дне казались еще чернее.
Операторская.
Дима отчетливо представил, как лежит на холодной эмали, а сверху опускается крышка, запирая его в чугунном саркофаге. Нос обожгло, словно втянул им воды, и парень схватился за край, пытаясь восстановить дыхание.
– Что здесь… случилось? – выдавил он, только сейчас заметив, что стоит на засохшем разводе крови.
Ликвидаторы.
Дима осмотрелся. Одна ванна перевернута. Пульт управления рядом весь во вмятинах, будто по нему долго лупили прикладом. На месте отвалившихся клавиш торчали разноцветные провода.
– Самойлов к этому причастен? Его люди сделали это?
Да.
За гермодверью нашлись комната с парой двухуровневых кроватей, тесная душевая и грязная кухня. Чуть дальше по коридору – еще одно помещение, лишь немногим уступающее в размерах залу с ваннами.
Дима прищурился, слишком много света от больших ламп. Железные столы, два посередине и два у стен, гладкие столешницы в мелких царапинах. Железные шкафы с железными полками, железные ящики и громоздкие железные аппараты с разбитыми дверцами и погасшими кнопками. Диме показалось, что даже на языке чувствовался привкус железа.
Он осторожно ступал по ковру из осколков, перешагивая поломанные приборы, о назначении которых даже не догадывался. Среди железа и стекла деревянный письменный стол у дальней стены выглядел чужеродным. Его ящики валялись на полу в окружении разбросанных папок с бумагами.
Дима попытался прочесть несколько, но сосредоточиться не получалось, слова сливались в бессмысленный набор букв. Голова разболелась.
Это нужно сжечь.
– Ликвидаторы почему-то решили больше не бороться с последствиями Самосбора. Но сначала им нужно было разобраться с операторами, так?
Не везде датчики на Самосбор прячут в стены. Нужен один.
В демонтаже датчиков не было ничего сложного, но любая попытка вмешаться в систему оповещения Самосбора приравнивалась к диверсии и каралась соответственно. Когда Дима аккуратно выкручивал винтики карманным ножиком, чтобы достать из гнезда в стене черную коробочку, спрашивал себя, почему так слепо доверяет и подчиняется оператору. Только лишь потому, что тот не раз спасал ему жизнь?
– В подвале… Это ведь был тоже ты? Но почему я? Почему ты подключился ко мне?
Вопросы оставались висеть в пустоте. В какой-то момент Диме даже показалось, что оператор больше не с ним, но тот продолжал направлять. Мягко, без спешки, и парень всегда знал, что ему делать в следующую минуту.
Несмотря на разгром, необходимые составляющие для взрывчатки удалось отыскать в лаборатории без труда. Химикаты оказались действительно простыми и настолько распространенными, что для мародеров не представляли ценности.
Пока пероксид выпадал в осадок, у Димы получилось выспаться, на этот раз без сновидений. В одном из карманов комбинезона завалялся тюбик биоконцентрата. Хорошо промытому порошку требовалось время, чтобы высохнуть, и Дима слонялся по Операторской, посасывая безвкусную пасту из тюбика.
– Каково это, быть там? – Он остановился около одной из ванн и не рассчитывал на ответ.
За темнотой приходит пустота. Ни звуков, ни запахов. Хочешь коснуться стенок, потрогать свое тело, упереться ладонями в крышку, но ничего этого больше нет. Тебя больше нет. Потом голоса́, их много, очень много. Для человека они сольются в неразличимый гул, но отсюда каждый из них можно услышать отчетливо и по отдельности. А один голос громче других.
Настенные часы давно никто не заводил, и Дима смутно представлял, сколько времени он проторчал в лаборатории.
Когда все было готово, он откинулся на спинку стула и еще раз внимательно осмотрел устройство в своих руках.
– Откуда ты знаешь, как их собирать?
Гильза с небольшим зарядом взрывчатки, пара батареек, пара проводов, датчик Самосбора и немного скотча.
Подключенный влияет на оператора так же, как оператор на подключенного. Будь то военный, химик или инженер, он оставляет свой отпечаток знаний и навыков. Если чего-то не хватает, достаточно прислушаться. Голоса подскажут.
– Энциклопедия в моей голове… Удобно. – Дима отложил детонатор. Потянулся к пистолету. – Раз уж мы вместе разгребаем, мне хотелось бы знать больше. Можно ведь начать с простого? Как тебя зовут?
Пора спускаться.
Дима чертыхнулся, но послушно встал и натянул противогаз. В лабораторию вело два лифта: ликвидаторов, на котором он сюда спустился, и грузовой, на котором они поднимались из подвала с Хохлом. Пока Дима возился с дверями второго, в шахте что-то громыхнуло. Створки поддались не сразу, тьму за ними разгоняли редкие вспышки аварийных ламп. Кабина зависла над головой, не доехав полуметра до проема.
Дима посмотрел вниз и вспомнил, как они с братом полезли в шахту впервые. Именно тогда все и пошло наперекосяк.
На этот раз спуск занял совсем немного времени, а двери на минус втором уже были открыты.
– Первый, вызывает подвал, – уставший голос донесся до Димы. – Первый, ответьте.
Когда он ступил на этаж, двое ликвидаторов повернулись, но автоматов не подняли.
– Что за херня там творится? – спросил один.
– Лифт стал. – Дима шагнул вперед.
– Это мы поняли, почему не отвечает никто?
Парень пожал плечами. Еще шаг.
Правая рука на кобуре.
– Ты, кстати…
Левой достать нож…
Как и в прошлый раз, все случилось слишком быстро, чтобы Дима успел опомниться. Уже вытирая клинок о халат одного из ликвидаторов, он спросил:
– Как ты это делаешь?
Оператор может транслировать концентрированный опыт предыдущих подключаемых на уровне рефлексов. Если подключаемый в хорошей физической форме, его тело воспроизводит опыт на бессознательном уровне, как дыхание.
– Их было не обязательно убивать. – Не скажи он это вслух, не заметил бы предательской нотки сомнения в голосе.
После коридора сразу налево, спрыгнуть с платформы.
Когда Дима оказался на путях, услышал хлопки вдалеке и свист пуль за спиной. Стрелки на той стороне не дремали.