– Партия не могла о таком не знать. – Олег Сергеевич покачал головой.
– О, они знали, будь уверен! Вот только признать, что обосрались, никто не спешил. Проще было свалить на нас… Ликвидаторы перестреляли операторов и вышли из-под контроля – это какой скандал! Нет, ну ты представь! Представил? То-то. Нас объявили сепаратистами.
– Почему не зачистили?
– Пытались. Но мои парни тоже не пальцем деланы. После того как нас не стали слушать, а потом направили карательные отряды, мы старались забаррикадироваться, запечатывали выходы из килоблока…
– Не очень-то старались. Мой человек нашел дорогу.
– А это и не требовалось. Когда «наверху» смекнули, что нас так просто не взять, решили отгородиться сами. Доступ к распределителю на сотом этаже залили пенобетоном. А потом начали отключать нас от коммуникаций. Не от всех и не сразу, это не так-то просто. Все эти клапаны, вентили и рубильники – хрен доберешься, даже Служба быта порой в Гигахруще ногу сломит, ты же знаешь. Большая часть этажей все же осталась без воды и электричества. Но там есть люди, Главко, выше пятидесятого есть люди! Есть семьи, есть дети. Мы защищаем их.
– Но вы же могли… – Чекист начал и осекся.
– Могли что, Олежа? Просить у Партии честного разбирательства? Строчить письма в Чрезвычайный Комитет таким, как ты? Или просить помощь у других блоков? Что могли?
Олег Сергеевич молчал.
– Припасы на исходе, а склад в подвале подвернулся как нельзя кстати. Накормить всех, дать людям надежду на завтра. Но нет, тебе надо было все испортить, влезть со своим… со своей гоп-компанией и все обосрать. Из-за тебя все накрылось!
Глеб больше не смотрел на оружие, он смеялся. Сел прямо на холодную плитку и прислонился спиной к одной из ванн.
– Чтоб тебя! Кабину единственного лифта в пенобетон, чтоб тебя! – Слезы текли по его щекам, заливали раскрытый в широкой улыбке рот.
Пистолет в руке Олега Сергеевича сменился портсигаром.
– Свежо предание… – Чекист втянул горький дым. – Ну допустим. Только не думай, что мы сейчас обнимемся и вместе будем сопли размазывать. Ведь тебя внизу не только жратва интересует, а выходы вы неспроста все перекрывать не стали. Да, улыбашка? Мне докладывали, что твои люди стреляют реже. Патроны экономят. Но если вы заполучите оружие из подвала… не говори мне, что останетесь здесь. Не говори, что не попробуете захватить другие блоки, где вода и свет. Не попытаетесь добраться до других операторов.
Главко подошел к сидящему капитану, молча сунул тому рацию под нос.
– Подвал, вызывает первый, как слышно, прием, – сказал Глеб неохотно.
– Еще.
– Подвал, вызывает первый. Подвал, прием.
Рация молчала. Чекист выругался.
– Здесь есть еще одна шахта, та самая, что ты похерил, – сказал Глеб, поднимаясь. – Если ее не успела перекрыть кабина, сможем спуститься. Но сначала я покажу тебе еще кое-что в подтверждение своей истории.
В разгромленной лаборатории капитан замер около деревянного стола.
– Они были здесь! Журналы, записи… там цифры, таблицы, там все об опытах! Дебил, какой же я дебил, надо было забрать всё сразу. Копии, наверное, еще остались в НИИ слизи, но это выше сотого…
– Здесь кто-то был. – Главко пнул ведро с остывшей золой. Поднял со стола заднюю крышку датчика, покрутил в руке, понюхал содержимое стеклянной банки.
– Мы оба знаем кто.
– Дима? Чего ты прицепился к пацану? Как он вообще сюда попал?
– Сам бы не попал, значит, его вели, верно? Говорю тебе, его ведет оператор, такой же, что устроил все это. Его послали за мной…
– Одного на целый килоблок? Звучит разумно. – Олег Сергеевич криво усмехнулся.
– Ты не понимаешь. Перед тем как все началось, на одной из зачисток нас предупредили: к вам подключится новый оператор. И это было нечто… совершенно другое. Чувства обострились, реакция ускорилась, все тело как отлаженный механизм. Поверь, одного Димы достаточно.
– Хорошо. – Чекист потер виски. – Но если они смогли сюда дотянуться, то почему бы просто не свести всех заново с ума, если и правда так могут? Не приказать вам перестрелять друг друга?
Глеб улыбнулся и пожал плечами.
– Загадка, Олежа! Еще одна.
Около открытых дверей шахты Главко достал ключи.
– Спустимся вместе, я тебя расстегну. Учудишь чего-нибудь – будешь умирать медленно, обещаю.
Капитан кивнул.
Короткий спуск, минус второй этаж, два трупа на полу.
– А я что говорил?
– Раций нет. – Олег Сергеевич присел над телами, не забывая поглядывать в коридор. Оттуда доносились короткие выстрелы, затем чей-то крик.
– Он ведет к платформе, слева пути, справа сидят мои люди. Если еще сидят. – Самойлов тоже опустился на корточки.
– Вот и проверим, ты идешь первым.
– Ствол дашь?
– Нет. – Чекист нажал на кнопку рации. – Дима, это Олег Главко, слышишь меня? Прием.
***
Вдох. Цель на мушке. Плавный спуск. Выдох.
Крики раненого разлетелись по платформе, и Дима присел. Мгновение спустя над головой зашелестели пули, на пол вагона вновь посыпалось стекло. Парень окинул взглядом бочки вокруг.
– Может, есть другой путь? – спросил Дима, когда устанавливал детонатор в одну из них. – Залить туннель пенобетоном, поставить гермоворота на подходе…
Слишком много ресурсов, этим никто не будет заниматься. Ликвидаторов и чекиста волнуют лишь припасы на складах.
– В этом бардаке никто не может быть заодно, да? – Дима потряс головой, пытаясь хотя бы на минуту сбросить контроль и обдумать все самостоятельно. – Но если туннель рухнет, обрушится и часть Гигахруща…
Гигахрущ – цельная конструкция, длина неизвестна, этажность неизвестна. От взрыва образуется арка, пострадают четыре блока, рухнет несколько десятков этажей. Из тех, где больше нет жизни. Все, что выше, останется.
– Откуда такая уверенность? – Дима замер. Ему казалось, что пока он смотрит на свои руки не моргая, они подчиняются только ему.
Я подключалась к сотням жителей этого килоблока, в том числе и к инженерам Службы быта. Зная все схемы, можно рассчитать последствия взрыва.
– К сотням? И разве операторы могут подключаться не только к ликвидаторам?
Поток вопросов прервала пуля, ударившая по обшивке вагона. С одного из концов платформы заметили, что в поезде кто-то есть, и открыли огонь. Диме оставалось лишь пригибаться как можно ниже да изредка отстреливаться одиночными в обе стороны. Теперь все внимание бойцов переключилось на него.
– Так ты, получается, девчонка? – Дима приподнялся, чтобы выстрелить дважды, затем отполз на два шага в сторону.
В кабину машиниста он сунуться пока не рисковал: тесное помещение было как на ладони, и в тонкой перегородке уже зияли сквозные отверстия, а длина вагона позволяла хоть какие-то маневры с линии огня.
– Дима, это Олег Главко, слышишь меня? Прием. – Рация, которую Дима забрал с тела у лифта, ожила.
– Слышу, слышу. Вовремя вы, Олег Сергеевич. У меня тут поезд, набитый взрывчаткой, надо бы как-то прекратить пальбу.
– Сиди на месте, ничего не предпринимай, понял? Это приказ!
Он не может приказывать.
Спустя несколько минут выстрелы прекратились.
– Сдаемся! – донеслось снаружи. – Мы сдаемся!
Дима осторожно выглянул через разбитое окно. Из крайнего бокового коридора с поднятыми руками вышел безоружный Глеб Самойлов. Следом еще несколько бойцов со снятыми противогазами медленно ступали по гранитной крошке. К ним уже спешили с другого конца платформы, короткими перебежками и не опуская автоматов. Широкие плечи выдавали Гаврилу в первом ряду.
Пора!
Дима ползком пробрался в кабину машиниста.
Запуск тяговых двигателей. Ускорение в одно касание.
Рука легла на гладкую рукоять. Три положения на ход, три на тормоз…
– Я же сказал тебе сидеть не рыпаться.
Дима замер, продолжая сжимать рычаг, даже головы не повернул, лишь скосил глаза на чекиста в дверном проеме. За его спиной бойцы Гаврилы вязали людей Глеба.
– Я все равно нажму.
– А я вышибу тебе мозги и заторможу. – Олег Сергеевич даже не шелохнулся, целясь с бедра.
Слишком близко, чтобы промахнуться, слишком далеко, чтобы выбить пистолет.
– Сколько же здесь взрывчатки? – спросил Главко.
– Достаточно. – Дима облизал пересохшие губы. – Достаточно, чтобы взорвать туннель.
– Зачем?
– Там ЗВС. Оттуда лезут мутанты.
– Понятно. А то, что этажи посыпятся, тебя не волнует?
– Только те, что и так вымерли.
– Да неужели?
– Если верить… Верить чертежам Службы быта… рассчитать силу взрыва…
По рукоятке потекла первая капелька пота. Дима продолжал лихорадочно бормотать, бегая взглядом по пульту и не в силах объяснить самому себе – его ли это слова?
– Можно рассчитать… Только пустые этажи…
– Да что ты несешь? Служба быта не может даже проследить, чтобы лифты в блоках не падали. Тут все на соплях держится, невозможно вычислить прочность всей конструкции, слышишь? Невозможно! – Главко почти кричал. – Что над эпицентром взрыва? Если заденет соседние килоблоки? Что, если обрушится не десять этажей и не двадцать, а сто? Двести? Там есть люди, ты это понимаешь?
Дима молчал, его трясло. Костяшки сжатой руки побелели.
– Ты жив только потому, что мне нужны ответы. – Чекист вернул голосу прежнее спокойствие. – Кто тебя ведет? Чей это оператор? Кому подчиняется?
– Та ванна была залита слизью, – сказал Дима, не поднимая головы. – Ликвидаторам показалось, что они могут различить фигуру девушки в черной жиже, но когда ванну перевернули, тела в ней не оказалось. Слизь пытались сжечь из огнемета, но она всосалась в отверстия слива, сбежала. Куда ведут темные вонючие трубы, если не в подвал?
– Отвечай на вопросы.
– Вопросы не в вашей компетенции, Олег Сергеевич. – Его голос изменился, стал медлительным, словно парень одновременно пытался разжевать резиновую подошву. – Как часто ты это слышал, старик?